[53]
Зачем Гитлер напал на Советский Союз? Все больше историков считают это решение отчаянным тактическим шагом, реакцией на провал завоевания Англии и вступление США в войну (пока лишь на экономическом фронте). Только быстрое присвоение ресурсов СССР могло выровнять баланс в пользу стран «оси», и важнейшую роль тут играли богатства Украины. Что экономисты рейха ожидали получить от захваченных земель? Как оценивался их потенциал? Почему промышленные возможности Украины игнорировали до последнего года оккупации? Каким образом экономисты решали производственные проблемы в условиях войны и холокоста? Об этом размышляет историк Ким Христиан Примель (Берлинский университет имени Гумбольдта, Германия)[54].
Ресурсы для «битвы континентов»
Нередко забывают, что в 1941 году Германия решила взять силой то, что в значительном объеме получала от Сталина на льготных торговых условиях. После подписания пакта Молотова — Риббентропа СССР стал поставщиком сырья для Третьего рейха. Но этого оказалось мало: ресурсы всей Европы, от Швеции до Испании, не могли компенсировать блокаду морской торговли. Хромитовая руда ЮАР, молибден и хлопок США — всему этому срочно требовалось найти замену. Кроме того, фюрер, видимо, чувствовал себя в ловушке: его бездействие только усиливало Британию и США, наращивавших экономическую мощь. Неудивительно, что для грядущей «битвы континентов» Гитлер замыслил захватить единственный доступный ему материк — Евразию, чтобы выступить против англосаксов. Так в нападении на СССР сошлись три мотива: борьба с «иудео-большевизмом», деморализация Великобритании и спасение военной экономики рейха.
Любопытно, что реальные планы не соответствовали столь грандиозным замыслам. Одной из задач операции «Барбаросса» был выход на линию Архангельск — Астрахань, но с экономической точки зрения оставалось как минимум три неясных момента: ничего не говорилось о судьбе промышленности на предлагаемых к оккупации советских территориях, игнорировалась мощная индустрия в азиатской части СССР, промышленность же Урала планировалось просто бомбить (а не присоединять к рейху). Предполагалось, что сопротивление советских войск будет минимальным, а Украина (экономический центр СССР) даст все ресурсы — пшеницу, нефть и минералы — для нейтрализации англосаксонской блокады и полной победы.
Герберт Бакке
В вермахте и Минфине многие усомнились в целесообразности нападения на СССР: на войну со Сталиным требовалось больше ресурсов, чем рейх мог бы получить после победы, не говоря уж о закрытии транзитной торговли с Дальним Востоком. Примечательно, что один из скептиков, генерал Георг Томас (кстати, замышлявший заговор против фюрера еще с 1939 года), развернулся на 180 градусов, когда понял, что решение Гитлера окончательное и пересмотру не подлежит. Вместе с рейхсминистром продовольствия и сельского хозяйства Гербертом Бакке, автором печально известного «плана голода» (все украинское продовольствие вывозится в Германию, а миллионы зависящих от него жителей Центральной России должны умереть), Томас рассчитал объем минеральных ресурсов Украины — угля, железной руды, марганца — и уверял в их огромной пользе для завоевателей. Однако генерал разумно предусмотрел для себя лазейку (на случай если радужные экономические прогнозы не сбудутся): чтобы богатства Украины помогли рейху, необходимо завоевать их быстро, обезопасить от разрушений (со стороны отступающих советских войск) и, главное, дополнить ресурсами Урала и кавказской нефтью.
Кстати, о советской промышленности на Украине, о мощнейших индустриальных комплексах Харькова, Днепропетровска и Донбасса, дававших до двух третей советского чугуна и стали, в предвоенных планах нацистов не говорилось ни слова. Их интересовало только минеральное сырье и продовольствие. В докладе для созданного в июле 1941 года хозяйственного штаба «Восток» Томас отметил: «Не имеет смысла оставлять заводы на плаву, просто чтобы спасти местных жителей от безработицы. Мы не можем кормить людей, и у нас не хватает металла и угля».
Учет, контроль и ограбление
Под руководством Геринга хозяйственный штаб «Восток» начал действовать еще во время боев за Украину. Армада его хозяйственных инспекций и команд занималась захватом, учетом и обеспечением бесперебойного производства необходимых для ведения войны ресурсов. К 1942 году в штабе работало уже 19 тысяч сотрудников — офицеров, инженеров, чиновников, агрономов! Интегрировать восточные территории в экономику рейха этой структуре помогала другая — «Восточные компании», куда были приглашены и частные фирмы.
Но операция «Барбаросса» пошла не так успешно, как рассчитывали гитлеровцы. Сопротивление Красной армии позволило быстро и эффективно эвакуировать целые заводы (вместе с рабочими) на восток и уничтожить оставшееся оборудование. Немецких экономистов шокировала основательность разрушений: от «расово неполноценных славян» такого не ждали. «Красная армия хорошо потрудилась», — не без сожаления признала делегация Минфина.
И это был не единственный сюрприз. Хотя в Германии имелась информация о ходе первых пятилеток, успех советской промышленности превзошел все ожидания оккупантов. В сентябре — ноябре 1941 года группа инженеров проинспектировала сталелитейные заводы. «Криворожсталь» не знает себе равных на континенте, а заводы Днепропетровска и Днепродзержинска, несмотря на все разрушения, сохранили следы «серьезной работы и тщательного планирования», писали эксперты.
Эрих Кох
Хозяйственные команды внимательно фиксировали, какие заводы пострадали меньше других (прежде всего в захваченном врасплох Мариуполе) и где сохранились отдельные сооружения (коксовые печи, домны, прокатные станы). Впрочем, в 1941 году немцев интересовала только конфискация и вывоз сырья и готовых изделий — на фронт, на нужды оккупационных властей, в рейх. Только Днепропетровская хозяйственная команда отправила 63 736 голов скота, 1000 тонн мяса птицы, 5880 тонн зерна, 21 тонну яиц, 5443 тонны марганцевой руды и 50 тонн ферросилиция. Необходимый для выплавки качественной стали марганец стоял на первом месте: ради скорейшего возобновления работ на Никопольском заводе ферросплавов туда перевезли оборудование с «Криворожстали».
А. Розенберг и Э. Кох в Киеве
Только провал блицкрига к началу 1942 года заставил немецких экономистов задуматься о том, что грабеж — не самая лучшая стратегия, а войска на растянутом фронте в сотнях километров от Германии хорошо бы хоть частично снабжать с помощью местных ресурсов. Но высшие чины рейха, от Гитлера до рейхскомиссара Украины Эриха Коха, настаивали, что промышленность на этой территории ни в коем случае нельзя развивать: «В наших интересах — усиливать украинское земледелие и разрушать (или как минимум сокращать) промышленное производство». В новом европейском порядке Украине была уготована роль житницы и не более того.
«Программа Иван», или Как немцы догадались о пользе украинской промышленности
Смена вектора политики обозначилась лишь в мае 1942 года, с назначением Альберта Шпеера рейхсминистром вооружений и боеприпасов. Шпеер одобрил предложения экономистов-планировщиков по использованию тяжелой промышленности Донбасса и Приднепровского района. Для сталелитейной отрасли Украины запустили «Программу Иван», предполагавшую поставлять на фронт 1,4 миллиона снарядов (для чего необходимо было ускоренно развить индустрию боеприпасов в восточной Украине и прежде всего на Донбассе). В июне уже сам Гитлер одобрил план реконструкции угольных шахт Донбасса. Есть своя ирония в том, что топливо и пули поступали в вермахт с фабрик имени Ленина, Либкнехта и Коминтерна.
Альберт Шпеер
Для обеспечения промышленных предприятий дефицитными кадрами рабочих и инженеров Шпеер активно привлекал «фирмы-опекуны», оставляя риски государству (например, ремонт оборудования, если завод разбомбят) и обещая хорошие прибыли промышленникам рейха. Днепропетровские заводы ушли группе Флика, а «Азовсталь», жемчужина Мариуполя, — Круппу.
«Программа Иван» сразу же столкнулась с дефицитом всего: техники, электричества, транспортной инфраструктуры и рабочей силы. Первые две проблемы решить удалось. Станки и моторы перевозили из соседних фабрик, обреченных на уничтожение, а другое оборудование (особенно высокоточное) ввозили с Запада — не только из Германии, но и из Эльзаса, Нормандии и Льежа, конфискуя у французских и бельгийских промышленников.
Разрушенный Днепрогэс после повторного взрыва (1943)
Днепрогэс, главный источник электроэнергии для украинской промышленности, Красная армия отключила, подорвав плотину. Немцы активно взялись за ее восстановление: Организация Тодта[55] согнала туда 1600 местных жителей и 2500 военнопленных, а затраты (22 миллиона марок) покрыли ожидавшие хороших прибылей фирмы (Siemens, Grün & Bilfinger, Philipp Holzmann и MAN). К апрелю 1943 года мощности Днепрогэса уже обеспечивали 96 % энергии Приднепровского промышленного района.
Фриц Тодт
В области транспорта промышленность Украины столкнулась с таким же хроническим дефицитом вагонов и локомотивов, как и вермахт. Но самым тяжелым был вопрос трудовых ресурсов — и здесь рейх пострадал от собственной людоедской политики. Часть рабочих ушла вместе с Красной армией. Евреев методично расстреливали, сгоняли в гетто и отправляли в концлагеря. Управленцы могли искренне считать евреев ворами и саботажниками или, наоборот, признавать их незаменимость в работе многих предприятий, но никто никогда публично не сомневался в целесообразности действий айнзацгрупп.
С сотнями тысяч военнопленных немцы обращались не лучше. Ожидая скорой победы и не желая тратиться на «расово неполноценных субъектов», рейх фактически обрек запертых в лагерях пленных на смерть от голода и болезней. Экономисты из хозяйственного штаба «Восток» прикинули, что прокормить они могут или гражданское население, или военнопленных, — и еще больше сократили паек последним.
Остарбайтеры на пути в Германию (1942)
В итоге к февралю 1942 года от голода погибло как минимум два из трех с половиной миллионов советских военнопленных, и у рейха остался только один источник рабочей силы — нееврейское население Украины. Многие его представители встретили немцев с радостью, но продлилась эта радость недолго: нацисты быстро дали понять, что ни о каком уважительном обращении (а тем более о политической и экономической автономии) речи идти не может. Ну а суровое отношение властей, принудительный труд и дефицит продовольствия окончательно озлобили украинцев.
Письмо остарбайтера на родину в Каменец-Подольский (1943)
Пытаясь избежать трудовой повинности, жестоких наказаний и мизерных пайков, украинцы массово сбегали со «строек рейха» в деревню. Когда с «Запорожстали» в октябре 1942 года за несколько дней сбежало больше половины рабочих, оставшихся загнали за колючую проволоку. Но даже это не прекратило побеги.
Однако наиболее разрушительной для «Программы Иван» оказалась политика угона рабочей силы на Запад. В мае 1942 года Берлин поставил перед оккупированными территориями задачу предоставить для нужд промышленности 1,6 миллиона человек любыми средствами. К концу войны число остарбайтеров дошло до 3,1 миллиона. Украинские госпредприятия, частные фирмы, структуры вермахта и заводы рейха беспрерывно боролись друг с другом за рабочую силу. Для местного населения это означало лишь все более жестокие методы вербовки: забирали даже беженцев, больных и детей. Впрочем, высокой производительности труда от них никто не ждал и о ценности жизни славян никто не думал — побеждали числом.
К марту 1943 года заработало 557 металлургических заводов с 86 тысячами рабочих. Еще 65 тысяч трудились в шахтах Донбасса. Тем самым всего за полгода «Программы Иван» на Украине ожила металлургия: заработали сталепрокатные станы в Днепродзержинске и Макеевке, а завод имени Ворошилова начал выпуск патронов. Экономисты преисполнились оптимизма, а частные фирмы твердо вознамерились после войны прибрать к рукам украинскую тяжелую металлургическую промышленность. Предприятия, носившие коммунистические названия, переименовали в честь немецких гау (областей рейха).
Но продлилось «экономическое чудо» недолго: летом 1943 года Красная армия перешла в полномасштабное наступление. Для промышленности Донбасса и Приднепровья снова наступил 1941 год. «Фирмы-опекуны» составили списки всего, что достойно эксплуатации: оборудование, мосты, станки и целые фабрики перевозились на Запад, туда же угнали до 400 тысяч рабочих. За собой отступающие немцы должны оставлять только «выжженную землю», требовал Эрих Кох. Днепрогэс взорвали те же люди, которые совсем недавно заделали огромные пробоины в плотине. «Если мы не удержим это имущество, то и красным оно не достанется», — с мрачным удовлетворением отмечали отступающие сотрудники Южной хозяйственной инспекции.
За ценой не постоят
За два года оккупации экономическое планирование развития восточных территорий практически стояло на месте. В новом европейском порядке юго-западу СССР была уготована роль поставщика хлеба для рейха — что предполагало голодную смерть миллионов местных жителей. Но даже при всех разрушениях, которые успела произвести отступающая Красная армия, немцы могли бы использовать промышленность Украины в свою пользу. Гитлеровцы потеряли шанс обеспечить Восточный фронт оружием и снарядами, грабя регион, убивая евреев и притесняя украинцев.
И все же, вопреки последним (1945 год) подсчетам экономистов рейха, Украина немало дала воюющей Германии. Без угля, железной руды, молибдена, вольфрама и особенно марганца военная экономика рейха рухнула бы задолго до 1944 года. Однако никакому материальному исчислению не поддаются страдания миллионов лагерников, угнанных рабочих и военнопленных, трудившихся на нацистскую Германию. Тот факт, что немецкие экономисты даже накануне полного поражения Гитлера видели в геноциде славян и евреев только негативное влияние человеческого фактора на объемы производства, красноречиво говорит об их профессиональной деформации.
Working for the New Order: European Business under German Domination, 1939–1945 / Edited by Joachim Lund. Copenhagen Business School Press, 2006.
Kay A. J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder: Political and Economic Planning for German Occupation Policy in the Soviet Union, 1940–1941. Oxford: Berghahn, 2006.
Туз А. Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. М., 2018.