– Вы смотрите не в ту сторону, – сказала, проходя мимо нас, директриса. – Восток вон с той стороны…
Артур подождал, пока она отойдёт достаточно, чтобы нас не услышать, потом сказал:
– Забавно делать вид, что мы стоим на крыше и видим что-то интересное. А ведь вероятность того, что небо вдруг прояснится, примерно такая же, как если вдруг появится демон Анабель, чтобы пролить нашу кровь.
– Он, может, уже давно здесь. – Генри посмотрел на Артура поверх картонной оправы своих очков.
Артур вскинул брови:
– Это как?
– Ты же сам сказал: Анабель может причинить тебе вред только тогда, когда она не занимается своим демоном, – заметил Генри. – Так кому же больше тебя хочется убедить Анабель в его существовании?
Артур недоверчиво засмеялся, заслужив недовольный взгляд директрисы.
– Ты серьёзно? – спросил он приглушённо.
Если бы не спросил он, спросила бы я. Я растерянно смотрела на Генри через очки. Грейсон, кажется, тоже. Он, как всегда, нахмурил лоб.
Генри пожал плечами.
– На самом деле так и есть. Пока Анабель в клинике была занята собственными проблемами, она не представляла опасности для тебя. Но теперь всё изменилось. Ты видел, что она устроила с Сенатором Смерть, и, наверно, испугался, что достанется и тебе. Вот почему тебе надо как можно скорей переключить её на другие мысли.
Эти мысли пришли Генри в голову только сейчас или он носился с ними уже давно? Если да, почему он нам про них не рассказывал? Чем дольше я над этим думала, тем менее ошибочными мне представлялись эти мысли.
– Как только Анабель отказалась от своих таблеток, тебя в коридоре стали преследовать разные видения, – тихо продолжал он. – Ты довольно хорошо знаешь Анабель, для тебя это, наверно, лёгкая игра. Ты проецировал на стены крылатые силуэты, позволял падать перьям и нашёптывал ей именно то, что она ожидала услышать: что демон ещё здесь и что он нуждается в ней… И пожалуйста – у Анабель уже полно дел и нет времени что-либо предпринять против тебя.
– Ты рехнулся. – На мгновение Артур действительно рассердился, потом убрал со лба светлый ангельский локон. – Тут играют открытыми картами, а кому-то всё-таки хочется сжульничать. Ведь правда, ребята, у меня есть майка, на которой громадными буквами написано: ЗЛОДЕЙ, и мне надо отвечать за то, что я сделал. Или ещё сделаю! – добавил он с коротким смешком. – Но, пожалуйста, не делайте меня ответственным за напыщенные фантазии моей сумасшедшей экс-подруги о демонах.
Его голос звучал совершенно искренне. Трудно было решить, честен ли он в виде исключения или просто оказался хорошим актёром.
Перед нами неожиданно возникла Персефона.
– Что вы тут делаете? – спросила она.
Наверно, мы представляли собой странное зрелище, когда просто стояли, уставясь друг на друга через идиотские картонные очки.
– Мы ждём, – ответила я.
– Не произойдёт ли наконец что-то, – добавил Артур.
Персефона вздохнула:
– Думаю, ждать вам придётся долго. Мерзко жить в Лондоне! В остальной Европе устраивают крутые вечеринки в честь солнечного затмения… А, ты тут! – Она сунула мне под нос камеру-обскуру. – Вещь супер! Не видно ничего – абсолютно. Мне интересно, когда мистер Осборн наконец убедится, что последнее в его жизни солнечное затмение оказалось полной неудачей? Всё же он стал немного печальней, вам не кажется?
– Как раз в этот момент вы должны бы увидеть, как солнце максимально скрылось, остался лишь серп на нижнем краю, – провозгласил мистер Осборн из-под чёрного полотнища, под которым он прятал свою голову и наблюдательное устройство. То, что он говорил в сослагательном наклонении, оставляло надежду.
Постепенно здесь наверху стало прохладней.
– Можно? – Артур хотел взять у Персефоны нашу обувную коробку, но отдёрнул руку.
Тихо чертыхаясь, он посмотрел на свой большой палец.
– Ты порезался, – удивилась Персефона. В самом деле, из разреза на пальце Артура проступила кровь. – А я думала, мы все острые края заклеили. Мне очень жаль. Дать тебе платок?
– Всё нормально. – Артур молча смотрел на ранку.
Мы с Грейсоном зачарованно наблюдали, как на ранке собралась капля крови, стекла по ногтю большого пальца и оттуда капнула на пол.
– Кровь прольётся, – бормотала я, не зная, пугаться мне или смеяться.
Артур, во всяком случае, засмеялся.
– Это, наверно, работа демона Анабель, – сказал он. – Он не обманывает. И ведь правда: с точки зрения драматургии, ему надо было тут оказаться. Как раз к солнечному затмению, как вам кажется? Великое ожидание – и такое разочарование. – Не переставая смеяться, он ушёл.
А мы разом вздохнули. Персефона вздохнула тоже, но у неё это был скорей стон. Она смотрела поверх своей камеры-обскура на Джаспера, болтавшего с девочками из своего класса.
– Мне кажется, я там оставила свою тетрадь, – сказала Персефона. – Сейчас вернусь, и вы мне расскажете, кого или что подразумевал Артур под демоном Анабель.
– Э-э… да. – Я подумала, не сказать ли ей, что Анабель назвала вдруг Демоном свою новую собаку, но, может, Персефона сама забудет свой вопрос.
Едва она удалилась, Грейсон наклонился к Генри:
– Ты и вправду веришь, что за этим демоном Анабель кроется Артур?
Генри снова пожал плечами:
– Может быть… Есть лишь три возможности. Первая: Артур дурачит Анабель с этим демоном, чтобы незаметно для неё получить над ней власть. Вторая: Анабель и без помощи Артура опять стала страдать безумными идеями. И третья… уже невероятная. – Он замолчал.
– Третья возможность, что демон действительно существует! – вырвалось у меня. Кто-то должен был это произнести. – Не странно ли, что Артур порезался именно сегодня? Как раз в ту минуту, когда солнце должно было совсем скрыться! И вообще… Сны, чёрные перья, и…
Я повернулась и показала вниз. Вот. Пожалуйста. Она всё время была тут. Или только что появилась.
– Видите ворону? Она целый день сидит на этом кровавом буке и таращится на меня.
– Это акация, – поправил меня Грейсон.
А Генри посмотрел на меня и покачал головой:
– Что с тобой, Лив? Ты ведь из тех, кто над демонами только смеётся.
– Да, знаю. – Немного стыдясь, я смотрела, как с дерева взлетала ворона.
Было просто глупо ломать голову над, скорей всего, несуществующим демоном, когда у нас и без того много поводов тревожиться из-за Артура. Потому что Артур, к сожалению, существовал на самом деле – и было лишь вопросом времени, когда он опять нанесёт удар. Я не могла забыть, как он грозил мне смертью, и, наверно, должна была радоваться, что он удержался от искушения заставить кого-нибудь столкнуть меня с крыши.
А что он, по меньшей мере, об этом подумывал, я убедилась, когда в тот же день (когда-нибудь мы должны были всё-таки спуститься с крыши и вернуться на занятия) встретила его возле шкафчика с одеждой.
– Ты знаешь, что, если падаешь с высоты в двадцать пять метров, скорость падения может достигать восьмидесяти километров в час? – Артур с явным злорадством смотрел, как я съёжилась от звука его голоса уже второй раз за день.
Я слишком поздно заметила, что он стоит всего в нескольких шагах от своего шкафчика. Мои мысли были где-то не здесь, я думала о Тео Эллисе, который только что прошёл по коридору мимо меня.
Я, как и все другие, смотрела на него ошеломлённо: это действительно был он, Тео Эллис! Конечно, была пятница, день занятий еврейским языком, но присутствия Тео никто явно не ожидал, и я меньше всего. Я могла себе его представить либо в тюрьме, либо в психушке, но видеть, что он в состоянии так гордо и уверенно шагать по школе, совсем как обычно, означало для меня возможность надежды. Тео Эллис не был похож на психа, сбежавшего из лечебницы, он был такой, как всегда. И у него был хороший адвокат.
К сожалению, настроение улучшилось ненадолго: я опять увидела Артура. Поскольку я была одна, можно было прикинуть, не уйти ли мне, чтобы потом снова вернуться, но не хотелось доставлять Артуру удовольствие, пустившись в бегство только потому, что столкнулась с ним.
Я попробовала изобразить презрительный взгляд в стиле Сэма и подумала, не добавить ли ещё «стыдись»?
– Восемьдесят километров в час! Можешь себе представить, что с тобой будет, когда шмякнешься о землю, – с удовольствием продолжал Артур.
– Да, и можно представить, что кого-то это обрадует, – ответила я.
– Я просто имел в виду… что, с технической точки зрения, это позволяет пролить больше крови, чем из этого глупого надреза. – Артур со смехом показал мне свой раненый палец.
Меня злило, что он всё ещё в таком бесстыдно-хорошем настроении.
– К сожалению, я не знал, что ваш урок физики будет проходить на крыше вместе с нашим, иначе я придумал бы что-нибудь поинтересней, – сказал он и засмеялся ещё громче.
Я размышляла, не дать ли ему просто по морде? Это было бы, может, не самым разумным решением, но почувствовала бы я себя наверняка лучше.
– Кроме того, я был в тот момент занят более важными делами и не заметил, как мило ты вздрагиваешь каждый раз, когда видишь меня. – Артур набрал какую-то комбинацию цифр на своём шкафчике и подмигнул мне. – Эх, а ведь правда круто, такое солнечное затмение! Наверно, у Анабель, то есть у демона, есть в запасе другая кровавая дата. У демонов ужасно большой выбор, есть ещё полнолуние, новолуние, Вальпургиева ночь[32], солнцестояние, лунное затмение…
Он рывком открыл свой шкафчик и полез в него. Вдруг из шкафчика высунулось что-то коричневое, похожее на плоскую змеиную голову. Артур вскрикнул.
Я задержала дыхание и остолбенела, не веря своим глазам: змея вонзила зубы в руку Артура. Потом спрятала голову так же мгновенно, как высунула её.
Артур быстро захлопнул дверцу шкафчика.
– Ты… ты это видела?! – ахнул он.
Дуновение воздуха закрутило маленькое чёрное перо, оно медленно опускалось на землю.
– Да, – кивнула я, всё ещё еле дыша. – Похоже на змею. И перо…