Магазинчик под скромной вывеской «Цветы» задней стеной примыкал к левому крылу оранжереи. Внутри горел свет, а табличка на двери гласила: «Открыто».
О его приходе возвестил звонкий дверной колокольчик, но девушка, занятая тем, что, взобравшись на стремянку, поливала расставленные на высоких полках горшечные растения, взглянула на него лишь мельком и, судя по всему, не узнала.
— Добрый вечер, — произнесла она, продолжая заниматься своим делом. — Мы уже закрываемся, но у меня есть минутка подобрать вам букет. Просто приятный подарок, или какой-нибудь особый случай?
— Особый.
— День рождения? Годовщина? Помолвка?
Тут Софи обернулась и, увидев его, быстро спустилась вниз.
— У нас закрыто.
Он посмотрел на часы:
— Еще пять минут. Хватит, чтобы собрать мне букет для особого случая.
— Розы? Лилии? Фрезии? — она указала на вазоны со срезанными цветами. — Выбирай.
— Что-нибудь на твой вкус. Для девушки, которую я рад видеть после долгих лет разлуки и перед которой хочу извиниться за незаслуженную обиду. Для тебя.
— Возьмите шоколад, — проговорила она, глядя сквозь него. На кого? Наверное, на парня, который когда-то скупил половину лавки, чтобы выпросить прощения у сердитой хозяюшки. — Но я не обижена. Правду говоря, мне безразлично, что ты обо мне думаешь.
— Софи…
— Софи! — вслед за звоном колокольчика в магазинчик вошел молодой человек, которого Тьен видел сегодня в Ли-Рей за рулем черного авто. — Я больше не нужен?
— Заказов не осталось?
— Все, что ты написала, я развез.
— Тогда до завтра.
Дверь закрылась, но тут же распахнулась снова.
— Софи, ты скоро? — заглянула в магазин девочка лет десяти.
— Да, уже иду.
Малышка, не удовлетворившись ответом, проскользнула внутрь и проворно взобралась на прилавок. В коротких, чуть ниже колен, брючках, не стеснявших движения, это было несложно.
— Вы наш новый покупатель или новый кавалер моей сестры? — спросила она у Тьена, сощурив голубые, как и у Софи, глаза.
— Клер, что за вопросы! — прикрикнула девушка.
— Мне же интересно, — малышка лукаво улыбнулась. Улыбкой она походила на Люка, каким Этьен его помнил.
— Твоя сестра? — он вопросительно посмотрел на Софи. — Значит, отец живет с вами?
Мужчина поздно подумал, что, возможно, сказал нечто бестактное, ведь неизвестно, что случилось за эти годы, и что именно известно Клер, но та сама ответила:
— Папа уже не живет. Вообще. И мама тоже.
— Клер! — Цветочница за руки сдернула девочку с прилавка. — Я же объясняла, нельзя разговаривать с незнакомыми людьми! Выложишь ему все о себе, доверишься, а он окажется вором или лжецом. Или и тем, и тем сразу.
Она подтолкнула сестренку к двери.
— Беги к Люку, я скоро приду. — Резко развернулась к Тьену: — Все, восемь. Теперь точно закрыто.
— Но поговорить-то мы можем?
— Зачем?
— Просто поговорить, — отчеканил мужчина. — Понимаю, что сейчас я для тебя никто… — Больно было признавать, но он видел, что это так. И все равно не желал сдаваться. — Я лишь хотел повидаться. С тобой. С Люком. Убедиться, что у вас все в порядке.
«Сказать, что и дня не было, чтобы я не думал о вас и не мечтал вернуться», — закончил мысленно.
— У нас все в порядке, — ровно проговорила девушка.
Она первой покинула магазин, дождалась, пока он выйдет следом, опустила решетки на окнах и навесила на дверь большой замок.
Клер не ушла: ждала на улице. Когда Софи закончила с запорами, подбежала и взяла ее под руку.
— Я на машине, — Этьен указал на брошенный у обочины автомобиль. — Могу подвезти.
— Не нужно.
— Мы живем в том доме, — дополнила ответ сестры девочка, показав на трехэтажный дом на противоположной стороне улицы. — Зайдете на ужин?
— Я бы с радостью, но в другой раз, — отказался мужчина, пока Софи не набросилась с упреками на радушную девчушку. — В смысле, на ужин. Но, если можно, я заглянул бы увидеться с Люком.
— Увидеться? — Девушка остановилась. — Можно и увидеться.
Она вырвалась вперед, перебежала дорогу и вошла в подъезд. Тьен не отставал.
На втором этаже Софи остановилась у одной из трех выходивших на широкую лестничную клетку дверей и достала ключ.
— Входи, — жестом пригласила она в темную прихожую.
Зашла следом и включила свет.
— Люк, милый, мы дома. Ты не выйдешь?
Из глубины неосвещенной квартиры послышались шаги, и в дверном проеме показалась тонкая фигурка подростка.
— Люк, — волнуясь, прошептал шеар. — Здравствуй. Ты меня, наверное, не узнаешь…
— Простите, — грубоватым, уже начинающим ломаться голосом проговорил мальчик, — я при всем желании не могу вас узнать.
Он сделал шаг на свет, и Тьен увидел изъеденное оспинами худое лицо и застывшие незрячие глаза.
— Удовлетворен? — спросила из-за спины Софи. — Теперь уходи.
— Нет.
— Нет?
Вместо ответа он крепко взял ее за руку. Обернулся сначала к мальчику:
— Был рад встретиться, Люк. Но уже поздно, так что я пойду. До свидания. До свидания, Клер, — поклонился он девочке. — Я только скажу пару слов вашей сестре.
Девушка все это время пыталась выкрутиться, но не возмущалась и не дергалась, чтобы не пугать детей. Он знал, что она поведет себя именно так, и потому не составило труда вытащить ее сначала из квартиры, а после — из подъезда, где гулкое эхо разносило каждый звук по трем этажам.
— Отпусти! — уже на улице позволила себе негромкий выкрик цветочница.
— Отпущу. Но обещай, что выслушаешь. Пожалуйста.
Обещаний он не дождался, девушка продолжала сердито сопеть, но вырываться перестала, и Тьен осторожно разжал пальцы.
— Софи, я… — Сколько слов он готовил для этой встречи, но сейчас и половины не мог вспомнить. С фотографией говорить было проще. — Я понимаю, как глупо все выглядит. Явился через столько лет… Но все это время я помнил о вас. И вернулся бы, если бы мог… Точнее, я вернулся, как только смог. Да, я теперь чужой для вас человек, и вы оба изменились. И появилась Клер, да. Но в этом городе у меня никого больше нет. И я…
— Ты сидел в тюрьме? — перебила она.
— В тюрьме? — растерялся Тьен.
Девушка с грустной усмешкой махнула рукой:
— Забудь. Просто одна из версий. У меня немало их было за эти годы. Тюрьма, несчастный случай, тяжелая болезнь… Ты оставил деньги — сразу было понятно, что не вернешься. Но я все равно ждала. Искала тебя. Покупала газеты и читала о каждом происшествии. Оббегала больницы. Ходила в полицию всякий раз, когда где-нибудь находили труп молодого парня. Не представляешь, скольких мертвецов я тогда повидала, — она рассказывала об этом без эмоций, как о давно пережитом и почти забытом, а мужчине все больше и больше становилось не по себе. — Но я радовалась, что тебя среди них не было. Долго радовалась. Думала, главное — то, что ты жив. А раз жив, то однажды придешь.
— Я действительно не мог…
— Это уже неважно. Не мог, не хотел — какая разница? Какая разница, ты меня обманул, когда обещал, что никогда не оставишь, или я сама обманулась, когда поверила в это? Да, поначалу было трудно, но, слава богу, я не успела привыкнуть к тому, что кто-то решит все проблемы за меня. Справилась. Даже когда Люк заболел, — она закусила губу и умолкла, словно не знала, стоит ли продолжать. Но решилась: — Четыре года назад. Оспа. В городе было совсем немного заразившихся. Оказывается, всем делали прививки. Даже бродягам. Детям в сиротских домах. Заключенным в тюрьме. Приказ издали в тот год, когда ты ушел. Медицинские бригады тогда обходили дома: делали прививки на месте или оставляли листовки. В газетах были объявления. Но я ведь читала только страницы происшествий. И когда в наш дом приходили врачи, видимо, была в морге, на опознании очередного безымянного трупа.
— Значит, это я виноват? — спросил он, поняв, к чему она ведет.
— Нет, — покачала головой девушка. — Я. Занималась не тем, чем должна была. Думала не о том, о чем нужно было думать. Я совершила ошибку. А ты… Ты просто был этой ошибкой.
— Любую ошибку можно исправить, если постараться.
— Я уже исправила, — сказала она резко. — Вычеркнула тебя из нашей жизни. Перестала ждать и надеяться на чудо. И, знаешь, все тут же встало на свои места. А теперь ты появляешься и хочешь снова перевернуть все с ног на голову? Нет, я этого не позволю.
Высказав это, Софи быстрым шагом пошла к подъезду, но, войдя в парадное, обернулась.
— Если на самом деле желаешь нам добра, не приходи больше.
Тьен не стал ее останавливать. Что он мог ей сказать? Что все случившееся — печальное совпадение, и он тут ни при чем? Так она это понимала. Но все же легче жить, когда есть на кого свалить хоть часть вины…
Шеар вернулся к авто. Чувствуя, что за ним наблюдают из окна, завел мотор и отъехал от дома на несколько кварталов. Оставил машину и просто бродил по улицам.
Около полуночи решил, что уже можно. Зашел в пустой переулок, взлетел и заскользил невесомой тенью по крышам, распугивая вышедших понежиться в лунном свете котов. Добрался до дома рядом с оранжереей, и завис над маленьким балкончиком на втором этаже. Не пришлось превращаться: дверь на балкон в летнюю ночь была приоткрыта. Он лишь впустил вперед себя прохладным сквознячком сон, на случай, если тот еще не пришел в квартиру своим ходом. Выждал немного и проскользнул в комнату. Это оказалась спальня Люка. Шеар осмотрелся (темнота давно не была помехой): ни книг, ни рисунков. Зато стоит на стуле гитара — пальцы незрячих обычно чувствительнее, и слух острее. А члены этой маленькой семейки не сдаются и не опускают руки — всегда найдут, чем их занять.
Тьен присел на пол рядом с кроватью. Погладил мальчишку по волосам, коснулся пальцами бугристой кожи на лбу.
— Это ненадолго, напарник. Я тебе обещаю.
Следующей на пути была комнатка Клер. Тьен всего на минутку заглянул сюда. Поднял упавшее на пол покрывало, заметил синяк на коленке, выглядывающей из-под задравшейся рубашки, и легонько потрогал темное пятнышко, кончиками пальцев размазывая по нему капельку воды. К утру пройдет.