[226]. Упростилась и процедура суда, благодаря чему сократилось время между обвинением и вынесением приговора.
Принятое в 1940 году «Распоряжение о дополнении молодежного уголовного права» ужесточало установившийся порядок. Это было связано с постепенным ростом молодежной преступности, по сравнению с 1934 годом. (См. схему 12.) Распоряжение расширяло спектр мер пресечения, вводя еще одну — принципиально новую — арест. Под арестом подразумевалось краткосрочное заключение малолетнего преступника в случае совершения им мелкого преступления, находящегося на грани уголовного и административного права. Применение арестов стало достаточно широким и носило, временами, в большей мере демонстративный, предупредительный характер. Подобный приговор мог быть вынесен, например, в случае, если вина малолетнего преступника не была доказана, но община, тем не менее, требовала принятия каких-либо мер[227]. Максимальный срок ареста составлял один месяц, минимальный — от двух дней до недели[228]. В случае мелкого преступления (нарушение общественного порядка, хулиганство и т. п.), также могло быть назначено кратковременное заключение в карцер, отбывавшееся в течение двух или нескольких выходных дней[229]. Подобные приговоры были достаточно демонстративной, однако действенной мерой, позволившей национал-социалистам к началу войны с Советским Союзом вновь взять ситуацию с молодежной преступностью под контроль. Ужесточалось и отношение к опеке и надзору: пренебрежение опекунов своими обязанностями и недостаточная опека карались тюремным заключением сроком до шести месяцев. Таким образом, предпринималась попытка переложить часть ответственности за рост молодежной преступности на плечи граждан.
Как и в других сферах государственной и общественной жизни Третьего Рейха, в сфере молодежного уголовного права шла постоянная борьба компетенций между государственными и партийными органами власти. На установление новых норм права и функции палаты по делам молодежного права претендовало Имперское руководство молодежи. В течение первых лет пребывания НСДАП у власти организацией Гитлер-югенд не раз предпринимались попытки присвоить себе эти функции, сосредоточить в своих руках всю полноту контроля над молодежью. Несмотря на то, что попытки эти не увенчались успехом, Гитлер-югенд стала в результате официально рекомендованным органом, оказывающим содействие «молодежным судам» и контролирующим их деятельность[230].
В результате проведения такой молодежной политики, были достигнуты определенные успехи:
1. урегулированы вопросы торговли спиртными и спиртосодержащими, а также табачными товарами. Активно велась борьба за сохранение здоровья молодого поколения, как при помощи прямых запретов и угрозы карательных мер — среди взрослых, так и при помощи агитации и воспитательной работы — среди молодежи;
2. обращалось особое внимание на защиту морали и нравственности молодежи, принимались активные меры защиты, вплоть до создания новых департаментов, контролирующих существующее положение;
3. запрещен труд малолетних работников, сокращена длительность рабочего дня для молодежи, гарантирован отпуск, выходные дни и возможность продолжения образования;
4. приняты серьезные меры для борьбы с криминализацией молодого поколения, ужесточены нормы уже существовавших законов о малолетних преступниках.
В целом, общегосударственная молодежная политика Третьего Рейха представляла собой ряд хорошо продуманных законодательных мер, направленных на благо молодежи. Характерно, что среди принятых законов и постановлений не было ни одного, оставшегося чисто декларативным: все они находили себе применение вплоть до весны 1945 года, а часть из них оставалась в силе и после падения режима, до начала шестидесятых годов. Мало того, во многих немецких законах о защите прав молодежи, действующих ныне, можно с легкостью отыскать следы юридических разработок времен Третьего Рейха.
Позволю себе заметить, что большинство законов, направленных на защиту юного поколения в Третьем Рейхе — государстве тоталитарном, сделали бы честь сегодняшней России — государству, если верить нашей Конституции, демократическому.
8. РАБОТА ДЛЯ ВСЕХ И КАЖДОГО
Залогом безбедной жизни молодого поколения, того, что юные германцы не будут терпеть нужды, не будут поглощены криминалом или не станут его жертвами, была ликвидация безработицы, свирепствовавшей в Германии после завершения Первой мировой войны. Послевоенное тяжелое время усугубляли следующие один за другим экономические провалы и кризисы, в связи с чем добропорядочные и законопослушные бюргеры были вынуждены искать работу любого рода или вступать в конфликт с законом. Обещание дать работу всем и каждому было чрезвычайно выигрышным ходом для политиков того времени. Впрочем, это обещание еще нужно было сдержать.
Незадолго до прихода к власти в одном из своих выступлений Гитлер пообещал, что сумеет решить проблему занятости. Путь для этого предлагался самый простой: вначале из числа безработных должны были формироваться трудовые отряды, которые затем пополнили бы ряды вооруженных сил. Одновременно решались два сложнейших вопроса — о работе (и заработке) для всех и о возрождении военной мощи Германии. По мнению Адольфа Гитлера мужчины, взвалившие на плечи лопаты, сумеют носить и оружие. Забегая вперед, следует сказать, что этот план оказался вполне осуществимым.
В Веймарской республике идея создания трудовой службы для борьбы с безработицей буквально витала в воздухе. Один из ее проектов, едва ли не самый реакционный разработал генеральный комиссар Баварии Густав фон Кар[231]. В феврале 1924 года он внес на рассмотрение баварского правительства свой проект закона о трудовой повинности. По этому проекту все немцы в возрасте от 18 до 50 лет должны были быть мобилизованы для преодоления промышленного кризиса в стране: производства транспортных средств, станков и механизмов и, впоследствии — работы на них. Завершение проекта планировалось после выхода Германии из кризисного состояния. Однако этот документ не вызвал энтузиазма у баварских министров и вскоре был похоронен среди бумаг и забыт[232]. Сходные предложения рассматривались периодически руководством организации «Стальной шлем». Трудовая повинность должна была заменить собой повинность воинскую, помочь спасти молодежь от «тлетворного влияния демократии». Однако для создания всегерманской Службы труда у организации не было ни политического влияния, ни сил, ни необходимых для этого средств. Впрочем, позже, этот союз бывших фронтовиков включился в организацию добровольных трудовых лагерей, однако идею введения обязательной трудовой повинности его руководители не забыли.
Первые реальные шаги для борьбы с безработицей именно этим способом были предприняты в середине 20-х годов. Весной 1925 года ряд молодежных организаций демократического толка, среди которых, кстати, был и упоминавшийся уже «Вандерфогель», организовали в Силезии трудовые лагеря для студентов. Однако ничего подобного четкому уставу, субординации и полувоенной дисциплине гитлеровской РАД в них не существовало. В основе идеологии студенческих трудовых лагерей были принципы демократии, самовоспитания, самоуправления и чувства общности[233]. Нечего и говорить, что небольшое число лагерей и мизерное количество привлекаемой в них молодежи не позволяли воспринимать студенческий проект всерьез и рассматривать его как действенное средство против безработицы.
Между тем, необходимость решения проблемы занятости среди немцев назревала все сильнее. Мировой экономический кризис, навалившийся на страну в 1929 году, усложнил и без того непростую ситуацию. К февралю 1932 года число безработных перевалило за 6 миллионов человек. В это время идеей введения трудовой повинности заинтересовались и Имперское правительство и рейхстаг. Правые партии выступали за немедленное создание Службы труда. Левые, которых ликвидация безработицы лишила бы важнейшего политического инструмента, естественно были против. В результате сама идея формирования подобной организации утонула в пустой говорильне, выплеснувшейся за пределы рейхстага и закончившейся, как водится, ничем.
Впрочем, уже к началу 30-х годов в Германии действовало множество мелких союзов, объединений и добровольных образований, работавших под эгидой и покровительством самых разных политических или религиозных организаций — «Народный союз службы труда», «Евангелическое объединение ремесленников», «Профсоюз германской помощи», «Центральное объединение инвалидов войны», «Баварский союз земледельцев» и пр. Они пытались бороться с безработицей на местном или региональном уровне. Следует признать, что эти организации работали неплохо, однако в целом вопроса занятости решить не могли: им не доставало скоординированности действий и, если можно так выразиться, глобальности подхода.
В такой ситуации программные требования национал-социалистов — дать работу каждому, кто в ней нуждается (естественно, что отдельным пунктом всегда рассматривалась забота о судьбах молодежи), преодолеть безработицу, поднять германскую экономику из руин — выглядели достаточно обоснованными. Нельзя сказать, что НСДАП была единственной партией, использовавшей сложившуюся обстановку в качестве политического козыря. Однако ее экономическая программа выглядела разумней и практичнее многих. К тому же требованием «права на труд для всех» руководство НСДАП целило в «ахиллесову пяту» правительства Веймарской республики. Дело в том, что конституцией 1919 года каждому гражданину Германии была обещана возможность зарабатывать себе на жизнь собственным трудом или, если это невозможно вследствие каких-либо обстоятельств, получать необходимую поддержку от государства