Видимо, ярл знал о кораблях, следующих сзади, и не опасался их прибытия.
Обе волны – вернувшихся из похода героев и ликующих домочадцев – слились, перемешались и начали расслаиваться на отдельные островки. Так сказать, группы по интересам. Каждая вокруг своего героя…
После первого обмена рукопожатиями, объятиями и поцелуями накал веселья потихоньку спал, благодаря чему стали более отчетливо слышны горестные вопли и рыдания.
Похоже, не всем воинам было суждено вернуться из вика.
Когда воротимся мы в Портленд,
Нас встретят женщины и дети.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда…
– пробормотал Лысюк строфу из какой-то популярной песенки, даже неизвестно когда засевшей в памяти и вот сейчас всплывшей по ассоциации.
Тем временем оба «чужих» драккара приблизились настолько, что Виктору удалось разглядеть поднятые на мачты белые щиты. И – пресловутых драконов. Вот только на одном из кораблей голова чудовища оказалась повернута мордой внутрь. А голову другого драккара венчал пестрый травяной венок, а клыкастая пасть была повязана пестрой шалью.
Понятно, в общем, даже самому тупому. Мы мирные люди, и наш бронепоезд сегодня стрелять не будет…
Когда суднам оставалось пройти последние метры, ярл что-то проорал, зычным голосом перекрывая весь ярмарочный гам, и хаотическое передвижение немедленно упорядочилось.
Часть народа отхлынула к баракам, а хирдманы подтянулись к своему вождю, выстраиваясь за спиною ярла живой стеной.
Разумно. Доверяй, но проверяй. И прежде чем гость наглядно не продемонстрирует свое миролюбие, оружие лучше далеко не откладывать. Ибо, как гласит поговорка, пришедшая в мир где-то из этих мест, у государств не бывает постоянных друзей, а только временные союзники.
Чужие драккары пристали куда менее изящно, – даже не к причалу, а прижались рядом, к отмели. Тем самым подтвердив, что кормчие на них все-таки не чета знающему с судна Гюрдира-ярла.
Местный ярл шагнул вперед, хирд чуток сплотился, но на берег по веслам сошли только двое воинов. Разодетых не хуже Гюрдира. Один – похожей комплекции, прикрывал доспехи от солнца шелковым плащом, который трепетал сейчас за его спиной на ветру ярко-синим знаменем. Второй – более коренастый, был без накидки. Оба гостя шлемы держали в руках, обнажив головы. Стройный викинг – рыжую, без единой проседи, а коренастый крепыш – лысую.
Гюрдир Безбородый неторопливо, с достоинством хозяина двинулся им навстречу. Прибывшие воители тоже не убыстряли шаг, – и на поселок впервые опустилась тишина. Даже беспокойные гуси и те немного утихомирились.
Вожди встретились, перекинулись парой слов, потом обменялись рукопожатиями и обнялись…
Мир был заключен заново или подтвержден.
Хирд Гюрдира исторг из глоток приветственный рев. Команды обоих драккаров ответили не менее оглушительно и посыпались на берег, – с ловкостью цирковых акробатов, балансируя по нескольким веслам, специально для этого оставленным в уключинах.
Все при броне и оружии, но, как удалось заметить Виктору, никто из прибывших в гости не взял с собою щитов. Они остались украшать борта суден. Что, по-видимому, и было главнейшим подтверждением мирных намерений.
Потому что только после этого строй хирдманов Гюрдира Безбородого, готовых к встрече любого уровня, утратил монолитность, а бабы и ребятня – ожили и, рассыпаясь на мелкие стайки, двинулись от домов к пристани. В общем, в деревне все торжество начиналось заново, только количество гостей как минимум утроилось.
– Веселится и ликует весь народ…
Виктор встал и с удовольствием потянулся. Ночь, проведенная в гнезде, несмотря на массу неоспоримых преимуществ, имела и недостатки. В частности – непривычная поза, теперь дающая о себе знать неприятными ощущениями в левом боку и нытьем под правой лопаткой.
– Соваться в этот бедлам еще меньше смысла, чем вчера. Но и плющить харю не наш метод.
«И что? У нас есть план, мистер Фикс?»
– Он у нас есть, мистер Фикс.
Виктор указал пальцем на южные ворота и сам себе объяснил:
– Эти ведут к морю.
Перевел указательный палец на северные ворота:
– Эти – в горы… Гм, а вот это непорядок.
Лысюк поднес палец к глазам, внимательно оглядел его, откусил у ногтя заусеницу и только после проделанной операции ткнул в потайную калитку.
«Приз тому, кто объяснит, зачем нужна эта калитка. Типа, тоже в горы? Но дорога сюда одна, та, что начинается у северных ворот. Или все-таки не одна? И к потайной калитке прилагается не менее секретная тропа?»
– Вот вы и займитесь этим, товарищ Лысюк, – непохоже, но старательно копируя голос Сталина, произнес Виктор. – И лично доложите о результатах! У меня все. Можете быть свободны! Пока…
Глава четырнадцатая. Там чудеса, там леший бродит
Разбудил Бурого аромат жарящегося лука. С детства самый вкусный и любимый из всех запахов кухни. Неизбежно вызывающий аппетит. Особенно, если последний раз подкрепиться пришлось сутки назад. О чем оголодавший организм тут же поспешил напомнить громким урчанием.
– С добрым утром, принц, пора в Сараево…
Леонид потянулся и открыл глаза.
– Во-первых, – отозвалась Оля из другой комнаты, – добрый вечер. А во-вторых, зачем дом обижаешь? Совсем не сарай. Очень даже уютная изба.
– Говоря о Сараево, я имел в виду анекдот о принце Фердинанде, но вряд ли вы это проходили в школе, – хмыкнул Леонид. – Забудь… А вот насчет вечера уже я не просек прикола.
– Тогда вам ужинать пора… мой принц, – рассмеялась Оля, давая понять, что не обиделась.
– Как ужинать? – Леонид попробовал сесть, но из этого ничего не получилось. Тело отказывалось повиноваться. Не в смысле было парализовано, а исключительно вяло отреагировало. Словно не его касалось. – Что за фигня?..
Леонид повторил попытку и застонал от боли.
– Откуда такая крепатура?
Заглянул под одеяло, оглядел себя, аккуратно сложенную на табурете одежду и спросил другое:
– Не понял, а почему я раздетый?
– Я же не спрашиваю, почему проснулась сегодня голая, да еще и под одним одеялом с тобой… – насмешливо ответила девушка. – Или будешь отрицать, что раздел меня?
– Нет, – Леонид сделал титаническое усилие, выгребая из закоулков памяти мысли и воспоминания. – Но…
– Ладно, не парься. Я совсем не считаю себя обязанной выйти за тебя замуж. Хотя после всего…
– А разве что-то было? – после третьей попытки привстать Леонид обессиленно повалился навзничь.
– Пытаешься откосить, или в самом деле провалы в памяти?
– Какие провалы?
Оля добродушно рассмеялась.
– Ну, ты прямо живой анекдот. «Доктор, у меня провалы в памяти! И часто? Что часто? Провалы… Какие провалы?» Эй! Забудь. Шутка юмора. Нормально все, если такие приключения можно считать нормой. Иди кушать… Не разносолы, но подкрепиться не помешает. Бабушка всегда говорит, что голодный мужчина – самый страшный зверь. И знаешь… – Оля возникла на пороге в комнату. – Когда ты тех волков шуганул, я ей поверила.
Леонид очумело помотал головою.
– Ничего не помню…
– И как из ямы меня вытаскивал?
– Это да… А потом – какое-то мельтешение… и… ну, в общем, я укладываю тебя спать.
– Эк тебя прихватило.
Оля помогла парню сесть, опираясь на изголовье кровати, потом сходила на кухню и вернулась с миской желтоватой каши-размазни, щедро сдобренной жареным луком.
– Ну, тогда и не мучайся. Налегай, пока горячая, а я тем временем вкратце перескажу, что запомнила сама. Если не сойдется – поправляй. Кажется, у меня от вывиха и переохлаждения горячка была. Так что не все воспоминания в фокусе…
– А ложка? – Леонид обеими руками с трудом удерживал аппетитно пахнущую миску.
– Не нашла, – пожала плечиками Оля. – Другая утварь имеется, а ложек и вилок – ни одной. Да ты не стесняйся, хлебай так, как кисель. Не до церемоний.
Леонид послушался совета. И в самом деле, не самая большая трагедия, когда кушать охота. И не просто кушать – жрать в три горла, этой самой миской загрызая вместо хлеба. А Оля тем временем принялась подробно пересказывать события вчерашней ночи.
К тому моменту, как девушка добралась до его прыжка на крышу, Леонид уже успел спить более жидкую часть каши. И вовремя, иначе наверняка захлебнулся бы.
– Гонишь…
Оля возмущенно фыркнула.
– А-а, понял. У тебя как раз тогда уже горячечный бред начался…
– Может быть, – не стала спорить девушка. Приняла миску и поинтересовалась: – А сейчас как ощущения? Прибавилось сил?
Леонид прислушался к организму.
– Да, чуток лучше стало.
– Понятное дело. Тебе бы мяса кусок, а не кашки… Увы, в закромах Травника разносолов не обнаружено. Вернее, эта жалкая горсть пшена и пара луковиц – единственное, что вообще в избе нашлось.
Живот Леонида тут же согласился с таким утверждением. В том смысле, что да, мяска бы не помешало умять. Причем так громко, что рассмеялись оба.
– Спасибо и за кашу. Отменный вкус.
– Вообще-то, – Оля придвинулась ближе, – спасибо я хотела сказать.
И пока Леонид соображал, как лучше ответить, потому что затрепанное «не за что» в данном случае казалось не к месту, девушка нагнулась, обняла и поцеловала. Да не просто чмокнула из вежливости, а так, что парня в жар бросило.
Даже не пытаясь ответить, он очумело наслаждался восхитительным вкусом ее губ, прислушивался, как нежно и быстро скользит ее язычок. А когда понял, что это не сон, и попытался обнять девушку – все закончилось… Оля так же быстро отстранилась.
Леонид машинально потянулся к ней. Тело вновь стало послушным, и этого не скрывало даже одеяло.
– По ходу, не обманули бабушкины советы, – девушка облизнула губы и улыбнулась. – Ожили, мой принц?
– Что это было? – хрипло поинтересовался парень, сгибая колени.
– Моя благодарность плюс старинные рецепты. Сказку о спящей красавице читал?.. Как видишь, не все в ней ложь.