- На себя посмотри, коврик для блох, - оскорбилась я, почесывая болтающуюся около коленок грудь. Поддерживающие лифчики в этом мире еще не вошли в моду, или нам они были не по статусу.
- Зато я пушистый, - дурашливо затанцевал на задних лапах Эмо.
- А я белая, - не осталась я в долгу, провожая взглядом уводимого в пещеру потерявшего дар речи Филлипэ. Крикнула вслед: - Только пол ему не меняйте кардинально! - Тут задумалась над этим преимуществом и резко поменяла свое мнение: - А, впрочем, извращайтесь в меру вашей фантазии!
Мечта моя, увы, не сбылась. Синеглазого нарядили вожаком, приделав ему громадную, до пупа, черную бороду, скрывающую брачное ожерелье на шее. Широкие рукава алой шелковой рубахи надежно спрятали брачные браслеты. И вообще, он смотрелся стильно и аппетитно.
- Больше сидите, - посоветовала ему одна из старух. - Ваш рост слишком бросается в глаза.
- Благодарю, - качнул полями широкополой шляпы синеглазый.
- И молчите, - фыркнула другая старуха. - Ваши манеры тоже бросаются в глаза.
Все остальные участники нашего табора просто переоделись. Загорелым на свежем воздухе пиратам и разбойникам грим был не нужен.
Вскоре, когда мы разобрались кто есть кто, к нам подвели экипажи типа «седан» - седай и дерзай!
Это были скрипучие, крытые драным брезентом кибитки, запряженные мутантами: видом зебра, сутью -осел.
Выносливые, сильные, но крайне упрямые и непослушные животные норовисто мотали головами. Полосок на их крупах не было, но общая стать весьма напоминала зебру. И хвост был похож - такой странный. А от ослов им достались вытянутые морды и длинные уши. И хорошо узнаваемый рев: «Иа-иа-иа!» - его ни с чем не спутаешь.
То, что они упрямые, я узнала мгновенно, как только подошла. Два осла посмотрели на меня с негодованием и мгновенно навалили две ароматные кучи.
- Оценили, значит, - зажала я нос и резво отпрыгнула в сторону, подобрав широкие цветастые юбки.
- Привыкнут, - заверил меня Филлипэ. закидывая вовнутрь. Следом залез медведь.
- Ты куда? - возмутилась я. - Тебе положено за телегой на привязи бежать.
- Никакой жалости к животным, - развалился на полу Эмилио. Приглашающе махнул мне рукой: - Можешь залезать сверху и поспать.
Советом я воспользовалась и удобно устроилась на пушистой шкуре псевдо-медведя. Тем более, что он был крайне ограничен в своих возможностях. Это, кстати, устраивало и Филлипэ, кинувшего на нас ревнивый взгляд через плечо.
- Мы чисто поспать. - заверила его я. запахивая на груди безразмерную шаль. Думается, этот предмет у местных цыганок на все случаи жизни, как и шотландский плед.
В этот момент к нам подошли Рев и Тэн.
- Осторожно следуйте за нами, - велел Филлипэ, беря в руки поводья. - Не рискуйте и не попадайтесь на глаза. Везде рассказывайте, что потеряли хозяев и теперь наслаждаетесь жизнью. Понятно?
- Понятно, - кивнули оба. Помялись, и Рев очень тихо, практически на грани слышимости казал:
- Береги себя, брат.
- Не рискуйте, - ответил Филлипэ, посылая наших зеброослов вперед. - Вы мне нужны живыми! Иначе шкуры спущу!
- Свою сохрани, - криво усмехнулся Тэн. прежде чем оба парня слиняли бить баклуши и распространять дезинформацию.
- А вот это уже интересно, - сползла я с медведя и подвинулась поближе к Филлипэ. - О каких братьях идет речь?
- О моих. - разом помрачнел синеглазый не отрывая взгляда от пыльной дороги. - Оба - мои сводные братья. По отцу.
- Не поняла? - нахмурилась я. пытаясь сложить эту головоломку. - Ты же вроде Высокий лорд, а они - слуги? Почему? Рылом не вышли?
- Глазами, - еще больше посмурнел муж, играя желваками. Но объяснил, кривясь, как от зубной боли: - У них цвет глаз, если ты заметила, не соответствует нашему роду, а значит, для моего отца они уроды: выродки, подлежащие уничтожению...
- Ни... чего себе! - взмутилась я. обхватывая плечи руками. Меня начало знобить и потряхивать. Нет, я знала, что моральные уроды везде есть, но чтобы в моей семье?!! Стоп! А с каких это пор я признала Филлипэ своей семьей?
- ...Причем вместе с матерями, поскольку великий дож блюдет чистоту расы и не прощает ошибок, даже невольных или связанных с природой наследственности, - продолжил Фил, не глядя на меня и сжимая в руках поводья до побелевших костяшек. - Так что младенцев убивают, если только кто-то не пожелает взять их в услужение. Я успел спасти только этих двоих...
- Сколько их было? - прошептала я помертвевшими губами.
- Семеро, - после паузы ответил синеглазый.
Эмилио подобрался сзади и обнял меня, согревая медвежьим мехом и своим теплом.
- Двоих я спас, - скулы Филлипэ окрасил лихорадочный румянец. - Трех мальчишек убили, девочек продали в бордель, - он зло засмеялся. - Мой отец считает, что дочерям шлюх, которые обманули его надежды, лишь там и место!
Офигеть! Вот это песня! Стивен Кинг с горя пьет водку в коридоре. Вместе с Дином Купцом.
- Господи! - возмутилась я. - Это же настоящий фашизм! - передернула плечами и вспомнила: - Но ты же говорил, дети у вас - наивысшая ценность...
- Говорил, - неохотно буркнул Филлипэ и нервным жестом потер рукой щеку под бородой. - Но это не касается высших аристократических родов. У тех выбраковка очень жесткая. Особенно, если уже есть законные наследники. - Уронил зло: - Главы родов не любят дробить состояние.
- Получается... - я пребывала в недоумении.
- Да, - мрачно подтвердил Фил. - Он похищал чужих жен-иномнрянок, чтобы уничтожить политических противников. Но сыновья от них - все равно бастарды. Ведь законная жена-дворянка у моего отца есть. А временных было не сосчитать. Всех убил так или иначе. Кого за рождение девочек, кого за некачественных мальчиков... кого просто так, потому что они не могли смириться с его властью...
Я придушенно пискнула:
- Как - убил? Ты же говорил?..
- Говорил, и все сказанное мною правда, - кивнул он. - Только... видишь ли... если доказательств нет и удалось скрыть обстоятельства убийства, то на членов Совета дожей наши законы не действуют, - горько признался синеглазый.
- Получается, твоя нынешняя мать - тоже иномирянка? - Ну и порядочки у них! Дурдом! Сам черт ногу сломает.
- Не совсем так, - глухо ответил Фил. - Моя нынешняя мать, которая растила и воспитывала меня - законная жена моего отца. Я люблю ее и считаю матерью. Но физически она мне не родная. Родную мать я уже не застал.
- О! - У меня не нашлось слов.
- Так что прости, дорогая, - дернул он поводья. - Но я не горю желанием знакомить тебя со своим отцом. Чем дальше ты от него будешь. - с чувством добавил синеглазый. - Тем спокойней мне будет за твою жизнь. Маруся.
Он вдруг резко бросил поводья, пригреб меня к себе и прошептал еле слышно: - Если с тобой что-то, не дай боги, случится, я тебя не переживу!
Внутри меня что-то надломилось. Треснула вдруг ледяная корка, которой я одела свою душу, защищаясь от этих мужчин. Растаял кусочек льда и на душе стало тепло...
Я грубовато ткнула его кулачком, чтобы скрыть свое состояние. Пробурчала:
- Все красоту мне сейчас испортишь! Если отвалится моя шикарная бородавка, как я буду людям в лицо смотреть?
Филлипэ взял себя в руки и отодвинулся, но перед этим пытливо заглянул в мои глаза. Я торопливо прищурила веки и скорчила рожицу.
- Забудь, - сказал синеглазый, снова возвращая себе управление транспортным средством. Кстати, зеброослы ничего не заметили, продолжая индифферентно месить копытами дорожную пыль. Им. судя по всему, было глубоко до оглобли - управляет ими кто-то или нет.
Главное, чтобы не мешал идти туда, куда им хотелось.
Мерная тряска кибитки убаюкивала. Я уткнулась в теплую шкуру медведя и придремала.
- Стоять! - разбудил меня зычный крик. - Досмотр!
- У нас проблемы, - сообщил нам синеглазый, когда мы подползли к нему, наблюдая как к передней кибитке подошел отряд стражи из человек десяти. - У них маги. - он указал на трех тусующихся в отдалении лысиков. - Если начнут проверять, с их помощью нас быстро обнаружат.
- Интересно, - пробурчал Эмилио, лихорадочно копаясь в тряпье. - Был ли в истории наших цыган хоть один медведь, вооруженный казгази?
- Хочешь войти в историю? - прошипела я, раздумывая, как бы занять магов, чтобы им было не до проверки. И тут мне пришла в голову светлая мысль о...
- Эй, красавец! - вылезла я наружу и поковыляла в сторону двинувшихся к нам магов. - Тебе говорю, бриллиантовый! Не отводи от мудрой Гаянэ свое милое личико! - и ткнула пальцем в самого представительного мага.
- Что тебе нужно, старуха? - презрительно сощурился лысый, начиная сплетать пальцами какие-то знаки.
Сейчас! Так я тебе и дала тут кукиши крутить! Я сама по ним большой специалист и конкурентов мне не надо!
- Это тебе нужно, яхонтовый мой! - прокаркала я и зловеще хохотнула. - Вижу- я, что сглазил тебя один недруг. Копает он под тебя широкую яму. сапфировый! - схватила я его за руки, останавливая колдовство. - И будет она твоей могилой, изумрудный, если не дашь старой Гаянэ посмотреть на свою ладонь!
- Отвяжись, старая карга! - рявкнул маг, пытаясь освободиться из моих цепких ручек. Ну да, ну да. От меня в состоянии питбуля еще никто целым не уходил! Пока на печень не посмотрю, живым не выпущу!
- Молодым сгинешь, рубиновый мой! - заверила его я, прилипая к магу намертво и обхватывая его лицо двумя руками. - Дай хоть в глазки твои напоследок посмотрю, нефритовый! - и оттянула ему нижние веки. - Ой мне! Печень тебя мучает, кристальный! Зудит, проклятая! А все недруг твой! Это тебе Гаянэ говорит!
Маг остолбенел от подобной наглости, но все же спросил:
- Какой недруг?
- Да начальник твой, опаловый мой! - зловещим голосом ответила я, перебирая в памяти названия драгоценных камней. Чувствую, скоро пойду по кругу. – Ой, кляузничает он на тебя! Ой, клевету наводит, малахитовый! Покажи свою ладонь! Всю правду расскажу, ничего не утаю!