Сила, способная дать Русский ответ полчищам смерти и хаоса, сила, способная сжать циклы нашего воскрешения – Русское Братство…
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. РУССКОЕ БРАТСТВО
ГЛАВА 1. ОСНОВАНИЯ БРАТСТВА И СТРУКТУРЫ ПЕРЕМЕН
Воображение – к власти!
Русское чудо само по себе никогда не придет.
Да, законы истории объективны. Под их воздействием совершаются перемены в жизни цивилизаций, народов и стран. Они не зависят от желаний людей. И это правда. Но только для эпох синергетических «русел».
А вот во времена, когда мы проходим точки бифуркации, точки-джокеры (а мы сейчас живем в эпоху Большого Джокера), очень многое как раз зависит от идеалов, ценностей, идей и воли людей. И не просто людей – а людей, сплоченных в особые группы и структуры. Это – время триумфа воли, читатель. Время магов, именно в эти часы истории способных менять ее направление и порождать новые реальности. Когда немногие, но сплоченные, изменяют историю в свои «звездные часы»…
Французские студенты 1968 года, чуть было не уничтожившие индустриальный строй, начертали на своих знаменах гениальную фразу: «Воображение – к власти!». Придумал ее духовный отец бунтарей-68, знаменитый Герберт Маркузе. Они оказались совершенно правы. И не вина бунтарей в том, что их не уразумели исторические союзники за кремлевской стеной, оказавшиеся слишком старыми и закосневшими. Они на воображение двинули танки – и проиграли. И капитализм устоял. А воображение действительно пришло к власти, хотя и тридцать лет спустя. Танки же понуро ушли туда, откуда их когда-то двигали. Танки оказались биты воображением.
Так кто же приведет воображение к власти у нас? Кто победит семь гибельных алгоритмов хаоса? Кто остановит вырождение русской цивилизации? Кто создаст сверхновую Россию? Кто откроет дверь Нейромир?
Для этого должен сложиться субъект действия. Должна народиться живая, развивающаяся общность, которая объединит сначала тысячи, а потом десятки и сотни тысяч людей. Она сведет их в некую суперструктуру, победителя Сообщества Тени.
Больше всего неокочевники страшатся именно такой структуры – сложной, живой и разумной. Сообществу Тени нужны люди-диоды, люди-элементы электронной схемы, существа с примитивными функциями. Еще их можно назвать породой «частичных людей», каждый из коих способен выполнять только одну функцию. Неокочевники хотят сделать, чтобы монополия на разум оказалась у их племени, а все остальные обратились бы в безмозглых, послушных их воле големов. Им нужны роботы, повинующиеся командам. И эти големы должны состоять из людей-элементов, из «частичных людей». Одно из чудес современной Америки, как проницательно заметил Сергей Переслегин – в том, что в ней с поразительной эффективностью действуют большие организационные структуры типа корпораций, которые при этом состоят из ущербных «частичных людей», живых винтиков. Минус-цивилизации жизненно важно сорвать создание в разных местах именно таких сверхсложных человеческих объединений.
Не смотрите на государство с надеждой
Так или иначе, острую нужду в новой силе понимают все: элиты, политики и даже обычные люди. На своей, можно сказать, шкуре ощущают: нужен, ох как нужен субъект действия, победитель смерти! Кому, как не ему, удастся поднять с колен поверженную страну, вдохнуть в нее силу, веру и жизнь?
Да, сегодня большинство русских признают факт нашей национальной трагедии, хотя и объясняют ее по-разному. Одни клянут «тварей-большевиков», вторые – «демократов», третьи все беды видят в евреях, четвертые – в американцах. И почти никто не ищет причин трагедии в самих себе.
Но как выходить из этого положения? Существуют несколько точек зрения на то, кто может стать нашим спасителем. Есть крайняя точка зрения, на рассмотрение которой мы времени тратить не станем. Только законченные дураки верят, что из кризиса нас выведет или дядюшка Сэм, или Шамиль, или Большой китаец Цзянь Цяо. Никакая чужая цивилизация не станет спасать другую. Она ее в лучшем случае тихо съест. Никто не приедет на белом коне и нас не возродит. Нет, делать все придется самим. Нам могут слегка помочь. Но и то – только в своих интересах. И самую малость. Чтобы не «двинули кони» эти русские раньше времени, а только тогда, когда потребуется хозяевам истории.
Каковы же иные точки зрения? Есть точка зрения большинства, ныне разделяемая и патриотами, и либералами. Они уповают на государство. В России, где люди очень часто стремились в корне поменять реальность, всегда и все возлагали огромные надежды на государство. Они видели в нем всемогущую структуру, способную изменить судьбу цивилизации.
И действительно, перемены у нас начинались «сверху». Но государство с делом хронически не справилось. Вернее, историю оно меняло – но, увы, в конечном счете – с печальными последствиями. Природа государства такова, что к задачам развития оно не очень-то приспособлено. Если только от полной безысходности, как при Сталине. А уж чем закончились судороги государственного реформаторства Петра Первого, и говорить не приходится. В поспешных и непродуманных метаниях сгорели огромные деньги и жизни сотен тысяч человек (что по нынешним меркам – миллионы), распустилось разнузданное воровство, дела пришли в расстройство, оказались сломанными жизненосные тенденции в русской жизни. Империя почти на четверть века погрузилась в опасную нестабильность («бабье правление»), стала добычей временщиков-фаворитов, утонула в коррупции…
Сегодня уже известно: у очень сложных систем, к каковым относится и государство, должна быть одна целевая функция. Если таких функций хотя бы две, начинается рассогласование процессов в системе. Постепенно она переходит в режим самоподдерживающейся критичности, к саморазрушительным колебаниям. В лучшем случае систему поражает кризис, в худшем – она распадается.
В этом смысле нездоровье России как раз и заключалось в том, что государство у нас, как всегда, выступало главным и часто единственным реформатором. Ведь его-то главная функция, вообще то, совершенно иная – обеспечивать повседневную жизнь, текущее функционирование. Превращение государства из устроителя жизни в реформатора слишком часто приводило к кровавым модернизациям, трагедиям и безмерным жертвам народа. В конечном счете, русские отвергали реформы и отчуждали себя от ненавистного государства. Трагедия заключается в том, что государство, призванное по природе своей быть стабилизатором цивилизации, вечно ее дестабилизировало. Силы и средства, нужные для стабилизации, уходили на реформы. А в итоге ни перемены не завершались, ни нормальная повседневная жизнь не складывалась. Раньше мы могли заниматься этим благодаря огромному запасу прочности Русской цивилизации. Однако на сегодняшний день такого запаса у русских нет. У нас уже трещат кости…
Поэтому в наше время привычное государство не может выступить в роли субъекта магического действия, инициатора и двигателя перемен. Не ему суждено создать новую Реальность. Никакого скачка, никакой чудесной стратегии теперешнее государство «бывшей России» обеспечить не может. Государство-имитация, государство-спектакль…
У нас сейчас не экономика попала в кризис и не государственность – у нас умирает сама Русская цивилизация. Катастрофа постигла прежде всего такие основы, как глубинные структуры общества, ядро национальной культуры и материальные основы нашей жизни. В такой больной стране дай Бог государству хотя бы со своей основной работой справиться, задачу выживания страны решить и повседневное функционирование обеспечить. Ему нужно продлить существование как можно дольше, дав время развернуться Русскому чуду. А уж потом сверхновая Россия вытянет и вылечит старую цивилизацию. Образно говоря, государство, как пилот, должно как можно долго удерживать горящий самолет в воздухе – пока его товарищи в салоне не соберут «летающую тарелку». Главная задача государства – не перемены, а выигрыш времени, стабилизация ситуации, удержание ее под контролем. Пусть социум и распался – но государство все еще может удержать страну от войны всех против всех. Ему придется латать инфраструктуру и удерживать армию от распада, судорожно пытаясь остановить деградацию экономики. И это нужно не только нам, но и, по меньшей мере, американцам с китайцами, которые совершенно не готовы к скорому коллапсу России. И да поможет Небо государству справиться с этой трудной миссией!
«Эрефианское» государство органически неспособно обеспечить развитие, даже если получит в руки необходимые средства. Доказательством тому – судьба десятков миллиардов долларов, которое оно получило в виде сверхплановых доходов от высоких мировых цен на нефть в начале этого века. Этих солидных средств, которых с лихвой хватило бы на начало Русского чуда уже в 2000–2004 годах. Бюджет развития, который правительство обещало учредить несколько лет подряд, так и не появился. И уже вряд ли появится.
Если спасение и придет, то только лишь из-за пределов государства. Горько, но факт. И нам искренне жаль тех, кто гробит свои жизни, пытаясь либо захватить власть в государстве, либо пишет прекрасные программы и концепции в надежде, что власть их прочтет и вдруг поумнеет.
Не олигархи и не «гражданское общество»…
Есть и другая точка зрения. Дескать, пусть государство занимается своим прямым делом, а развитием займется наш крутой предпринимательский класс. Мол, дай ему волю – и он сам все сделает.
Такое мнение тоже не выдерживает критики. Россия успела попробовать сию идею в жизни. Наши самые крутые в мире бизнесмены-олигархи в 1996–1998 фактически получили полную власть в стране и творили все, что им в голову взбредет. Купаясь в деньгах, они давным-давно могли вложить их в какую-нибудь революционную технологию – от орбитальной станции до семантического резонатора Смирнова. От нефтяного куба до ториевого реактора. Но они предпочли заниматься самым беззастенчивым разграблением страны и превращением ее в сырьевую территорию. Итог – финансовый крах страны 17 августа 1998 года, угроза развала государства. И если воротил снова пустить к кормилу – где гарантия того, что они снова не опрокинут Россию под откос? То есть, гарантия как раз и есть. В том, что отправят…
Российский капитал сложился на базе самого бесстыдного присвоения советских богатств, а никак не на основе созидания. Да, среди предпринимателей у нас есть немало незаурядных людей, которые сегодня действительно силятся поднять и модернизировать свои предприятия решить социальные вопросы. Но имеются три большие-пребольшие проблемы…
Начнем с того, что наши воротилы в большей степени укоренены в глобальной экономике. Все наши миллионщики заправляют предприятиями, ориентированными на экспорт. При всем патриотизме акул российского капитализма их больше интересуют дела за границами нашей страны, и деньги свои они держат «за бугром». Во-вторых, у них слишком мало ресурсов, чтобы на равных тягаться с метагруппами врагов, чтобы преобразовать Россию традиционными способами (поскольку о иных путях наши олигархи просто не ведают). В третьих же, русский бизнес рождался в жесточайших условиях войны всех против всех, и потому у него просто нет эффективных структур взаимодействия, не говоря уж о таком «высшем пилотаже», как Закрытая сеть на Западе. Сеть, которая ткалась без малого сотню лет. А ведь сложную систему может победить только более сложная. Интеллектуальную структуру бьет только более умная. Это – закон борьбы. Закон эволюции. Закон жизни.
И еще… Российские магнаты бизнеса чужды подавляющему большинству активного населения России. Они еще более чужды народу, чем петровское дворянство. «Новые русские» создали свою замкнутую страну в подмосковных пределах, от «Горок-9» до Барвихи. И живут они там своей жизнью, которая не имеет ни малейшего отношения к жизни России. И Россия это отлично понимает. Поэтому богачи наши никак не могут стать силой, способной увлечь за собой толщи народные. Они, в лице самых дальновидных своих представителей, могут помочь, поучаствовать в проекте. Даже могут войти в число его лидеров. Но не более того… Впрочем, и не менее…
Есть еще одна бредовая идея – насчет того, что разложенный социум в России восстановится самостоятельно.
Он сам по не себе не восстановится. Никогда. Слишком уж далеко зашли процессы распада в России, слишком разобщены жизнеспособные сообщества активных людей, еще обладающих честью, совестью и стремлением к созиданию. Чересчур неравны их силы по сравнению с накатывающим «цунами» потребительства, апатии и беззастенчивого грабежа. Тенденция «добывания трофеев» в нынешнем «обществе» гораздо сильнее творческой линии. Причем на всех уровнях: от носителей власти до наемных работников, от предпринимательского сословия до интеллектуалов. Горько и печально это сознавать, но это непреложная истина.
Наши власти и придворные «политтехнологи» периодически выбрасывают идеи сплочения всяких негосударственных организаций – от союза промышленников до общества владельцев морских свинок. Только ни черта из этого не получается. И немудрено: для того, чтобы общество сложилось, нужно Общее Дело. Общая национальная задача, которую разделяет большинство, которое, к тому же, должно быть творческим, а не «трофейным». А Общего Дела у Россиянии нет. И быть по определению не может.
В этой книге мы то и дело обращаемся к синергетике. А один из ее законов гласит: если внутри сложной системы уже порвались связи и она вошла в режим самоподдерживающейся критичности, то своими силами ей никогда не выйти из смертельного пике. Русское общество и есть та самая сложная система, которую постигла страшная участь. Спастись можно. Но для этого нужно коренным образом изменить саму систему, придав ей совершенно новую структуру. Если говорить евангельскими словами, то «последние должны стать первыми». Те элементы и локусы, которые в старом обществе почитались несерьезными и маргинальными, должны превратиться в главные, несущие структуры, образующие строение сверхновой системы. И если этого не произойдет, то конец старого общества неизбежен. Придут хаос и уничтожение. РФ обречена – если только не изменится в основах своих. Попытки обмануть законы синергетики бессмысленны.
Тогда, может быть, что-то в силах сделать политическая партия? По идее, она должна сплотить лучшую часть людей. Глядишь – и справится она с задачей развития? Тем более, у нас сегодня есть такая единая и сильная пропрезидентская партия. Считайте, почти «партия нового типа», возрожденная КПСС – «Единая Россия», триумфатор выборов в центре и на местах. Может, ей суждено стать мотором развития России?
Но мы видим скептические ухмылки на ваших устах. Для экономии времени не станем продолжать эту мысль. Сегодня даже подростку, время от времени смотрящему в телевизор или бродящему по Интернету, ясно: нет никакой партии «Единая Россия». Есть симулякр. Информационный фантом, придуманный кремлевскими политтехнологами для того, чтобы изображать партийную структуру «демократического государства». Это просто некое число людей, нанятых на работу в структурах власти с одной только обязанностью: послушно выполнять любую волю Кремля. А Кремль развитие страны обеспечить бессилен. Ему бы задачи выживания успешно решить. Так что партии у нас стали подчиненной частью государства. Может быть, в нынешних условиях это даже неплохо. Партии в разложившемся обществе невозможны. Они становятся просто группами ушлых дельцов, которые борются за право грабить несчастную страну. Так что пусть будет «Единая Россия» – функциональная часть государства, элемент системы повседневного существования хоть какого то порядка. Но только в этой обличье она не имеет ни малейшего отношения к делу развития. Кроме вреда развитию, такие партии не принесут ничего. Оставьте в покое симулякр. Вы же не учите ужа летать!
Братство и его миссии
Но тогда кто же выступит как носитель того самого интегрального сознания сверхновой русской нации, вместилищем разума, воли и точного действия? Кому суждено осуществить стратегию тактику и главное практику Русского чуда?
Как люди реалистично мыслящие, мы с вами прекрасно понимаем: структуру созидания сверхновой России придется выстраивать из подручного материала, из того, что есть. Но будет это ни общество (которого уже нет), ни какой-нибудь социальный слой (интеллигенты, бизнесмены и пр.), ни государство. Однако это неведомое «нечто» должно включать в себя элементы и первого, и второго, и третьего, переструктурировав их во что-то четвертое.
«Не томите же!» – воскликните вы. – «Скажите же, наконец!». Чуточку терпения, друзья. Прежде чем сказать главное, давайте поймем, зачем нам нужно это невиданное создание. Каковы его функции?
Итак, функция первая и главная – Преображение России, радикальная технологическая революция, явление миру нового русского смысла и складывание сверхнового русского народа, способного первым перейти в Нейромир. Способного создать новую, невероятную, подлинно сказочную реальность. Это – функция Общего Дела, которое нас всех объединит.
Задача вторая – новый субъект истории должен проявить милосердие по отношению к тем, кому не суждено шагнуть в Нейромир. Милосердие к тем, кто уже никогда не станет сильным, добрым, умным и благополучным.
В-третьих, поскольку Русское чудо придется творить в жестоком мире, когда вокруг рыщут стаи волков, тигров и прочих хищников – то новый субъект русской истории должен решать задачи обороны по всем фронтам и периметрам.
Вот «трезубец» наших задач. Везде наш невиданный субъект взаимодействует с государством и дополняет его.
А теперь пора назвать его имя. Это – Братство, закрытое русское общество.
Закрытые и тайные: сокровенная механика
Если мы обратимся к истории, то увидим: миссию развития и управления грядущим успешнее всего несли тайные и закрытые общества. Именно они создавали матрицу будущих миров.
Одно из различий между государством и тайным (закрытым) обществом заключается в том, что первое в силу природы своей думает прежде всего о сегодняшнем дне, живет текущими нуждами. Для него главное – обеспечить жизнедеятельность цивилизации, страны, нации. Поэтому хорошо, если Завтра будет таким же, как и Вчера. Перемены ни к чему. Государство есть система обязательных норм общественного поведения с аппаратом законного насилия – системой разрешенного принуждения к выполнению установленных норм. Сами же эти нормы есть не что иное, как закрепление уже существовавших ранее массовых форм взаимодействия отдельных людей, слоев и классов в интересах правящей элиты. Государство выступает как обязательная для применения память прошлого и механизм принуждения, осуществления накопленного опыта прошлого. Всегда – в интересах правящего класса.
Но не развиваться тоже нельзя. Стагнация смерти подобна: конкуренты съедят. И тут государство пасует. Ведь развитие – это отрицание прошлого, то, что не укладывается в имеющийся опыт. Поэтому развитие по определению не может вписаться в функцию государства. Но развиваться надо. Так уж устроен человек, что думает о завтрашнем дне, ставит перед собою разные цели. Поэтому человеческой цивилизации в дополнение к одной «ноге», государству, сразу же понадобилась и вторая – тайные или закрытые общества, лаборатории по созданию будущего и управлению им, по преобразованию настоящего.
Всегда и везде новые идеи вырабатываются не государством и не обществом-социумом – они привносятся в народ зачастую из тайных и закрытых структур При этом в основе деятельности закрытых обществ всегда лежал принцип «Можно все». Лежал в силу того, что нормы в этой сфере существовать просто не могут. Нормы-то приходят из прошлого, а ты в тайном или закрытом обществе пытаешься создать будущее!
Когда правящий слой государства понимал, что развитие – основа основ самой жизни цивилизации, то расцветали закрытые общества. Например, в Древнем Египте каста жрецов была совершенно законной, интегральной частью государства. Но при этом они выступали как закрытое, а не тайное общество. Совершенно так же орден иезуитов был крайне закрытым, но не тайным обществом. Если же правители коснели, слепо хватались за прошлое и не понимали величайшего значения дела управления историей, то «лаборатории будущего» неизбежно существовали именно в тайной форме. Тайные общества становились по ту сторону закона. Они заменяли собой прежние религиозные ордена.
Не где-нибудь, а в тайных обществах были заложены первоосновы технологий управления историей. Именно там впервые нащупали экспериментальную синергетику – где минимальное воздействие в нужном месте и в нужное время приводило к максимальному результату. Именно тут научились вычислять моменты, когда маленький ножик способен сделать то, что потом окажется не под силу и двадцати тысячам воинов в латах. Здесь родились технологии точечных воздействий, сформировалось искусство направления процессами, подобными лавинам – именно за счет слабых влияний и экономных затрат ресурсов.
Были знания и другого рода: если не дадим денег – то казначейство опустеет, и правительство не сумеет закупить хлеба для городов. И мы сможем сменить строй государства в нужном нам направлении. Отсюда и возникло точное понимание: будущим можно управлять, его можно формировать.
Есть четкая закономерность: там, где история статична, главную роль играет государство. Зато во времена динамичные на авансцену выходят закрытые и тайные общества. Например, в Средние века значение таких обществ было куда меньше, чем в Новое и Новейшее время. То же самое наблюдается и в Древнем мире. Закрытые и тайные общества играли огромную роль на заре официальной истории Большой современной цивилизации: в раннем Египте, Шумере, Вавилоне, в крито-микенской культуре. Затем их значение падает, чтобы вновь вырасти в первые века императорского Рима.
По логике вещей у каждой цивилизации на Земле должны быть как механизмы регулярного управления, так и структуры «архитекторов будущего». Например, в Китае помимо государства есть многочисленные тайные и закрытые общества: от закрытых даосских структур до «Фаланьгунь», от чань-буддистских сообществ до триад. У мусульман есть ряд закрытых орденов – суфиев, исмаилитов, мутазиллитов и т. д. А вот у нашей, Русско-Православной цивилизации, этот элемент оказался весьма слаборазвитым. Сие объясняется тем, что у нас из-за громадности территории, вечной угрозы вражеских нашествий и крайне сурового климата государство всегда было намного более сильным, «мобилизационным», всеобъемлющим и жестким, нежели на Западе. Заимствование же масонства на Западе кончилось крахом: наши ложи принялись действовать вопреки русским национальным интересам. В этом нет ничего удивительного: «генетический код» России разительно отличается от западного, и потому любое пересаженное к нам с Запада (или Востока) тайное общество – несомненная угроза нашей национальной безопасности. Поэтому единственным внегосударственным закрытым обществом у нас выступали староверы. Но они скорее создавали параллельную, благочинную и правильную Вселенную, а не занимались преобразованием окружавшей их богопротивной никонианской России.
Что ж, не забудем про себя. Но поучимся и у других. Посмотрим, какие такие полезные уроки мы сможем извлечь из опыта иных цивилизаций…
Триумф масонства
Напомним, вам, читатель, потрясающий успех масонства. Оно возникло как объединение энергичных людей, чуждых, не вписывавшихся в традиционное общество с королем, аристократами и могуществом церкви, с господством натуральной экономики. И потому они решили разрушить весь этот порядок. Масоны с самого начала выступали за финансово-торговый капитал и управляемую демократию, со всеми «прелестями» которой мы с вами, друзья, уже знакомы на собственной шкуре. Ратуя за свободу человека принять любое вероисповедание, они фактически ратовали за свободу личности от своей цивилизации, от своего топоса. Их негативными задачами стали разрушение абсолютистского монархического государства, старой церкви и традиционной производственно-рыночной экономики. Задачами же позитивными выступали создание господства финансового капитала, демократии и личной свободы. Орудие капитала – это денежный строй, демократия – это парламентское некоролевское государство с разделением властей, а личная свобода – отделение светской власти от духовной.
Масоны поработали этаким «цементом», «строительным раствором», скрепившим все «кирпичи» промышленного капитализма, его основные элементы. Триста лет назад эти слагаемые, в общем-то, имелись без всякого масонства. И мануфактура (зародыш фабрики), и финансовый капитал, и парламентаризм, и начатки свободной прессы. Масонство не порождало их, а использовало, проникая в эти структуры и наполняя их своим смыслом, придавая им динамизм, целостность и связность. Масоны стали матрицей индустриально-демократической цивилизации Запада ХХ столетия с ее классическими признаками: разделением властей, либерализмом, господством финансового капитала, свободой вероисповедания, всеобщими выборами и т. д. Проникая в уже готовые структуры, масоны перестраивали их изнутри под свою матрицу. Перекодированию подвергалось все: и политические структуры, и духовно-религиозные, и финансовые заведения, и сферу информации, и промышленность, и образование. То есть, все послужило кирпичами для возведения здания новой цивилизации капитализма, и не зря «масон» – это «каменщик», строитель Храма, здания Индустриальной цивилизации.
Благодаря удачно сконструированной матрице масонерия быстро распространилась в Европе, принимая в каждой стране своеобразные формы. На первом этапе, когда масонам приходилось ломать старое общество, они занимались в основном дестабилизацией и динамизацией мира. Поэтому они стояли у истоков буржуазной революции во Франции, Реставрации в Англии, наших революций начала ХХ столетия, гарибальдийского похода за объединение Италии и у колыбели создания единой Германии в эпоху Бисмарка.
Мобилизуя силы для разгрома докапиталистического общества, масонство стягивало под свои знамена всех энергичных людей, не находивших себе места в прежнем монархическом строе. Поэтому в масонстве с самого начала родились две тенденции. Одна – творческая, созидательная. Другая – разбойничья, «трофейная». Первая делала упор на самосовершенствование человека, на создание нужных тому экономических, политических и общественных условий. Вторая тенденция в масонстве ставила на технологии присвоения чужих богатств, на создание иерархического мира, стремясь разделить человечество на господ и рабов. Эти тенденции переплетались. Трофеизм позволял добыть ресурсы, творчество – превратить их в нечто новое. Именно поэтому в масоны шли личности пассионарные. Именно поэтому его ряды пополняли евреи. Среди каждого народа они были чужими, а пассионарный запал у евреев достигал самой высокой степени. Здесь же оказывались торговцы и интеллектуалы, у которых не было прав в традиционном обществе, сюда подтягивалась часть дворянской элиты, недовольная старым порядком. И, вне всякого сомнения, ряды масонов пополняли финансисты. Их экономическая власть в условиях традиционного общества никак не обращалась в политические возможности. Так рождалась гремучая, революционная смесь.
Но по мере того, как масоны формировали общество под себя, все большая позитивная часть масонства перетекала из «подполья» в мир, становившийся для них все удобней. Однако в тайных структурах оставалась другая часть – те, кто делал масонские ложи институтом «добывания трофеев». Масонство разделяется на течения. Подчас интеллектуальные элементы оставались в ложах, занятых поисками тайных знаний, путей самосовершенствования. Никакого отношения к управлению миром они не имеют, став некими «клубами по интересам». Это все равно, что кружки почитателей Шекспира или «Общество Елены Блаватской». С другой стороны, часть лож действительно превратилась в ячейки тайного управления индустриальным обществом, группируя людей, действительно принимающих решения.
Именно в последнем качестве в середине ХХ века масонство стало одной из несущих конструкций Закрытой Сети. Но одновременно масонство превратилось и в поле борьбы Западной цивилизации с Сообществом Тени.
Блеск и нищета иезуитов
Еще один пример закрытого общества дает Орден иезуитов.
Главный смысл католического проекта – построение теократии, системы власти Папы Римского над миром. И в этой системе власть духовная совмещена со светской, стоит над ней и ее подчиняет.
С 1542 года, со времени создания ударного отряда католичества – Ордена иезуитов, у католического проекта появляется полноценный субъект действия. С этого момента проект приобретает охранительный, оборонительный характер, открывается миру, принимаясь активно и сознательно формировать будущее, борясь с другими проектами. Орден иезуитов создается как реакция на натиск Реформации и протестантизма. Подобно тому, как КГБ СССР служил боевым отрядом коммунистической партии, иезуиты выступили как «спецназ» католической церкви.
Именно этот орден создал сплоченную, дисциплинированную армию отлично подготовленных агентов влияния, в совершенстве овладевших арсеналом «черных технологий»: политическими убийствами, использованием людских пороков, подкупом и интригами, перепрограммированием умов элит – во имя достижения главной цели. Иезуиты выступили создателями изумительно отточенной техники скрытого управления людьми и их вербовки, используя в этих целях сплав искренней веры со страстями и страхами человека, его потребностями, слабостями и ритуалами. Не зря их методы вошли в практику спецслужб, и тайных обществ. Именно иезуиты стали наднациональной силой, использующей лучшие достижения психотехники, разработавшей самые изощренные методы вербовки своих членов и их отбора на высшие ступени управления. И внутренняя дисциплина у них была действительно военной. Система подготовки кадров и образования знаменитого ордена до сих пор остается лучшей в Западной цивилизации.
При этом своей идеологии «солдаты католицизма» не несли – идеологию обеспечивал Папа Римский. Именно католическая церковь задавала цели Ордену. Надо сказать, читатель, что какими бы двусмысленными не были приемы иезуитов, они ставили высокие цели, боролись за торжество христианско-католических идеалов. Католики не стремились к превращению человечества в опрощенную, примитизированную массу, которой легко управлять. Католики пытались возвысить людей, укрепить дух и обуздать плоть. Хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть приблизить человека к Богу, приручить зверя.
В чем особенность деятельности иезуитов? Реформация победила католичество на поле светской жизни. Она взяла под контроль улицу, школу, рынок и финансовые потоки. Иезуиты признали: да, мы тут проиграли. Стало быть, нам придется создавать католическое просвещение, вернуться в экономику, завести католическое книгопечатание и стать законодателями мод в тогдашних масс-медиа. Иезуит – католик по духу, сознательно принявший на себя бремя борьбы с безверием в греховном мире, особенно в его наиболее грязных и богопротивных сферах: политике, экономике и масс-культуре. Иезуит возвращается в сферы, из которых опрометчиво ушла церковь. Он приходит сюда для того, чтобы проводить политику Рима. Возвращается, чтобы победить.
Иезуиты преследовали три цели. Во-первых, они стремились одухотворить мир. Во-вторых, они желали пресечь распространение протестантизма на новые страны и земли. В-третьих, они старались через экономику, политику и войны вернуть под власть Рима страны, которые от него откололись и впали в протестантство. Долгое время иезуитам сопутствовал успех. Они создали ватиканские финансы, лучшую в мире систему образования, раскинули сеть культурных учреждений. Несомненный их успех – появление разветвленной системы своих агентов влияния в разных странах. Им удалось отразить натиск протестантов, сохранить католичество в ключевой европейской державе, Франции, а также на юге Германии и в Чехии, защитить от Реформацию всю Южную Америку. Там они основали первое в мире государство-корпорацию. Государство, которое одни называют коммунистическим, другие – тоталитарным, третьи – рабовладельческим. Но именно это государство за два века с его основания в 1608 году превратило тогдашний Парагвай в самую цветущую и стремительно развивающуюся страну Латинской Америки. (О том, как расправились с Парагваем, читайте в книге «Гнев орка»).
Однако с восемнадцатого века иезуиты терпят одно поражение за другим. Почему? Они рассчитывали на борьбу с противником, который обладает христианскими логикой и мировоззрением. Но они столкнулись с масонами – носителями совершенно иных логики и ценностей. И потерпели поражение.
В начале восемнадцатого столетия их изгоняют сначала из Португалии и Испании, а затем и из Франции. Вскоре орден запретили вообще. Папа сдал свою верную армию. Сдал под напором могущественных европейских монархов, и, прежде всего – Людовика ХIV. Вы скажете нам, тогда в Европе еще не существовало масонов, что они появились позже. Формально это так. Однако предтечи масонов уже не просто были, но и бурно действовали в тени правящих режимов. И они сыграли, несомненно, ничуть не меньшую роль, чем правящие аристократические круги стран латинской Европы. Орден иезуитов распустили и возродился он лишь восемьдесят лет спустя, да и то в сильно усеченном виде, направленном на экспансию в православных землях Российской империи и Балкан, которые тогда пребывали под турецким владычеством.
В восемнадцатом веке католичество подвергается яростной атаке со всех сторон и сильно разрушается. Иезуиты ведь не были идеологами. С их орденом происходит примерно то же самое, что и с КГБ в 1970-е. Тогда кризис коммунистической идеи и явное разочарование в ней резко снизили действенность операций Комитета госбезопасности СССР, хотя техническое обеспечение наших спецслужб было безупречным. Такова уж судьба орденских структур, идеология которых приносится извне – они слабеют с упадком своей идеологии.
В девятнадцатом столетии Папа Римский оказался отброшенным на самые задворки политической жизни, и орден иезуитов лишился политического прикрытия. Некоторое возрождение папства и ордена иезуитов в ХХ веке было связано с появлением СССР, а затем социалистической системы и Третьего мира. Папа с иезуитами использовались хозяевами мира для борьбы с Красной империей и ее союзниками как своего рода «пушечное мясо». Ну, а когда Советский Союз рухнул, вчерашние союзники оказались ненужными, и теперь их добивают.
Тем не менее, опыт иезуитского проекта нам тоже ценен. Ведь он смог создать едва ли не самую лучшую в мире систему высшего образования, отменную систему управления финансами Ватикана, прекрасную службу безопасности папского престола. Эти три направления, однажды созданные иезуитами, развивались, неся в себе родовые черты их ордена.
Победный марш сионизма
Наконец, успешным стала деятельность и такого закрытого общества, как еврейское, ставшее затем сионистским.
Евреи, в первом веке нашей эры, изгнанные римлянами после подавления национального восстания со своей земли, лишенные народных святынь и государства, не имеющие вооруженных сил и других орудий защиты от своих врагов, не повторили, тем не менее, судьбы сотен других народов, канувших в воды истории. Подчеркнем особо: здесь они выступают первым и пока последним народом, сумевшим победить казалось бы неизбежную судьбу тех, кто проиграл цивилизационное соревнование народов. В первом веке нашей эры евреи несомненно проиграли, когда их окостеневшая цивилизация столкнулась с молодой, блестящей цивилизацией римлян, с их превосходной военной организацией, техникой, государственной и общественной системой. Гляди, читатель: тогда они пережили нечто подобное нашей трагедии – трагедии поражения русских в соревновании с богатым и изощренным Западом. Они стали презираемым и отверженным народом. И они, тем не менее, ухитрились не исчезнуть, а подняться и победить! Так что давайте, братья, приглядимся к ним повнимательнее.
За две тысячи лет евреи смогли не раствориться среди многонационального, равнодушного, а зачастую и враждебного окружения. Они не потеряли своего языка, культуры, системы регулирования общественной жизни. И, главное, они сохранили себя как народ, свои ценности и религию. Они везде селились компактно, создавая в них мини-израили. Евреи дали урок того, как можно, попав в исторически безвыходное положение, не пропасть, а выжить. И не просто выжить – а победить, подчинив себе экономику и финансы могущественных государств, поставив под контроль важнейшие элементы влиятельных структур враждебного им мира. Победить, вернув себе свою землю, свои святыни, свое государство.
Проект иудейский действовал внутри европейской цивилизации, изначально будучи наднациональным. Более того, еврейство проходит сквозь рубежи других цивилизаций, словно призрак через стены замка. И если в Европе были самые сильные еврейские финансовые группировки, то группировки послабее действовали и действуют в других цивилизациях. Например, в мусульманской. Сначала они были весьма влиятельны в Испании под арабским владычеством. Но потом, когда испанцы отвоевали Испанию у мусульман и начали политику уничтожения и вытеснения евреев, они переместились к туркам, и еврейская община в Стамбуле стала весьма серьезной силой. Но в Европе ли, в Азии – а еврейские финансовые группы все рано оставались связанными друг с другом, тянули нити общих финансовых сетей.
Лишенные земли и государства, не имеющие в руках вооруженных сил, евреи были вынуждены использовать для своего всемирного проекта силу денег, силу мысли и братства по крови и вере. Они верили в свое избранничество в то, что евреи – умнее других. Они основали свою жизнь на принципе круговой поруки. Они развили торговые навыки. Сделав своей профессией ростовщичество, евреи построили финансовый капитал. Именно они первыми нащупали возможность финансовых влияний на ход мировых событий. Дело не в том, плохи евреи или хороши – у них просто не было иного способа действий.
Евреи заполняли особые социальные ниши в странах, где жили. Везде были профессии, считавшиеся недостойными истинного немца, поляка или француза. Евреи были вынуждены идти туда. Среди них работал естественный отбор. Самые сильные, умные и изворотливые евреи оказываются в ростовщиках. Самые умелые – идут во вредные для здоровья профессии, шлифуют стекло. Остальные оказываются чуть ли не в ассенизаторах-золоторях, уборщиках отхожих мест. Но по большей части – в портных. Вот и получается, что где бы евреи не обитали, они брали на себя самую рисковую, вредную или неблагодарную работу. Но от этих видов деятельности зависит функционирование общества. Примеры? На высшем уровне – финансы, на низшем – канализация, содержание отхожих мест…
Так что евреи были, с одной стороны, в положении изгоев, но, с другой стороны, быстро осознали, что садятся на самые чувствительные, самые болевые точки общества. При этом они ненавидели общество, которое их унижало. Они были вынуждены к нему приспосабливаться, но они его не любили. Оно было чуждо евреям.
Конечно, их религия, основанная на идее избранности одного народа – это плохо. Она слишком похожа на гитлеровское деление человечества на арийцев и скотов двуногих. Но именно эта религия помогла евреям выжить, сохраниться и перейти в наступление. Она служила единственным оправданием их жизни. Когда в восемнадцатом веке возникает масонство, евреи устремляются в него, ибо это – единственный путь проникновения в высшие политические круги. В масонские ложи начинает интегрироваться финансовый капитал.
В девятнадцатом веке евреи добились огромных, оглушительных успехов. Фактически они стали финансовой аристократией планеты, а значит – получили ключи к большой политике, к тронам, ко влиянию на умы людей через книги и прессу. Такой успех породил и крайний еврейский национализм. Точнее, не породил, а усилил. Ибо с другой верой и идеологией евреи, наверное, просто погибли бы во враждебном мире. То есть, представление о том, что евреи – единственный богоизбранный народ, самый умный и предприимчивый, который просто обречен на то, чтобы править остальными, нееврейскими народами. А они – всего лишь глупое стадо, которым можно водить на финансовых ниточках, обирать, сталкивать друг с другом в войнах – в общем, использовать в своих интересах.
Сейчас, век спустя с первых съездов сионистов в Швейцарии, мы констатируем: проект оказался крайне удачным. Удалось совершить, казалось бы, невероятное. Свершились мечты отцов сионизма. Спустя две тысячи лет евреи вернулись в Иерусалим. В Галилею. Вернулись к себе домой. Создали свое государство. Двадцать веков спустя! И вот они более полувека обустраивают, лелеют и обороняют свой Израиль. И еще… Евреи составляют правящую элиту самого мощного государства мира – США. Они цепко держат в руках все финансы США, их прессу и телевидение. Еврейская диаспора в Штатах настолько сильна и влиятельна, что американские президенты подчеркнуто заискивают перед ней.
Проект оказался крайне эффективным практически в глобальном масштабе. Право, тут нам есть чему поучиться. Дай Бог русским переделать мир под себя, сделав его русским миром, оставив Израиль евреям. Если они не захотят стать русскими…
Тайные операторы Востока
Закрытые и тайные общества хорошо известны и на Востоке, читатель. Наверное, самыми сильными в смысле влияния на историю не только мусульманского, но и всего прочего мира можно считать суфийские ордена.
Суфизм выступает совершенно особым мировоззрением, созданным на магометанской почве. Оно настолько своеобразно, что многие правоверные отказывают суфиям в праве называть себя последователями Пророка. Тем не менее, они – плоть от плоти Исламской цивилизации, хотя одновременно черпают свои вдохновения и технологии из наследия культур домусульманского Востока. Многое они взяли и от халдейских магов, и от египетских жрецов, и от последователей Черной богини, и от зороастрийцев, и от достижений индийской мысли. Нанеся все это на исламскую «подложку», суфии создали учение-сплав удивительной силы, красоты и проникновения. Они изобрели своего рода культурный «философский камень», который позволяет собирать самые разные течения и культуры, встраивая их в культурную матрицу ислама, обогащая ее и наполняя новой жизнью. Недаром суфии известны не только как блестящие дипломаты и разведчики, но и как вдохновенные поэты, глубочайшие мыслители. Какой культурный человек не знает имен Омара Хайяма или Руми?
Именно суфийские ордена (сети групп единомышленников) посвящали себя не только самосовершенствованию или познанию сути мира, но и воздействию на этот мир. Они первыми сделали сознательный шаг к рождению интегрированных сообществ, коллективных личностей, протягивая свои связи сквозь границы государств. Они действовали и в шиитской, и суннитской, и в исмаилитской частях мусульманского мира, обеспечивая его связность, взаимопонимание и взаимообогащение.
А вот другой Восток. Дальний для нас. Китайский. И тут мы находим удивительные тайные общества. Вы, поди, слышали о могущественных китайских триадах, раскинувших свои сети по всей планете, от Москвы до Вашингтона, от Лондона до Сингапура? Как правило, слово «триада» прочно связывается с наркотиками, преступностью и кровью. Спорить не станем. Есть у триад и темная стороны. Но есть и другое.
В отличие от других тайных обществ, начало истории триад хорошо известно. Они возникли в пору маньчжурского завоевания Китая и обязаны своим появлением столь известному нынче на Руси Шаолиньскому монастырю. В Шаолине на протяжении почти тысячи лет создавали систему гармоничного и всестороннего развития человека, раскрытия и наращивания его потенциала. Все это стояло на буддизме в его китайской ипостаси. Здесь возникло и укрепилось знаменитое искусство самообороны – «искусство длинного кулака», тайцзицюань, которое затем дало системе физического и духовного развития, известного нам по именем «у-шу». Именно тут научились мгновенно превращать внутреннюю энергию духа во внешнюю, физическую – создали искусство кун-фу.
Вторгшиеся в Китай маньчжуры в 1674 году осадили монастырь, требуя от монахов присяги на верность династии захватчиков, Цинь. Однако монастырь не подчинился. Завоевателям удалось взять лишь после долгой блокады, воспользовавшись предательством. Всего пятерым монахам удалось тогда уцелеть и скрыться. Они-то и стали основоположниками тайного общества «Сангхья-хой». Это было начало триад.
Почему триады? Число «три» в этом случае означает важнейшее отношение гармонии в китайском космосе, взаимодействие неба, человека и земли. Основатели дела решили, что вторжение маньчжуров нарушило извечную гармонию, а потому нужно свергнуть власть интервентов и восстановить на троне истинно китайскую династию Мин. Борьба с оккупантами быстро принесла триадам уважение и авторитет в обществе. Ответвления общества появлялись по всему Китая, зачастую даже не будучи в начале связанными друг с другом. Но они разворачивали свою работу по одной идеологии и одинаковым организационным принципам, в конце концов устанавливая коммуникации, выткав общекитайскую сеть. Тогда и родилась поговорка: «Власти опираются на закон, народ – на тайные общества».
Много китайцев тогда в поисках лучше доли переселялось за пределы родины. С середины восемнадцатого века и далее китайские общины (хуацяо) появились в странах Юго-Восточной Азии, в Австралии, на Филиппинах. Потом они проникли в Северную и Южную Америку (читайте Джека Лондона) и даже в Европу. А с ними в эти части света пришли и триады. Они занимались помощью общине, адаптации ее на новом месте. Надо было защищать китайцев за пределами Китая, создавая этакие дружины самообороны, рассчитанные в первую очередь для борьбы с местным криминалитетом. Выиграть эту борьбу можно было лишь по русскому принципу: «С волками жить – по-волчьи выть». Немудрено, что триады стали все больше погружаться в мир преступности, показывая тут невиданные сплоченность, эффективность и прозорливость. Благодаря этому они получили доступ к большим ресурсам, которые они частично отправляли в Китай на святое дело борьбы с маньчжурами, а частично оставляли на месте, помогая китайским переселенцам обрастать бизнесом. Таким образом, они сформировали всемирную китайскую экономику. Силовой, моральный и финансовый авторитет триад в китайской диаспоре поднимал их роль и в коренном Китае. Триады превратились в теневой аппарат местного самоуправления, в тайные суды. Им приходилось бороться не только с маньчжурами, но и противодействовать проникновению в Китай «рыжих дьяволов» – европейцев. Противодействуя английской торговле опиумом и наркотизации ими Китая, триады берутся за налаживание контроля над потоками наркотиков, разворачивая их в Европу. Так, чтобы бить врага его же оружием.
В 1911 году маньчжурская династия пала под ударами националистической Синьхайской революции. Огромную роль в этом сыграли триады. Возникла Китайская республика. С этого момента триады сосредоточились на зарубежном направлении. Ведь в самом Китае начинается борьба между коммунистами и националистическим Гоминьданом. Участвовать в ней триады не хотели. Дескать, нужно поддерживать национальный Китай, в каком бы виде он ни существовал. Хоть в красном, хоть в белом. Нет ничего удивительного в том, что после победы коммунистов в 1949 году триады, будучи противниками коммунизма, наладили крайне эффективное сотрудничество с красным Китаем. Они, контролируя китайскую диаспору по всему миру, обеспечили Пекину почти неограниченное финансирование программ его модернизации. Сотни миллионов китайцев за пределами КНР стали опорой Пекина. А в его конфликте с Тайбеем именно триады помогли тому, что диаспора сделала выбор в пользу именно красного Китая, а не Тайваня. На сегодняшний день китайская цивилизация выстроила уникальную трехзвенную схему – «партия-государство-триады». Партия задает цель, государство – обеспечивает режим функционирования, а триады отвечают за внешнюю экспансию. Именно они в большой мере обеспечивают приток инвестиций в Китай, регулируют экспансию и придают структуру китайской цивилизации по всему миру. Надо прямо и честно признать: сетевое сообщество триад нынче стало почти самым сильным тайным обществом мира. Сильнее его, вероятно, только Сообщество Тени. Да и то потому, что Тень – это уже не закрытое общество, а просто иная форма разумной жизни.
Разные повадки тайных…
Как видишь, читатель, тайные и закрытые общества – великая сила мировой истории. Нам есть из чего извлечь уроки.
Итак, тайные и закрытые структуры разных цивилизаций здорово отличаются друг от друга. Например, по своим целевым функциям в цивилизационной динамике. Так, масоны осуществили принцип матрицы. Матрицы индустриальной цивилизации. Они создали структуры, которые постепенно, но неуклонно распространялись на все сферы общества. Эти структуры подчиняли и трансформировали все элементы общества, превращая их в строительные блоки для возведения масонского храма – этой метафоры западной внехристианской цивилизации.
Иной пример – суфии. Они взяли другую модель. Суфийское движение – не матрица, а внутренний катализатор, регулятор развития. Суфии никогда не перестраивали исламское общество под себя, как масоны, они находились внутри него, в нужные моменты либо ускоряя развитие, либо, наоборот, консервируя его.
Наконец, третья модель – это иезуиты. Их орден нацеливался на приспособление перемен к исходному цивилизационному проекту Запада. Будущее иезуитов – это не новая Реальность, а приспособление перемен к традиции, отбор тех вариантов будущего, которые соответствуют католическому идеалу. Вот есть у цивилизации полсотни путей развития – и с иезуитов, точки зрения, двадцать можно считать допустимыми, а тридцать мы отсекаем. Потому что вон те двадцать дорог находятся в пределах нашего цивилизационного проекта.
Сионизм блестяще продемонстрировал еще один, четвертый подход к делу. Он соединил в себе и тайное общество, и закрытую структуру, и религиозные институты, и широкое общественное движение, и культурную традицию одновременно. Поэтому сионизм так легко приспосабливался почти к любому другому проекту.
Сионистский проект был бы до безобразия близок к совершенству, если бы не одно «но» – если б не был в основе своем расистским. Если бы сионисты не считали евреев единственным полноценным народом на планете, остальных ставя неизмеримо ниже себя. Они одни – евреи, а все остальные – гои. А как только людей начинают делить на сорта, как какую-то расу объявляют высшей, начинается нацизм.
Давайте посмотрим, какие уроки мы можем извлечь из опыта китайских триад, пятой модели закрытых обществ. Наверное то, как они сумели подчинить внешне демократическую экспансию китайского этноса во внешнем, враждебном мире, задачам сначала национального возрождения, а потом и развития. Триады показали: для успеха нельзя гнушаться ни чем из арсенала средств борьбы. Нужно уметь работать не только на высших этажах общества, но и в его «подвалах», от политики до криминала. Особенно – в жестоком мире криминала. Именно здесь, где нет правил, решается очень многое для судеб цивилизации. Как доказали триады, победа остается за тем, кто нашел пути развития способностей и возможностей человека, мобилизации человеческого капитала.
И еще один важный урок: тайное общество должно доходить до самых низов общества. Триады давали беднякам шанс – и тем привязывали их к себе, превращая в сознательных, преданных делу до самопожертвования, участников тайного общества. В отличие от многих тайных и закрытых структур, триады проникали в самую толщу народной жизни, а не ограничивались лишь элитой. Они шли не только во дворцы и виллы, но работали в прачечных, хижинах и уличных закусочных. Грязными и жестокими методами они служили возвышенной и жизненной задаче.
Наконец, триады, зародившись в одной точке, начали стихийно распространяться, не имея единого организующего «пульта управления». И лишь потом они находили друг друга, сплетаясь в прочнейшую и при этом очень эластичную сеть. Ярчайший пример самоорганизации налицо!
Нам нужно взять все лучшее и эффективное, что накопили за прошедшие века масоны и сионисты, суфии и триады, иезуиты и розенкрейцеры. Вообще весь опыт закрытых обществ нам сегодня ценен. Ведь они и есть настоящие структуры перемен.
А нам сегодня так нужны перемены к лучшему…
Вот, братья вы наши, тот исторический опыт, который пригодится нам в сражении за наше будущее. Хотим мы того или нет, но нам придется создавать свое закрытое общество, свою сеть. Ибо больше некому создавать новую Реальность вместо той, в которой русские уже вычеркнуты из списка живых.
Нам предстоит научиться сложнейшему и захватывающему делу – управлению будущим. И именно об этом – наша следующая глава.