От незаслуженной обиды в глазах защипало.
— Я и была в магазине, — проговорила она, низко опустив голову. — Купила вот… тебе…
— Что это? — растерялся Тьен, когда Софи всучила ему футляр.
— Подарок.
Она отвернулась от него и медленно пошла к стоянке.
Очень медленно, чтобы скорее догнал…
— Софи, прости. Я… ну, дурак, знаю. Тебя долго не было… А что там внутри?
— Дома увидишь, — они поравнялись, и Софи взяла мужа под руку.
— Сейчас хочу.
— Сам узнай, ты же можешь.
— Не, так не интересно. Ну скажи, а? Тяжеленькое такое… Я тебе, — голос мужчины стал строгим, — сколько раз говорил, чтобы тяжелого не таскала?
Она вспомнила, когда он ей говорил такое, и зажмурилась, чтобы в самом деле не заплакать. Что-то часто в последнее время накатывает. Потерлась щекой о его плечо.
— Там пишущая машинка. Сказали, самая последняя модель.
— Мне? — удивился он.
— Тебе. Будешь сказки писать.
Вот же стукнула дурь в голову такой подарок сделать, теперь самой стыдно…
— Буду, — улыбнулся он. — А ты читать будешь?
— Буду.
— Тогда я тебе сегодня же напишу.
И зашептал на ухо, что именно напишет. Не совсем сказка, конечно, но тоже интересно…
«Неужели я и правда схожу с ума?» — спрашивал сам у себя Тьен.
Мысли, голоса. Предчувствие… Было же! Жгучее, ясное…
Напугал незнакомого человека. Софи расстроил, а она ему подарок хотела сделать.
Сделала.
Вот чудо. Софи, не машинка.
Машинку он еще не рассматривал. Отнес в кабинет, даже из футляра не вынимал. Думал, после обеда, но вернулись Генрих и Клер…
— Что-то случилось? — Софи сразу заметила, что сестренка чем-то расстроена.
Девочка протяжно вздохнула. Генрих нахмурился.
Вряд ли им настолько не понравился фильм.
— Что произошло? — спросил Тьен у отца.
— Неприятное происшествие, — ответил тот. — Не с нами, но на наших глазах. Такое случается, увы…
Последние его слова адресовались Клер. Малышка кивнула и вздохнула вновь.
— Что за происшествие? — еще больше встревожилась Софи.
— Мы видели, как человек умер, — всхлипнула девочка.
— Какой человек?
— Это я виноват, — покачал головой Лэйд. — Нужно было сразу же после сеанса возвращаться домой, а я предложил погулять…
— Мы пирожки купили с вишнями, — снова вступила Клер. — Пить захотели, пошли к автомату. А там под деревом дяденька сидел, грязный такой. Дедушка Генрих ему денег дал… А потом мы пошли содовой купить, купили, а тут кто-то как закричит…
— Мы близко не подходили, — поспешил успокоить Генрих. — Но…
Девочка успела увидеть и понять достаточно. В ее возрасте и при ее большом и чистом сердце смерть, даже постороннего человека, — настоящая трагедия.
Впрочем, уже скоро трагедия эта утратит остроту и превратится в одну из тех страшных историй, что дети пересказывают друг другу шепотом, расширив при этом глаза и оглядываясь по сторонам. Тем и хорошо детство, если, конечно, оно счастливое, и найдется достаточно радостных событий, чтобы заслонить собой неприятные воспоминания.
С Генрихом было хуже.
Волнуясь за малышку, Тьен не сразу обратил внимание, что отец разволновался не на шутку. Рассказывая, он сильно побледнел, пальцы его, теребившие узел галстука, мелко дрожали, а на висках выступил пот.
Шеар дождался, когда Софи уведет сестру, а сам остался в гостиной с Лэйдом.
— Ты расстроен не меньше Клер, — заметил он, чтобы как-то начать разговор.
— Смерть… — Генрих громко сглотнул. — Неприглядное зрелище, в любых обстоятельствах. Тот нищий был уже не молод, и, наверное, время пришло. Рано или поздно все умирают…
Ох, как некстати эти мысли!
Не одно, так другое…
— Пап, ты…
— Я в полном порядке. Это… не страшно. Совсем не страшно. Теперь я знаю.
Теперь он знает.
Теперь он готов.
Теперь ему не будет страшно, когда придет время, это ведь так легко…
Тьен до скрежета стиснул зубы, снова услышав мерзкий голос в своей голове.
«Все-таки я схожу с ума», — подумалось с тоской.
…Ночью он не сомкнул глаз. Прислушивался. Вглядывался в затаившуюся по углам тьму. Несколько раз будил Софи, когда, не в силах сдержаться, снова и снова прижимал ее к себе, словно боялся, что кто-то явится, чтобы забрать ее у него…
Кеони появился в гостинице ночью, когда Фернан его уже и не ждал.
— Пришел?
— Пришел, — подтвердил тритон. — Попрощаться. Мне предложили обучение в школе Бездонного озера. Этьен договорился с тамошним старейшим. Я не знал. А ты?
— И я не знал. Но можно было догадаться, что на произвол судьбы он тебя не бросит. Никого из нас. Был у него?
— Собирался, — Кеони на миг опустил глаза. — Может быть, потом…
Он посидел еще немного в номере флейма, ни о чем больше не спрашивал и сам ничего не рассказывал, а потом встал и ушел. О том, что хотел бы забыть что-то из недавних событий, даже не заговаривал, и Фер подумал, что все не так уж плохо.
Глава 37
— Знаешь, чего я хочу? — спросила Софи утром.
Они проснулись, но еще не вставали с постели. Голова девушки покоилась на его плече, и Тьену трудно было заглянуть ей в глаза, чтобы хотя бы предположить, о чем она думает.
— Не знаю.
— Чуда хочу.
— Ты мое чудо, — он поцеловал золотистую макушку.
— Так это твое, — проворчала она с наигранным недовольством. — А мое где?
— Я? — понадеялся Тьен.
— Ты не чудо, ты — чудовище!
Софи рассмеялась — всего лишь шутила, а он… Он зарычал, скинул ее на подушки и навис сверху, оскалившись, делая вид, что собирается вгрызться ей в шею. Хохот, крики, которые — он уж позаботился — не вырвутся за пределы их спальни. Детская возня. А в чем-то — совсем даже не детская… Но сейчас ему нравилось просто тормошить ее, щекотать до визга, слышать ее смех. Смотреть и видеть в ней нынешней ту, прежнюю, милую свою, светлую девочку, которая поначалу и улыбалась-то редко, и которую он никогда не позволил бы себе повалить вот так на кровать, чтобы зацеловать всю… как бы сильно этого ни хотелось…
— Сдаюсь, — выдохнула она, запыхавшись.
— И я, — свирепое чудовище покорно подставило голову, позволяя погладить себя по встрепанным волосам. — Так какое ты хочешь чудо?
— Волшебное. Это же ты у нас сказочник, вот и придумай.
Волшебное? Самое волшебное, что когда-либо случалось с ним, он баюкал сейчас на руках.
— Закрой глаза, — велел он.
Коснулся губами прикрытых подрагивающих век, провел пальцем по раскрасневшейся щечке…
— Теперь открывай.
Дар четырех — не игрушка. Но зачем он вообще нужен, зачем спасать миры, сражаться с пустотой и тьмой, если нельзя будет сотворить маленькое чудо для любимой своей девочки?
Софи распахнула глаза и замерла. Даже не дышала какое-то время, глядя прямо перед собой.
Комната осталась почти прежней. Ведущая в коридор дверь, платяной шкаф, туалетный столик, кровать, а на кровати — они. А вот внешняя стена исчезла. Прямо из спальни теперь открывался новый вид, непривычный, необычный и, как надеялся Тьен, волшебный.
— Идем? — он подал руку своей шеари.
— Идем! — поддержала она с восторгом.
Спрыгнула с кровати на пол и закружилась, рассматривая сменившее ночную сорочку длинное платье из воздушной, нежно-голубой ткани. Схватилась за предложенную руку, и сама потащила мужчину вниз по широкой лестнице, начинавшейся там, где заканчивался блестящий лаком паркетный пол.
Лестница вела в сказочный мир, в котором смешалось все самое красивое, что Тьену доводилось когда-либо видеть. Яркие цветы. Деревья с узорчатыми серебряными листьями, подпирающие кронами небо цвета лазури. В небе порхали дивные птицы, чьи голоса разливались в теплом чистом воздухе, наполняя его музыкой.
— Оно настоящее, — шептала завороженно Софи.
Трогала янтарные стволы сребролистных великанов. Гладила ковром стелившуюся шелковую траву. Нюхала цветы, и золотая пыльца оседала на кончике ее носа.
— Настоящее…
К сожалению или к счастью — нет. Но больше, чем иллюзия.
Воспоминания.
Его воспоминания.
Их, таких ярких и светлых, немного скопилось за проведенные вдали от родного мира годы, но если собрать все вместе, получишь волшебную страну.
Цветные горы у горизонта. Это не магия. Сформированные за тысячелетия из затвердевших пород самых разных фактур и цветов. Терракотовые, желтые, лимонные, багровые, малахитовые, бирюзовые — слой за слоем собирала их природа… Цветные горы — больше ничего хорошего о том мире Тьен не помнил…
Водопады. Даже издали слышится их грозный рокот, а брызги рождают в воздухе мириады радуг.
За лесом, со стороны похожим на волнующееся изумрудное море, виднеются башни прекрасного замка: белый камень, высокие стрельчатые окна, зубчатые стены и пестрые флаги над ними. В таком обретаются сказочные принцессы, ждущие своих рыцарей… Кто там жил на самом деле, он так и не узнал, времени не было…
— Смотри, — шеар привлек к себе жену и указал на небо.
Там, в клочья разрывая мощными крыльями облака, парил золотой дракон. Неописуемое зрелище, в первый раз Тьену казалось, что сердце разорвется от восторга. Тогда он позавидовал Холгеру, выбравшему для себя этот образ…
Воспоминания изменились, золотые крылья потемнели…
Тьен отвел взгляд от дракона, переключая внимание Софи на поднявшегося в небеса феникса. Короткий полет — так прекрасны они лишь за миг до смерти. А возрожденные похожи на большеротых галчат, только искрят немного…
— Пойдем дальше?
Персиковый сад. Аромат зрелых плодов, оттягивающих ветки…
Почему вспомнилось?
Он сорвал большой персик, оттер от пуха и подал своей шеари.
— Как вкусно! — она зажмурилась от удовольствия.
В этой волшебной стране невозможно ни наесться, ни напиться, но вкус… Вкус он помнил. Сочная сладость, тающая во рту…
А вода в бьющем из-под земли ключе еще вкуснее… Особенно, когда третий день изнемогаешь от жажды, вынужденный экономить каждую каплю…