Крис не просыпается, но во сне сладко потягивается, и мне вдруг становится интересно, что ей снится. Убираю волосы с плеча и касаюсь его губами, пальцами пробираюсь к укромному местечку.
– Мммм… – стонет тихо и прогибается в пояснице.
Начинает просыпаться. Замирает на мгновение, открывает глаза, часто хлопает ресницами. Предупреждая ее шок спросонья, целую в шею сзади, стараясь не пугать каменным стояком.
– Филипп?.. – шепчет, на меня оглядываясь.
А в глазах ни страха, ни недовольства. Только желание и какая-то тихая радость.
– Проснулась?..
– Мы уснули?
– Вырубились, – хмыкаю, впечатываясь в нее членом.
– А… а сколько времени?.. – бормочет, а взгляд уже плывет.
– Какая разница?
Откидываю одеяло и трогаю ее обеими руками. Плечи, лопатки и тоненькая впадина позвоночника. Кожа белая, нежная, теплая ото сна.
Кристина послушная и тихая. Дурею от ее податливости.
– Мне домой надо… – лепечет еле слышно, а сама вся извивается под моими руками.
Упираясь лбом в подушку, приподнимается на локтях и оттопыривает попку, чем я незамедлительно и пользуюсь. Завожу одну руку под нее и прихватываю грудь, а второй накрываю влажную писюшку. Скользнув вдоль губок, сразу ввожу в нее два пальца и слышу жалобный стон.
Бля-а-а-адь… свихнуться можно… Какая она у нее совершенная!.. Розовая, тугая, ароматная…
Растираю медленно, ласкаю так нежно, как до этого не ласкал никому. Хочется максимум удовольствия Крис доставить. И это тоже впервые.
– Филипп… – хнычет на грани слышимости.
И в этот момент мне хочется сорваться и довести ее до оргазма за пару секунд, но торможу, потому что хочу иначе.
Вынимаю из нее пальцы и, достав из тумбочки презерватив, быстро вскрываю упаковку и зачехляюсь. Затем ставлю Кристину на колени, фиксирую рукой плечи и шею и загоняю в нее по яйца.
Ни звука. Лишь резкий выдох и жадный вдох.
– Погнали.
Беру жестко и быстро, регулируя прогиб ее поясницы рукой. Раздвигаю ее колени еще шире, добиваюсь того, чтобы грудь к матрасу прижата была. А затем, обхватив ее ступни и оторвав их от кровати, меняю угол проникновения и буквально за три минуты довожу до судорожного оргазма.
– Фил… Фил… Фили-и-и-пп… – выдает дробно, и я себя полностью отпускаю.
Деру так, что, не выдержав, она падает на живот. То ли плачет, то ли стонет. Заведя руку назад, пытается то ли обнять меня, то ли оттолкнуть. И вдруг, к моему полному ахеру, начинает кончать второй раз.
И уж тут мы это делаем в унисон. Долго, ярко… до отключки сознания.
И удивительно, как снова не отрубаемся. Лежим минут десять в тишине, восстанавливая дыхание. Я сверху и все еще в ней. Крис, безропотно принимая всю тяжесть моего тела – подо мной.
– Ты пьешь таблетки? – спрашиваю, когда, наконец, обретаю способность говорить.
– Сейчас нет.
– Начнешь?..
Молчит и не двигается. Понимает, что вопрос с подковыркой. Я загоняю ее в ловушку и оказываю давление, а молчание воспринимаю как неповиновение. Время на «подумать» вышло.
Не о чем думать. Сдавайся, Крис.
– Зачем?
Зарываюсь носом в волосы, добираюсь до основания шеи и на эмоциях смыкаю зубы на нежной коже.
– Хочу без резинки.
– А я еще не решила, Филипп, – бормочет тихо, словно сама пугаясь собственных слов.
– Решила же…
– Нет.
Порыв подмять, наказать и клеймить сдерживаю только усилием воли.
Ладно. Пусть… Ей нужна иллюзия свободы выбора. Она уже решила и смирилась. Моя она.
– Твоей ванной можно воспользоваться? – спрашивает, выскальзывая из-под меня.
– Пользуйся.
Стыдливо прикрывая руками причинные места, порывистыми движениями собирает с пола свою одежду и выскакивает из комнаты. Я, превернувшись на спину, стягиваю презерватив, бросаю на пол у кровати и закидываю руки за голову.
В теле непривычная легкость, в голове, несмотря на наши разногласия, пустота. Глаза снова слипаются, будто до этого неделю не спал.
На душе спокойно. Никуда не денется теперь.
Спустя несколько минут я, кажется, начинаю проваливаться в сон, но неожиданно надо мной раздается голос Кристины.
– Филипп… за мной такси приехало.
Разлепляю глаза и смотрю на ее тонкую фигурку слева от кровати. Свежая, причесанная, в застегнутом наглухо платье и колготках.
– Бл*дь… какое такси, Крис?..
– Седан Рено логан, госномер…
– Бл*дь! – принимаю вертикальное положение и осматриваюсь в поисках трусов, – отмени, я сам отвезу.
– Не надо, отдыхай.
– Отдохнул уже…
Поднимаю с пола белье. Надеваю трико и футболку. Затем чистые носки и толстовку. Кристина все это время, обняв себя руками, стоит у порога.
Бесит жутко. Какая-то замороженная вся. Ни слова лишнего не скажет, ни улыбнется. Только ослабишь бдительность – тут же деру дает.
Только во время секса прячет колючки и оживает.
– Кофе хочешь?..
– Нет.
– А чего хочешь?
– Домой хочу.
Вздыхаю с раздражением и прохожу мимо нее к двери.
– Домой, так домой.
Слышу, как идет следом. Молча одеваемся. Так же молча спускаемся в гараж и садим в машину. Она тут же утыкается в телефон, а меня кроет от злости.
– Я тебя обидел чем-то?
Поворачивает голову, смотрит на меня недоуменно.
– Может, больно сделал?.. Или не понравилось тебе?..
– Ничего такого, – шепчет тихо.
– Что тогда?
– Ты о чем?..
Выглядит, действительно, удивленной. Во взгляде ни затаенной обиды, ни ехидства. Она, правда, не понимает?!
– О такси. О желании срочно попасть домой, – проговариваю терпеливо, – нет же у тебя никаких дел, и никто тебя не ждет.
– Ну, во-первых, дела есть. Я готовлюсь к преддипломной практике, – отвечает Кристина ровно, – а во-вторых, мы встречались только для секса. После него я могу делать все, что посчитаю нужным. Ты сам сказал, что не готов к отношениям. Я поняла, что тоже.
Глава 47
Когда машина Эйне сворачивает по убитой дороге во двор моего дома, часы на электронном табло панели показывают час ночи. Мда… позаниматься уже не получится. Разве что на кухне, если соседки уже легли спать.
Филипп после моих слов больше не проронил ни слова. Прибавил громкость музыки и на светофорах переписывался с кем-то в мессенджере. В какой-то момент появилось ощущение, что ему не терпится доставить меня до дома и поехать по своим делам.
– Завтра консультация у юриста, не забыла? – спрашивает тихо, когда седан полностью останавливается.
– Я помню. Скинешь адрес?
– Я заеду за тобой. Будь дома.
– Я сама.
– Я. Заеду. – проговаривает по слогам, и я вдруг понимаю, что он сдерживается и все его безразличие и невозмутимость напускные.
– Зачем?
– Можешь расценивать это как угодно, но мое присутствие и личная заинтересованность могут сильно ускорить дело.
– Каким образом, интересно?.. – интересуюсь скорее из вредности.
– Тебе знать не обязательно.
Фыркнув, тянусь к ручке двери, но в этот момент раздается уже знакомый мне щелчок.
– Документы, подтверждающие твои права на долю наследства, есть какие-нибудь?
– Свидетельство о рождении.
– Ясно.
– Это очень сложно все, – вздыхаю, падая обратно на спинку сидения, – собирать справки, выписки… потом суд… Зачем тебе это надо?..
– Вот завтра и узнаем, тяжело или нет, – отвечает, игнорируя мой вопрос, и тогда я его повторяю.
– Зачем тебе это надо, Филипп?
– Каприз, – неожиданно улыбается он, являя моему взору ряд белых зубов с заостренными клыками, – личные счеты с Бурковским. Хочу отомстить ему твоими руками. Как тебе такая версия, м?..
Уходит от ответа, переводя его в весьма провокационную шутку. Подхватываю, понимая, что правды все равно не услышу.
– Как интересно, – усмехаюсь, склонив голову набок и не стесняясь глядя на него в полутьме салона, – какие счеты? Чем он тебе навредил?
– Эмм… разглашение государственной тайны и обесценивание сокровища мирового искусства, – проговаривает со смешком.
А я абсолютно ничего не понимаю и уверена, что пояснять он не станет.
– Как все загадочно… – бормочу в ответ, – скандалы, интриги, расследования…
Слышу шорох, щелчок ремня безопасности и скрип кожаного сидения. Атакующий мои рецепторы запах Эйне, и в следующий миг мою шею обхватывают его сильные пальцы, а еще через секунду он прижимается к моим губам.
Прихватывает нижнюю, касается ее языком. Я незамедлительно реагирую – делаю то же самое. Обнимаю его губы своими и отдаю ему свой язык.
Гордость гордостью, а тут я абсолютно безвольна. Целуюсь с полной самоотдачей, в каждое движение вкладывая чувства, о которых не скажешь вслух.
– Зачем домой заторопилась? – шепчет тихо, – сама себя обманываешь.
Обманываю?.. Я как раз с собой честна как никогда. Я себя обезопасить пытаюсь, потому что ты сожрешь меня без остатка и косточки обглодаешь.
– Люблю спать в своей кровати.
– Кому пи*дишь? – усмехается, касаясь меня влажными губами.
Голова кружится, и слабость по телу растекается. Невыносимо хочется вцепиться, перелезть к нему на колени, приклеиться и целовать, целовать, целовать… До тех пор, пока лед внутри него не растает, пока не пропитается мной насквозь и не влюбится без памяти.
Но…
Короткий поцелуй в уголок губ, и я отстраняюсь.
– Мне пора… разблокируй двери.
– Не обижайся, – еле слышно, – я сам в ах*е.
– Я не обижаюсь… на что?.. Все было огонь!..
Центральный замок щелкает, и я тянусь к двери и берусь за черный рычажок.
– Завтра позвоню, – отзывается Фил.
– Хорошо… и спасибо за все.
– Спокойной ночи.
Кивнув в ответ, распахиваю дверь и выхожу на улицу. Порыв холодного ветра, словно дежуривший у подъезда и ожидавший только меня, едва не сбивает с ног. Забирается под подол платья, проникает через ткань колготок и мгновенно промораживает насквозь.
Так хочется назад, в теплый уютный салон, закутаться в крепкие руки Эйне и отдаться жадности его губ.