Глава 28Вверх и в темноту…
Мы явно загоняли себя в тупик.
И «загонялись» сами.
Во-первых, вопреки всем правилам, работали без предварительной разведки. Во-вторых, нарушая инструкции, выдвинулись на объект без элементарной силовой поддержки. В-третьих, с преступным легкомыслием лезли неизвестно куда для борьбы с неизвестно кем.
И этих неизвестных компонентов обнаруживалось все больше и больше.
Но самым корявым было то, что, опрометчиво спланировав прибытие на объект Шефа с Ириной, мы отрезали себе путь к отступлению. Потому что если не успеем разобраться со злодеями или отвалим сами – серьезно подставим товарищей. Можно, конечно, перехватить мотоцикл на Карантинке, но тогда результатом станет потеря темпа и риск остаться без главного фигуранта операции. Богдану явно что-то грозило. Короче, куда ни кинь – всюду клин. Такой бардачной оперативной работы Контора, наверное, не видела со времен Феликса Эдмундовича.
И всему виной – ваш покорный слуга. Впрочем, как всегда.
Остается одно – продолжать переть буром. Вперед и с песней! Теперь пускай «нас вывозит Авось». Плюс ко всему прочему, появился еще и спортивный интерес – взыграло любопытство по поводу того, что, в конце концов, тут происходит. Что за кипиш вообще? Иными словами, странным нам показался тот факт, что возможная экзекуция бандитского обидчика так сильно растянута во времени. Да еще и с привлечением такой массы народу.
Да-да. Мы обнаружили еще с десяток бандюков на стройплощадке перед зданием. И рядом с ними пяток разномастных автомобилей, от пафосной «Победы» до новомодной «копейки», перекрашенной в солидный вороненый цвет.
Здесь что, слет нелюбителей Вуйчика? Готовится помпезное мероприятие по его демонстративному распятию? Или просто заставят негодяя публично просить прощения перед всей городской аристократией помоек? И главные события, что любопытно, планируются или уже происходят именно на крыше новенького четырехэтажного здания, судя по световым бликам на кровле и задранным головам охранников снизу.
Мы с Козетом как мирные курортники дружно валялись на брюхе за разрушенным бруствером береговой батареи и с некоторой оторопью наблюдали за странным ночным карнавалом. Подобрались мы очень близко, до торца здания метров семьдесят-восемьдесят по прямой, плюс мы оказались чуть выше нулевой отметки, где-то на уровне второго этажа. И все равно ничего не понятно.
Не сговариваясь, мы уставились друг на друга. Надо что-то решать.
Сан-Саныч чиркнул правой кистью себя по плечу, потом двумя пальцами показал себе на глаза, а затем…
А затем я, вздохнув, ухватил Козета за орган жестикуляции и припечатал его к грунту.
– Словами, Саныч. Словами говори, – произнес я не очень громко, но и не шепотом. – У нас прибой за спиной, слышишь? Там очень много соленой и очень шумной воды. Быстрее твои размахивания заметят, чем услышат наш разговор.
– У них все боссы на крыше. – Не смущаясь ни на мгновение, Козет легко переключился на вербальную связь. – Или где-то на этажах. Вход в здание один, со стороны моря, и он контролируется всей этой толпой. А вот с противоположной стороны дома наверняка никого нет. Во всяком случае, нам не видно. А еще там гораздо темнее: и освещения нет, и холм нависает. Ты понял?
– Даже если там нет черного хода, никто нам не запрещает проникнуть в корпус через окна, – подхватил я его мысль. – Только действуем так: я иду впереди, а ты сзади и чуть справа, используй тень холма. Если будут неожиданности, вмешаешься.
– Пошел!
А и правильно. Чего рассусоливать?
Я перевалился через бруствер и, стараясь держаться ближе к холму, заскользил вниз по склону. Тут и там светлели кучи строительного мусора, поэтому сливаться с ландшафтом было несложно. Козета, как и ожидалось, было и не слышно, и не видно. Это его излюбленное состояние.
Последний десяток метров до здания я просеменил чуть ли не на цыпочках, метнулся к стене и прижался к ней спиной. Прислушался. За углом слышались обрывки голосов – явно какой-то треп не по делу: тачки, бабы, махаловки. Ночные гости беззаботно чесали языками, время от времени по-лошадиному всхрапывая в приступах веселой ржачки. Не особо-то и таятся эти ниндзя, хотя следует признать – шумят все же умеренно. В смысле, могли бы и громче. Это они могут.
С задней стороны дома действительно было темнее. Склон холма подступал к стройке почти вплотную. И мусора, между прочим, гораздо больше. Там, где резвятся странные полуночники, и асфальт уже положили, и вагончики размещены аккуратными рядками. Типичная показуха для строительного начальства. А сюда тупо сбрасывают мусор прямо из окон. И окна, кстати, как я гляжу, уже застеклили, ни одного зияющего проема. И вообще они начинаются только со второго этажа. Первый же, чуть притопленный ниже нулевой отметки, фактически был полуподвалом – слепым и глухим. Это плохо.
Здание не очень большое. По длине – как наш бассейн возле Дворца пионеров, значит, метров пятьдесят всего. Я прошел до следующего угла и вновь прислушался. Вода где-то льется: уже сантехника в подвале прохудилась? Быстро что-то. Не успели еще и акты подписать.
Стараясь соблюдать все возможные меры предосторожности, аккуратно выглянул наружу.
И замер в оцепенении.
Осторожность на этот раз не помогла. И вода лилась не в подвале, ни при чем здесь акты. Всего в метре от меня справлял естественные надобности прямо на свежеоштукатуренную стену огромный тип неприятной наружности. А самое неприятное в нем было то, что в тот момент, когда я выглянул из-за угла, он в свою очередь повернул свою массивную лысую башку ровнехонько в мою сторону. И тоже замер от неожиданности, не прекращая, что примечательно, журчать своими низкоэкологичными токсинами.
Упс! Нежданчик.
Дальше по направлению вдоль торца здания за плечами безобразника виднелась группка его единомышленников, численностью в три экземпляра. И тоже не из разряда карликов. Меня, надо полагать, они пока еще не видели – больно массивен был их дружок, орошающий окрестности своим нектаром.
– Э-э-э, – в замешательстве произнес гигант, чувствуя, с одной стороны, приближающееся облегчение собственного нутра, а с другой – некоторую дисгармонию в связи с появлением нежданного свидетеля отправлений его деликатных потребностей.
– Ц-ц-ц! – продолжил я на его же языке, приложив указательный палец к губам, а потом перешел на более содержательный диалект: – Фолоу ми. Квикли. Гоу-гоу-гоу…
И поманил его рукой, делая шаг назад, в темноту.
Почему меня на английский-то пробило? С перепугу, что ли? Или под впечатлением недавних рейнджеровских ужимок Козета? Мол, наши навыки не хуже…
Тем не менее сработало! Везет же некоторым.
Великан растерянно оглянулся на товарищей, подтянул штаны и шагнул за мной за угол. Без звука. Я его что, загипнотизировал? По крайней мере, не испугал…
– Эй, ты где? – рокотнуло у меня над головой. – Пацан! Эй, немец! Где ты тут? А ну… Гык…
Шурша штукатуркой, тело гиганта грузно осело на бетонную отмостку. Пригодились все-таки нунчаки моему напарнику. Я только сейчас обратил внимание, что цоколь здания не просто оштукатурен, но еще и стилизован под новомодную «шубу». Этакий рашпиль из цементно-песчаного раствора, схваченного клеем ПВА.
Бедный Голиаф!
Черная тень Козета склонилась над поверженным противником.
– Надо оттащить, – еле слышно прошелестел он. – Ноги видишь?
Точно. Ноги этого чудовища остались за углом. При желании друзья-товарищи запросто могут увидеть немощное состояние своего корешка. Достаточно лишь взгляд бросить в ту сторону, где только что так жизнерадостно плескался ненавистник цементной «шубы».
Блин, чуть глаза на лоб не вылезли, пока тащили! Увесистый же экземпляр попался. А ведь волокли тушку всего-то пару метров какую-то, тут как раз в здании небольшая ниша, стилизованная под…
А ни под что она не стилизована, дыра какая-то!
Специально, что ли, для подобного мусора? А нет… вот удача! Спасибо этому поливальному агрегату – без него, возможно, мы бы и не заметили, что из этого углубления в стене… вверх и в темноту уходит… чуть не спел «нить»»… труба! Обыкновенная дымоходная труба. Котельная, надо думать, здесь в подвале. Отдельного входа, к сожалению, нет, зато есть гнутые металлические скобы на самой трубе, заманчиво влекущие ввысь.
– Подсади, – шепнул я Козету, не давая себе времени на бессмысленные размышления.
Всегда умиляла наивность советских строителей, монтирующих всякие пожарные лесенки, скобы и трапы на домах не иначе как на двухметровой высоте. Понятное дело – чтобы детвора лишний раз не лазила. А детворе на самом деле в лишний раз становится особо интересно добраться именно до труднодоступного запретного плода, и два метра для шпаны – что для «бешеного волка крюк».
Я взлетел ракетой-носителем к далекому космосу, но тут же, практически на самом старте, предусмотрительно поспешил прервать свою многообещающую траекторию на ближайшей скобе.
Козет, блин! Совсем мозгов нету?
Ладно, этот толчок я тоже запомню…
М-да, опять в желудке екает от этих ненавистных высотных перемещений. И ведь глазами глубины бедствия не углядеть – далеко ли земля или пока близко, в темноте не видно. Да только натуру не обманешь! Эту трусливую жалкую натуру, которая категорически не приемлет любой высоты от трех метров и выше.
Замирая, я все же скосил глаза книзу.
Вообще, кстати, невысоко. Даже видно внизу, как Козет в стиле заправского трейсера в прыжке оттолкнулся ногой от стены и бесшумно повис на нижней скобе, ожидая, когда я соизволю подняться выше. Черт! Действительно, чего я замер-то? У нас времени – кот наплакал, думаю, минут через десять, максимум пятнадцать бандюки хватятся пропавшего товарища. А еще раньше может прилететь «гонщица ночной мечты» на своем чудо-коромысле – для Ирины ведь ограничений скорости не существует. Приедут с Шефом, начнут тут охранничков крошить направо и налево, а что там с Вуйчиком творят злодеи, пока непонятно.