вытягивала его на свет из тесной раковины, в которую он так и норовил забиться, и заставляла жить.
Холгер поймал и прижал к щеке руку жены. Потерся с нежностью, напомнив напрашивающегося на ласку кота.
Шеар хранит Итериан и все миры великого древа. Но кто хранит самого шеара?
Может быть, женщина, которая не пожалеет альвийского фарфора, чтобы только ее мужчина не остался один на один с переживаниями и сомнениями?
Или та, что будет сидеть рядом, молча разбирать спутавшиеся волосы и слушать. Та, что никогда не упрекнет, не скажет и не спросит лишнего. Не станет устраивать скандалы по пустякам — ведь не каждому это нужно. Кому-то достаточно того, что есть кто-то, кто примет его со всеми достоинствами и недостатками, ошибками и секретами… внебрачными сыновьями и давними любовницами…
Каждый выбирает по себе.
Главное, не ошибиться в выборе.
Глава 26
Софи знала, что что-то должно случиться. Чувствовала это с того самого дня, как Тьен вернулся. Но подобного и представить не могла.
Другой мир, хранилище памяти, белый каменный шар, чужие жизни, промелькнувшие перед ней… Не может же это все быть на самом деле?
Могло. И было.
И ее Тьен — совсем не Тьен, и, наверное, даже не ее…
Девушку буквально раздирало изнутри. Хотелось кричать и плакать. Или лечь на каменный пол, свернуться калачиком и умереть. Она с трудом контролировала себя, чтобы поддерживать хотя бы подобие разговора с приведшей ее сюда женщиной.
А потом появилась еще одна. Тоже молодая, красивая сияющей нечеловеческой красотой. Но не альва. Другой тип внешности. В Лили не чувствовалось хрупкости, стройная и изящная, она вместе с тем выглядела крепкой и сильной, твердой — как камень, как земля. А эта, с белыми, заплетенными в толстую длинную косу волосами и большими серо-голубыми глазами, казалась невесомой… Да и летала к тому же.
Значит, сильфида.
Софи сама удивилась, с какой легкостью признала этот факт.
— Это невеста шеара Этьена, — представила ее незнакомке Лили.
— Да? Ну что ж, каждый выбирает по себе. Главное, не ошибиться в выборе, правда?
Сильфида остановилась напротив Софи. Ростом она была выше девушки и вдобавок к этому парила в воздухе в нескольких дюймах от пола, а потому на гостью смотрела сверху вниз.
— Ты уверена, что сделала правильный выбор? — прищурилась сильфида. — Вы ведь такие разные. Ты — человек, он — шеар. Ты с трудом носишь свое хлипкое тельце, а он способен своротить горы, в прямом смысле. Он проживет долгую жизнь, а ты — бабочка-однодневка… Продолжать?
— Не надо, — стиснув зубы, выдавила Софи.
Сказанного уже достаточно, чтобы разрыдаться. Но она не доставит им такой радости.
Кто они вообще такие? Чего добиваются?
Хотят, чтобы она отказалась от Тьена? Не дождутся! Если она и решит его оставить, он узнает об этом первым. Он, а не какие-то там… сказочные существа!
— Ты должна понимать, с кем имеешь дело, — вкрадчивый шепот сильфиды напоминал шипение змеи.
— Я понимаю.
— В самом деле?
— Да.
— Подумай…
— Я подумала, — твердо произнесла Софи. — И я все понимаю. Да, он — шеар, а я — человек. И что в этом плохого? Он сильный? Хорошо. Будет, кому носить на руках мое хлипкое тельце. Проживет намного дольше? Значит, мне не придется хоронить и оплакивать его. И не нужно волноваться, что после моей смерти некому будет позаботиться о наших детях. И внуках. И правнуках…
Ее занесло. Голос срывался на крик.
Но она смогла взять себя в руки.
Сильфида, отлетев немного назад, оглядела ее с новым интересом и, обменявшись взглядами с альвой, вдруг рассмеялась.
— Девочка-то с характером. Я уж боялась, еще одна тихоня.
Снова подлетела поближе.
— Ты во многом права, — сказала, уже не смеясь. — Но жизнь с шеаром, сколько бы она не длилась, — это не только радости. Мне-то можешь поверить.
— С какой стати? — спросила Софи со злостью.
— Кому, как не мне знать, — склонив голову к плечу, проговорила сильфида. — Я была женой шеара. Я — мать шеара. Бабушка шеаров… Этого, твоего, кстати, тоже.
Бабушка. Новую информацию Софи тоже приняла без раздумий и сомнений.
Это у людей бабушки седые, сгорбленные, с морщинистыми лицами и добродушным прищуром выцветших подслеповатых глаз. А у шеаров такие — молодые, красивые… стервы.
Девушка откашлялась, прочищая пересохшее горло, и предположила вслух:
— Вы его не слишком любите, да?
— Да, — без раскаяния признала сильфида. — Но о счастье нелюбимого внука нужно заботиться в первую очередь. Эйнар — мой второй внук — тот пусть хоть сто лет еще не женится. А Этьен… Чем счастливее он будет где-то там, в другом мире, тем меньше шансов, что вернется в Итериан, чтобы снова действовать мне на нервы. Понимаешь мои побуждения?
«Эйнар не женат», — отметила Софи отстраненно.
Еще одна ложь — маленькая монетка в копилку обманов.
А бабуля, по крайней мере, честная.
— Никогда не вмешалась бы, — сильфида подлетела к ней вплотную. — Я, знаешь ли, очень не любопытная бабушка. Но раз ты уже здесь… Вот она, — кивком указала на Лили, — полагает, что главная проблема в том, что ты — человек. А я так скажу: это — последняя из ваших проблем. Но ты должна понимать, на что идешь, связывая свою жизнь с шеаром. Мы с мужем были знакомы много лет, прежде чем он назвал меня невестой. Еще несколько лет прошло до того, как я стала женой. Мне казалось, я знаю все и ко всему готова… Но лишь казалось. Как и тебе сейчас кажется, что для счастья нужно только избавиться от двух зловредных теток и вернуться в свой уютный мирок, где все сразу станет как прежде. Но ты ведь понимаешь, что не станет?
Да, теперь уже точно не станет…
— Я дам тебе один совет. Из женской солидарности. Должна же быть какая-то солидарность между женщинами, которых судьба свела с шеарами? Так вот… — сильфида понизила голос до едва различимого шепота: — Если ты хотя бы самую малость сомневаешься в нем или в себе, беги. Беги от него, пока не поздно. Но если останешься, никогда не позволяй усомниться ему.
— В чем? — так же тихо спросила Софи.
— Ни в чем.
Пальцы сильфиды легонько коснулись висков девушки. Ледяные. Колючие, словно покрыты крошкой инея. Софи вздрогнула, но не отстранилась. Смотрела, как зачарованная, в глаза женщины, зависшей перед ней в воздухе, и медленно тонула в глубоком голубом небе.
Мысли улетучились… свои, но пришли чужие… И голос Йонелы, лишившийся язвительных ноток, мягкий и певучий, звучал у нее в голове…
— На самом деле неважно, сколько ты проживешь. Много или мало, но тебе предстоит жить со всем этим…
Это было как с камнем памяти, но не совсем.
Не образы — чувства.
Желания. Надежды. Страхи.
Чем больше надежд, тем больше страхов.
Мечты…
Мечты — туман. За туманом не разглядеть, что там ждет впереди.
Счастье — вереск: сладкий запах, горький вкус.
Теплые объятья, холодный взгляд.
Вот он рядом, родной, любимый, а мыслями далеко-далеко, там, куда тебе нет и не будет дороги.
Дорога — для него, и он уйдет однажды… И не единожды…
Вернется?
Вернется, если будешь ждать.
А ты будешь.
Ожидание станет твоей жизнью.
Нервное и тревожное.
Непрерывное ожидание беды.
А еще — знание, что и беда где-то там тоже ждет…
…Всего несколько секунд в водовороте чужих эмоций, и Йонела отняла руки. Стряхнула с пальцев колючую изморозь.
Отлетела от девушки, отвернулась и бросила через плечо:
— Знаешь, что самое забавное в данной ситуации? Что Лили могла ошибиться относительно серьезности планов Этьена насчет тебя. А я, выходит, впустую трачу время…
Она умолкла, прислушиваясь.
Где-то вдалеке громыхнул гром, и его раскаты легкой дрожью коснулись башни. Колыхнулось пламя в светильниках. Небо над прозрачным потолком потемнело.
Приближалась гроза…
Софи закрыла глаза и, вдохнув глубоко, медленно выдохнула.
Пускай гроза.
Сейчас душно, дышать тяжело, но хлынет ливень, и станет легче.
Она хотела, чтобы так было. Стоять под проливным дождем, и пусть вода смывает усталость. Можно будет плакать, никто не поймет…
Но если дождь и собирался где-то, то не над хранилищем памяти.
Жаль.
— Отпустите меня домой.
Ей нелегко дались эти несколько слов. Голова болела, переполненная мыслями. Сердце норовило выскочить из груди. В прошлом — обман, в будущем — неизвестность…
Но она разберется со всем этим. Только дома.
И плакать, если уж прижмет, будет там.
А прижмет ведь…
Лили и Йонела посмотрели в ее сторону, но ничего не ответили.
— Верните меня домой, — выговорила Софи четче. — Вы… Чего вы от меня хотите?
Нужно было сразу спросить об этом, но она была напугана и подавлена. А теперь эти двое ей не страшны.
Невидимая гроза, и та пугала сильнее.
Гром. Дрожь земли. Шум ветра… Почудилось, будто кто-то издалека зовет ее по имени, пытаясь перекричать этот шум… И будто хлопнула где-то дверь. И шаги на лестнице…
— Чего мы хотим? — Лили приблизилась к ней, заглянула в глаза. — А чего ты хочешь? Сейчас, когда уже знаешь? Все еще хочешь остаться с ним?
Софи открыла рот, чтобы сказать, что ничего уже не знает и не понимает, и ей нужно подумать, и замерла. Насторожилась.
Кто-то стоял за дверью, там, где выходят из стены каменные стражи.
Кто? Зачем? Неужели ее ждет еще одно знакомство и новые откровения?
Она закусила губу. Сцепила в замок трясущиеся пальцы…
Хватит уже. Сколько можно?
— Так ты хочешь этого? — повторила Лили.
Девушка услышала, как дверь за спиной распахнулась с натужным скрежетом камня, видела, как подобралась альва, как напряглась, силясь смотреть только на нее, а не поверх ее плеча на того, кто шел к ним через зал. Медленно и осторожно, словно боялся напугать… или спугнуть… Исходившая от него опасность ощущалась буквально кожей. И его злость. Готовность ударить в любую секунду…