— Научите меня?
— Может быть.
— Не может, — обрубила девушка, входя в кухню. — Хватит с тебя велосипеда.
Клер обижено засопела, но спорить не стала.
— Помоги на стол накрыть, — попросила ее сестра.
— В гостиной?
Для гостей накрывали всегда в гостиной.
Софи задумалась на минутку. С одной стороны, много чести. А с другой, если на кухне сесть, получится, что Тьен не гость, а свой, как тогда…
— В гостиной, — решила она.
Поначалу ели в полном молчании, лишь гость из вежливости похвалил стряпню и компот, которого ему налили теперь не на одежду.
— Тьен, а сколько вам лет? — не выдержала тишины Клер.
— Двадцать семь.
— Да? — девочка наморщила носик. — Я думала, больше. А Софи — двадцать три. Но все говорят, что меньше.
— Клер, что за разговоры? — попыталась угомонить сестру цветочница.
Как всегда, безуспешно.
— Где вы живете, Тьен?
— Пока в гостинице. Но хочу купить дом. — Он посмотрел на Софи, на Люка и вернулся взглядом к любопытной малышке. — Не очень большой, но и не маленький. И обязательно с садом.
— А денег хватит?
— Клер! — окрикнула Софи возмущенно.
— Хватит, — улыбнулся гость, проигнорировав бестактность вопроса.
— Много зарабатываете? — прищурилась дотошная девчонка. — Чем вы занимаетесь?
«Ворует, — подумала Софи, устало прикрыв глаза. — Только уже по-крупному».
— У нас большое семейное дело, — с расстановкой произнес мужчина. — Можно сказать, трастовая компания. Помогаем людям выжить в сложном мире… финансов…
— Так скучно, — Клер напоказ зевнула, не удосужившись прикрыть рот ладошкой. — Но с другой стороны, хорошо, что вы — серьезный человек, а не какой-нибудь…
— Сказочник, — ляпнула, не сдержавшись, Софи.
Тьен посмотрел на нее через стол, долго и задумчиво. В знакомых зеленых глазах почудилась незнакомая тоска.
— Знаешь, как-то не до сказок стало.
Сделалось неуютно.
Софи потупилась. Люк царапал вилкой тарелку, делая вид, что пытается наколоть убегающий кусок. А Клер вдруг вскочила на ноги и стукнула себя кулаком по лбу:
— Сказки! Точно! Вы — Тьен!
— Да, — мужчина удивленно моргнул. — Я так и сказал.
— Я сейчас! — рванула к двери девочка.
Можно было догадаться, куда она помчалась, но Софи уже не могла нормально соображать, а когда сестра вернулась с книгой в руках и протянула ее гостю, было поздно.
— Мои любимые. Честно.
Мужчина заглянул под яркую картонную обложку. Вслух читать не стал, но девушка знала, что он увидел на титульном листе.
«Волшебные истории Бертрана Брю», — отпечатали в типографии. Она заклеила имя Бертрана Брю кусочком белой бумаги, а Люк, он тогда уже умел писать, вывел поверх новое. И получилось: «Волшебные истории Тьена». Они перечитывали их вечерами, и мечтали о том, как будет здорово, когда он вернется.
А когда Люк уже не мог читать, она отдала книгу Клер. Жаль, имя в названии вымарать забыла.
Гость поглядел на них с братом по очереди с такой теплотой и нежностью, что захотелось… Захотелось схватить тарелку и швырнуть ему в голову! А потом и соусницу! И проорать то, что он и сам уже понял: «Да! Ждали мы тебя, ждали! Но это давно было. А сейчас нам и без тебя хорошо. И не нужны нам больше твои сказки!»…
— Люк, — хрипло обратился мужчина к невидящему, но понимающему, что происходит, подростку. — Я предложил твоей сестре возить тебя к доктору…
— Я же сказала, Нико нам поможет, — оборвала его Софи.
— Люк, ты уже не маленький, — не слушая ее, продолжил Тьен. — Можешь сам решать.
— Ничего он не может! — сорвалась девушка. — Он — ребенок. Больной ребенок. И я за него отвечаю. Я, а не ты!
Люк со злостью швырнул вилку в тарелку, и фарфор со звоном раскололся. Соус потек на скатерть.
— Я не против, — мальчик с вызовом направил невидящий взгляд туда, откуда слышал голос сестры.
— Что? — растерялась она.
— Я не против, чтобы Тьен возил меня к врачу.
— Я не настаиваю, — пошел на попятную разрушитель семейного спокойствия. — Обсудите между собой. А я заеду утром.
— Хорошо, — хмуро кивнул Люк.
Софи промолчала.
А Клер, чтобы сгладить неловкость момента, снова полезла к гостю с расспросами:
— У вас есть дети, Тьен? — начала она издалека.
— Нет.
— А жена?
— Нет.
— А невеста?
— Тоже нет. Хочешь ею стать?
Девочка такого предложения не ожидала.
— Я еще маленькая, — пропищала она.
— Ничего. Подожду, пока вырастешь.
Невинные шутки, но для Софи это стало последней каплей.
— Он подождет! — взвилась девушка. — Конечно, подождет!
Она выбежала из гостиной и вернулась уже с сорванными с бельевой веревки вещами. Сунула их в руки вскочившему вслед за ней мужчине и потащила того к входной двери.
— Он подождет, Клер. Сейчас уйдет… — Щелкнул замок, распахнулась дверь на лестницу. — И вернется лет через девять. В самый раз будет!
Вытолкала от удивления и не думавшего сопротивляться гостя на площадку и захлопнула дверь.
Когда он позвонил в первый раз, выставила забытые в прихожей туфли.
Во второй — вынесла из ванной часы и бумажник.
На третий просто не открыла.
— Глупая ревнивая женщина, — угрюмо вывела Клер. — Зачем он мне? Я же для тебя старалась. А то так и останешься старой девой.
— Помолчала бы! — накинулась на сестру девушка. — Мелешь и мелешь языком. Хоть бы думала сперва!
Девочка понурилась.
— И ты хорош! — перепало Люку. — Предатель! Раньше за конфетки за ним бегал, а теперь что? Надеешься, порулить даст?
— Куда уж мне, — не остался в долгу подросток. — Кто больного ребенка за руль пустит?
Нашарил на столе сказки, взял младшую сестру за руку и повел к себе.
— Пойдем, Клер. Почитаешь убогому.
«Не приходи больше, — мысленно попросила Софи, прислонившись к входной двери. — Я так старалась, чтобы у них все было хорошо. Может, не все получилось, но не нужно ломать того, что уже есть. А так, как было, уже не будет, ты же видишь…»
Звонить еще раз Тьен не стал.
Разговор на ровном месте свернул не туда, и продолжать его не стоило. Еще будет время.
А сегодня… Сегодня был день надежд. Люк получил надежду на выздоровление. Тьен — на возвращение. А Софи нужно было сначала самой разобраться, чего же она на самом деле хочет, и шеар надеялся, что сможет повлиять на ее решение. Сам, не прибегая к силе стихий.
Дар понадобился для другого.
Сначала — досушить влажную одежду. Потом — подправить восприятие любопытной дамочки преклонных лет, выглянувшей из-за соседней двери. Обнаружив на площадке полуголого мужчину, склочная даже с виду старушенция уже раззявила рот, чтобы закатить скандал, как вдруг расслабленно улыбнулась и вернулась в квартиру.
— Да-да, — пробормотал себе под нос шеар, натягивая брюки. — Я белый и пушистый… кот. Мур-мур…
Он уже застегивал рубашку, когда соседская дверь, взвизгнув несмазанными петлями, снова распахнулась, и возникшая на пороге карга щедро плеснула водой ему на только-только просушенную штанину.
— А ну брысь отсюда!
— Да ухожу я, ухожу, — огрызнулся Тьен.
Заговори с ней кот, старую грымзу удар хватил бы, но она услышала лишь обиженное «Мяу!» и увидела, как пушистик рванул вниз по лестнице, волоча по ступенькам мокрый хвост.
Глава 10
Настроение не располагало к общению, но Этьен усвоил жизненные уроки: добрые отношения нужно беречь. Потому, вернувшись в гостиницу, без оглядки на поздний час заглянул к отцу: Генрих не имел привычки рано ложиться.
Но и привычки коротать вечера с бутылкой за ним раньше не водилось.
— Да вот, вроде бы неплохое вино, — смутился Лэйд, заметив удивленный взгляд сына. — Присоединяйся… если никуда больше не собираешься…
Тьен почувствовал легкий укол совести. Притащил отца в мир, давно ставший ему чужим, и бросил.
— Не собираюсь, — он устроился за столом напротив археолога. — Как прошел день? Как экскурсия?
Лэйд вздохнул. Вперил взгляд в свои сцепленные замком пальцы.
— Пап, как ты вообще?
— Не знаю. Странно.
— Это с непривычки. В Итериане все иначе.
— Иначе, — кивнул пожилой человек. — Возможно, ты не заметил, ты же шеар, а люди своеобразно ощущают пребывание в Дивном мире. Помнишь истории о тех, кого прекрасные альвы или легкокрылые сильфиды уводили за собой? О том, как прожив какое-то время в окружении чудесных созданий, те люди возвращались домой, думая, что минуло всего несколько дней, и с удивлением понимали, что прошли уже годы?
— К чему ты это?
— К тому, что мы чувствуем себя такими же, какими пришли однажды в Итериан. Не стареем, да, но и не взрослеем, если поймешь, о чем я. Приобретаем знания и опыт, но не меняемся душой.
Наверное, он был прав. Иначе, почему третий шеар, пережив встречу с ненасытной пустотой и пройдя не одну чужую войну, до сих пор иногда чувствовал себя выросшим на слободских улицах мальчишкой? Видимо, много в нем было человеческого.
— Думаю, так Итериан оберегает нас от неприятных моментов долголетия, — продолжал Лэйд. — Дивные воспринимают жизнь иначе, а люди за свой короткий век устают, становятся скупы сердцем, равнодушны ко многому. Это тоже своего рода защитный механизм, призванный примирить нас со скорой смертью… А здесь я вновь чувствую время. Свою древность, и неуместность. Уязвимость…
— Хочешь обратно?
Генрих неопределенно поморщился.
Уйти вместе с сыном было его решением, и Этьен обещал, что сделает все возможное, чтобы сохранить его силы и долголетие в людском мире. Но он не мог обеспечить ему той защиты, что давал Итериан.
— Мы все равно вернемся, — напомнил человек.
— Я вернусь, — поправил шеар.
— И я, — проговорил Генрих упрямо.
Говорят, время лечит. Но, согласно только что выдвинутой теории, в Дивном мире человек не чувствует времени. Его боль не уходит. Он все так же жаждет расплаты.