[10], не то в кому, и упорно не отзывался.
- Можно, я своими словами еще раз попробую? - попросила я обескураженного магистра. Тот кивнул.
- Спасибо, мой добрый господин, - кротко и смиренно поблагодарила я. И заорала, обращаясь к филонящему Сольгри: - Ты, лампочка Ильича, мне по жизни должен! Вот и отрабатывай свои долги! А то всем расскажу, откуда у тебя синяк под глазом, и кто оставил пряжку от ремня на твоей за...
- Согласны ли вы, дети мои, - перед мужьями возник Светлый бог. - Оставить эту противную женщину? И идти своей дорогой?
- Согласны, - выдавили из себя мужчины. С меня и Эмо упали брачные браслеты.
- Мой долг выполнен! - начал мерцать в воздухе Светлый. Но успел, гаденыш, шепнуть напоследок: - Если еще раз попытаешься поведать верующим мои сокровенные тайны, я на тебя снова эти штуки надену! И еще парочку до круглого счета добавлю!
- А как же народная популярность? - изумилась я. - Сплетни ей хорошо способствуют!
- Сука! - бурно отреагировал Сольгри.
- Ка-а-кой ты милый, - вернула ему я с лихвой. - Передавай привет тому сладкому магу, с которым я прошлый раз застужала тебя в храме. Правда, у него очень симпатичн...
Дальше все потонуло в народном возмущении последователей Светлого. Я радостно потерла руки. Вот-вот! Он-то, может, и отмоется, а осадок все равно останется.
- Проси о разводе Игори! - нетерпеливо приказал дож.
- Шпаргалки нет? - покрутила я головой. Хлопнула себя по лбу: - Ой, я ж забыла! Столько маленьких магистров ручку в руках просто не удержат...
- Вы согласны на всю свою оставшуюся жизнь освободить эту женщину? - без долгих пререканий возник перед мужьями злой, как черт, блондинистый Темный. Закончил мысль: - И прожить дальше несчастными?
- Согласны, - проскрипели зубами мужья. С меня и Филлипэ упали браслеты.
- Свершилось! - воздел к небу руки дож. Поклонился: - Благодарю вас. Повелитель Тьмы.
Игори щедро благословил верного поклонника молнией в макушку и исчез, напоследок мне подмигнув и указав на ожерелье.
Когда свекр переслал дымиться и плеваться огненными сгустками, то приказал снять с меня и мужей брачные ошейники. Видать, совсем ихний правитель народную казну обобрал. Срочно нужно пополнение.
- Кхе-кхе! - отпихивалась я от желающих пощупать грязными ручонками мое ожерелье. - Решили на дровах сэкономить и просто так удавить? Мужиков-то почто мучаете?
Наши ожерелья лежали насмерть! Как заняли круговую оборону вокруг шей, так и лежали. Чем их только не пытались снять! Ковыряли всем, вплоть, до алебарды.
Но эльф чего-то там намудрил с магией. Хаос сверху заполировал - и ожерелья внезапно обзавелись всевозможными покрытиями: от антицарапающего до антипригарного.
- Оставьте, - до дожа дошло, что даже если он их попробует своими ядовитыми клыками перекусить, то. скорее всего, вместо казначея побежит к коновалу. - Готовьте ее к процедуре.
- Чего делать будете? - сжала я зубы и проследила путь души до самых пяток.
- Топить, - будем считать, что успокоил меня полусвекр. Гордо просветил: - Ведьм из аристократических семей топят. А вот если ты всплывешь, то мы тебя выловим и тогда уже сожжем!
- Назло тебе утону, - пообещала я, чувствуя холодок, проползший вдоль позвоночника. - Дай хоть с мужьями попрощаться!
- Они тебе не мужья! - взвизгнул дож. - Вы разведены!
- Браки совершаются на небесах, - заверила я с честными глазами. - А разводы в аду. Так вот, спрашивается, чем ты тут управляешь?
- Иди, прощайся! - мгновенно передумал правитель, умело отвлекая народ от брожения умов. Толпа, хоть и поредевшая, все еще была способна на освободительные меры.
Меня под конвоем подвели к мужчинам.
- Если кто-то из них будет пытаться что-то сказать или передать! - спохватился дож. судорожно запахивая разошедшиеся полы балахонистого верхнего одеяния. Пожевал губу и распорядился: - Заткните ей рот!
Глупый какой. Иногда для того, чтобы говорить, не нужны слова или звуки. Достаточно взглядов, жестов, прикосновения губ. Неважно, о чем говорит человек с человеком. Важно, о чем говорит душа с душой.
Я встала на цыпочки и легко коснулась разбитых губ сначала Филлипэ, потом Эмилио. Отступила, окинула мужей взглядом, обещая любить до последнего вздоха, и от волнения увлажнила языком пересохшие губы, нервно слизывая с них кровь любимых мужчин.
Треньк! - с глухим низким звуком где-то снова лопнула струна гигантского контрабаса.
- Зло должно быть наказано! - истерично взвыл правитель, призывая скорее закончить церемонию.
- Правильно! - поддержала его я. - Чтобы добро творило зло единолично! - и отвернулась от мужей, разрывая зрительный контакт. И так уже достаточно больно.
- Приготовить ее! - приказал дож, призывая палача к порядку. Тот подступил с мешком и попытался надеть мне эту антисанитарию на голову.
- Не надо этого, - категорически отказалась я. - Хочу умирать без микробов.
Палач кивнул, подвел меня к месту казни и помог снять плащ.
Я стояла на краю обрыва. Ветер трепал подол домотканого платья и выбившиеся из небрежно заплетенной косы пряди. Внизу об острые камни бились яростные волны.
- Мы приводим в исполнение приговор... - патетично начал оболванивать народ козел в белом атласе.
«Когда твоя сила станет равной мужеству, вспомни, что выход есть там, где его нет! - пронеслось у меня в голове. - В последнем городе ты поймешь, что иногда спуститься - значит, подняться».
Я подняла голову, окинула взглядом ясные голубые небеса, светло улыбнулась и шагнула с обрыва вниз. Последней мыслью моей было: «Не о чем волноваться. Лететь минимум метров сто, а то и вдвое больше... Тут без вариантов».
Но зря я надеялась, что моя смерть будет красивой и почти безболезненной. Меня просто насильно отяготили муками совести.
Следом за мной практически одновременно прыгнули в море два сильных смуглых тела. На скале, под утесом, в развевающемся плаще стоял человек-кот и мурлыкал странную мелодию, завораживающую ветер, а эльф наматывал на пальцы невидимую нить, помогая себе рогами.
Я летела ногами вперед, «солдатиком», и успела разглядеть, как мужья, которые сиганули по обеим сторонам от меня, в падении что-то делают руками, словно пытаются колдовать.
Когда они, словно профессиональные ныряльщики, разрезая телами воздух синхронно и безмолвно сиганули с обрыва вниз, у меня буквально разорвалось сердце. В другое время я бы кричала «нет!» до самой воды, но тогда у меня стиснуло спазмом горло и я не могла выдавить из себя ни звука, ни слова, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я просто падала, с ужасом понимая, что все зря. Все!
А Фил и Эмо даже на пороге собственной гибели упорно колдовали, вывязывая непонятные петли руками, краснея от натуги и сопротивляясь режущему лицо ветру.
Говорят, при падении с большой высоты удар о водную поверхность приравнивается аналогичному приземлению в бетон. Твердый бетон! - спешу заметить. Но поскольку мужчины, вопреки всем законам физики, падали далеко впереди меня, да еще и головами вниз, в типичной позе «ласточки», видела я их в свободном падении довольно неплохо.
Мужья на ходу вылепили на полпути к водной глади, прямо подо мной, странную воздушно-водную чашу, своего рода линзу, теперь я ясно ее видела, потому что она приближалась с путающей скоростью.
Как им это удалось? У меня не было времени анализировать. Плюх! Я ухнула в этот мини-бассейн, волшебный колодец... он надолго меня не удержал, но скорость падения значительно замедлилась.
А мои мужья создали чаш несколько. Одну, еще одну… Я и полпути не пролетела - они были уже у самой воды, на пороге своей гибели. Им-то моих бассейнов не досталось! Не хватило места.
Так они спрыгнули для того, чтобы?.. Глаза жгли невыплаканные слезы. Сейчас мои спасители с тяжелым плеском ворвутся в толщу воды и...
Я заорала. Громко, невыносимо громко, на одной ноте, словно мой крик мог удержать их над бездной. И он таки удержал! Крик или знакомый эльф, который наматывал рогами невидимое лассо и удерживал нас троих на пружинящей воздушной подушке.
Через несколько секунд невидимый батут под нами, эластичная прослойка воздуха превратилась в шелестящую воронку портала, в которую мы ухнули одновременно. Последним словом стало прощальное «люблю», произнесенное одновременно тремя.
- «Свободен!!! - захохотал громом Хаос. - Я свободен!!! Условия соблюдены! Три добровольные жертвы! И три крови слились в одну!»
Что-то упорно выталкивало меня из-под воды на поверхность. Никак чувство самосохранения очнулось от длительного обморока и решило отработать прогулы.
Меня выпихнуло на поверхность моря и ослепило ярким черноморским солнцем, отражающимся от воды.
- Маруська! - раздался негодующий крик Федюни. - Живая!!!
Я резко обернулась. Мой дорогой друг сидел на корме моторной лодки и пялился на меня с непонятной злостью.
- Федюня! - самозабвенно заорала я, сокращая расстояние сильными гребками. - Как я рада тебя видеть!
- Марусь, - выудил меня из воды друг и. тяжело дыша, порывисто прижал к себе. - Мы уж думали - ты утонула. В твоем акваланге еще час назад воздух закончился. Алинка бьется в истерике, Денька психует, ребята их успокаивают. Алька с Денисом и Ярик с Петькой все это время из-под воды не вылазили, дно морское в твоих поисках протралили. Недавно на берег отвез, чтобы акваланги заправили - и снова в бой. А я тут... сторожу, мало ли - а вдруг?..
- Федюня!!! - вопила я, тиская здоровяка. - Как здорово, что ты здесь!
- Мурочка, - осторожно погладил меня по голове Федя. - Ты так радуешься, как будто меня месяц не видела.
- Два! - ответила ему я. отлипая от мощного тела. Мое внимание привлекли два всплеска. Так и есть! Филлипэ с Эмилио вынырнули и сейчас крутятся во все стороны. Судя по всему, Америку готовятся открыть.
- А скажи-ка мне, подруга, - очнулся от радостной эйфории обретения моей персоны приятель Федюня. - Куда ты дела свой акваланг и костюм?