о ложна.
Мой аппарат мышления позволяет оперировать бессловесной информацией, заглядывать дальше, чем обыденные представления; рациональное, логическое рассуждение дает более верную картину, но и оно не позволяет построить адекватную модель мира, ибо рационализм пользуется неточной информацией моих органов…
Что же делать? Обратиться к изначальному кладезю знания — к генотипу… В нем, в вечном и очень стойком Коде моего организма, имеется связь с панинформацией, сам Код хранит и досознательно реагирует на всю информацию природы, следовательно, в нем имеется сверхинтеллект… Об этом сверхинтеллекте твердят все выдающиеся мыслители с глубочайшей древности… Истинную информацию они осознавали в себе в момент прозрения… Краткий миг озарения стоит многих лет логических рассуждений и всей жизни тяжкого поиска… Как же подключить свой интеллект к панинформации? Сверхинтеллектуальное познание не отменяет ни эмпирического, ни рационального, но лишь обогащает истинными знаниями.
И тогда Зот догадался, что внезапные прыжки мысли бывают в моменты сосредоточения. Этому следует научить мозг. Значит, в нас имеется особое, второе зрение, как бы особый глаз, который воспринимает истинную информацию в ее чистом виде… Затруднения с открытием второго зрения велики, ибо требуется не только укротить произвол своих страстей, дисциплинировать работу мозга, органов и организма в целом, но не поддаваться на давление обстоятельств, на приказы глупых или дурных людей, сопротивляться невежеству…
А где критерий того, что хорошо и что плохо? Кто может сказать, что он держит в руках истину? Все могут! Истина в нас! Она заложена в наш эмбрион с генетическим кодом! Она — Норма нашего развития во чреве матери… Разве не досадуют родители, если ребенок родился недоношенным? Разве не переживают воспитатели и врачи, если видят, что дитя болеет или долго не может научиться говорить? Разве не содрогаются все, видя неполноценных, с наследственными пороками, с самыми разными отклонениями от Нормы?
Не будь в нас Нормы, мы бы не ведали, где верх и где низ, не отличали умного от глупого, совестливого от негодяя… Не имей мы в себе Нормы, мы бы не стояли в очереди, а ломились к цели, подобно диким зверям, давя и кусая друг друга. И пусть кто-то смеется над нашей Нормой, изловчается обойти всех, ухватить свой кусок счастья раньше других, вырвать себе чин или звание, лгать и тайно насмехаться над Нормой, которая правит нами, мы-то знаем, а потому и верим, что лишь следование Норме откроет нам истину… путь к истине…
Имея в себе Норму, я понимаю, в чем лучше ее, а в чем хуже. И если буду самосовершенствоваться, то, значит, стремлюсь к идеалу, надеюсь стать лучше Нормы во всем…
Так странно размышлял Зот Митрофанов…
…Они небыстро шли среди замшелых кедров, сосняка и густого подлеска. Попадались грибы, белые и подосиновики, а также брусничник. Даша иногда задерживалась, чтобы поугощаться ягодами, мимоходом замечая Зоту, что все-таки прекрасно жить, не зная своего будущего. Ну что были бы за радости, если бы жизнь была повторением заранее известного кинофильма? Это же ужасно, если знать наперед, что пойдешь по лесу и будешь именно на этом месте собирать ягоды… Повторять в точности ранее сыгранные сцены… А Зот тихо объяснял, что для каждого человека такое и невозможно, все имеют совесть, да не всякий ею пользуется, предпочитая купаться в миражах или собирать грибы и ягоды там, куда подведут…
Дашу это ничуть не обидело. Да, ей предпочтительнее шагать по хорошо протоптанной дорожке, а не запинаться за кочки или поваленные деревья.
— Но кто-то же мысленно должен заглядывать в будущее! — улыбался ей Митрофанов.
— Ученые! — весело сказала она.
— А если и ученые не пользуются совестью? — задал ей вопрос физинструктор. И он заговорил с Дашей о колокольне Ивана Великого, что находится в Московском Кремле, она изображена на сторублевом банковском билете… Построена колокольня в честь знаменитого византийского мыслителя Иоана Лествичника, учившего включать в себе совесть и видеть будущее…
— Ой, Зот, почему тебя тянет к древности? — бросая в рот ягоды брусники, смеялась Даша. — Кто этот Лествичник? Монах, что ли?
— Мендель тоже монах. — Зот наблюдал за тем, как Даша ползает по пружинящему мху, разнимает мокрые прядки и быстро собирает ягоды, то бросает их в целлофановый пакет, то себе в рот, — Он основал генетику. Но открытию генетиками факта шифровки генетической информации в молекулах нуклеиновых кислот предшествовали тысячи лет поиска… То, что генетики называют теперь «кодом», «алгоритмом», «программой», раньше называли другими именами: «дух», «логос», «псюхе», «космический разум»… В 1959 году ученые увидели в микроскопы двадцать три пары хромосом…
А индийские и другие древние мыслители знали о двадцати трех функциях организма человека за сотни лет до нашей эры. Об этом свидетельствует учение санкхьи… Не только мозг человека собирает информацию и перерабатывает ее, но и эмбрион человека уже функционирует как система. Мы говорим «душа», а ее нет. Есть мозг и его функции. Есть организм человека и его функции… Есть мышление верхнее и есть подсознание, глубинное, честное, по совести…
— А зачем мне все это знать? — беззаботно смотрела на Зота Даша.
— Наше подсознание — это разум-1, а мышление — разум-2. Только через совесть можно проникнуть к всеобщему знанию, которое находится в разуме-1… Понимаешь?
— Ты опять про третий глаз? — удивилась Даша. — Если с помощью своей совести можешь все видеть, то давай клады искать!
Обрадовавшись мысли, она напомнила ему о лозоискателях, которые ходят по лесам и полям или по древним городищам с палочками, ищут подземные, спрятанные когда-то сокровища. Да этих людей даже возят на лодках по озерам, морям, они указывают археологам на залитые водой фундаменты зданий, на подземные коммуникации. Вот бы Зот объединился с Дашиным мужем — геологом!
— В угрозыск можно устроиться, — в тон ей, но тихим голосом прибавил Митрофанов.
— Воров ловить? — быстро и обрадованно глянула на Зота и с удивлением обнаружила, что он усмехается. — А чего ты улыбаешься? По закону денег заработать — это стыд? Государству бы польза, людям выгода, а тебя вознаградят… Чего в тайге прозябать? Вот меня сопровождаешь… — Она развела руками. — Ничем я тебя не могу отблагодарить… Ну можешь ты клады третьим глазом искать? Можешь? Месторождения полезных ископаемых? А? За это очень хорошо платят, премии дают…
Она с блеском в глазах ждала ответа, но услышала почти полушепот:
— Никогда не соглашусь я на соблазны, я свободен. Совесть твердит мне: надо знать свою судьбу наперед и жить по совести. А радости жизни повелевают быть непредсказуемым… Что лучше? Знать или не знать? Следовать путем знания или шагать в темноте?
— Да ты и сейчас лакей! — запальчиво сказала Даша и закусила губу, не слишком ли грубо выразилась, но его ее оскорбление не затронуло.
От возмущения, что Зот, обладая скрытым даром, равным неслыханному богатству, отказывается пустить его в дело, Дашу передернуло. Безумец! Дурак! Да вон Павел Николаевич как обрадовался найденному в тайге песчаному холму для дороги! Богатство! Никто же не стесняется брать законом предусмотренное вознаграждение! Чистоган… А на деньги можно купить мебель, кооперативную квартиру, детей вырастить, питаться прилично и ездить в отпуск не в поселок к матери, а на юг или в другую страну.
На предложение Зота остановиться у сосны и перекусить Даша фыркнула и потребовала ускорить шаг. Быстрее бы уж попасть в Бродниково. А Зот смиренно говорил, мол, можно съедать одну картофелину и быть сытым, надо только лучше пережевывать пищу: люди слишком много едят. А Даше не хотелось его слушать.
Всю дорогу до Бродникова — а тут уже наезженная автомашинная колея — Зот вежливо занимал Дашу, уверял, что после ссоры легко успокоиться, если глядеть на воду или в огонь, просил положить ему пальцы на пульс, чтобы считать удары, показывая умение сокращать число их. Впереди были разливы лугов, за ними огромное полотнище созревающей пшеницы, слева, возле озера, островок со щетиной ивняка. Дорога, виляя, бежала мимо левады в обсаженный рядами тополей поселок с антеннами на крышах.
Зот посмеивался над Дашей, напрасно она отвергает прогнозы. Лучше знать свои поступки и приключения наперед, чем оказываться перед неожиданностью. Нельзя предотвратить войны, не научившись регулировать рождаемость… Нельзя предотвратить свои будущие поступки, не умея укротить свои сиюминутные страсти… А Даша возражала: приятные события пусть идут к нам невзначай, а плохие — с предупреждением, чтобы мы их могли встречать после подготовки.
Все религии, говорил Зот, с их обрядами и тайнами одинаковы в том, что признают вечную справедливость, только в каждой религии называют ее по-разному: «христос», «аллах», «яхве», «эринии». Дедушка Пахом Никанорович, будучи верующим, редко посещает храм и часто богохульствует. И так многие люди… Самые бессовестные не могут обойтись без того, чтобы вспоминать о ней. Ее называют и «нормой», и «императивом», и «точкой отсчета»… Благоговение же, которое испытывает Зот, только к информационному полю, к абсолютной истине, которая протекает волнами через третий глаз; он отвергает всякое суеверие и ханжество. Он призывает и Дашу не сотворить себе кумира, но узнать свой грядущий путь, ту тропинку, которая уже бежит впереди нее и ведет к цели…
— Мужу я не изменю с Павлом Николаевичем! — твердо и зло сказала Даша. — Ты доволен? Не превратишь меня в ворону?
Ей показалось, что Зот засмеялся, что он читает ее мысли и воспроизводит их вслух. В ее сознании промелькнул образ мужа, который бродит сейчас где-то по Приполярному Уралу. Третье лето уже бродит. Улетает из дому в мае, а возвращается в город с осенними мухами, в октябре. А как он там живет? С кем дружит? Чужой человек… Опять полезут осенью в дом ватаги бородатых и нетрезвых его приятелей, не различая пи ночи, ни дня, будут бесцеремонно бивакировать в квартире, бузить, спорить о каком-то силурийском периоде, девонской системе или семилукском горизонте. От непо