— Три полных цикла. Тридцать шесть лет. Это минимальный срок, за который я успею заново собрать твоего человека.
— В точности т-такой, какой она была, без корректировки памяти или еще к-каких-нибудь изменений? — тщетно борясь с охватившим его волнением, дрожащим голосом уточнил Тьен.
— В точности такой же, и со всеми воспоминаниями, вплоть до злосчастной чашки кофе, — подтвердил предвечный. — Корректировки возможны, но по обоюдному согласию сторон. Ты же понимаешь, что подобный договор предполагает наличие неких обязательных условий? Так что со своей стороны можешь включить несколько пунктов.
— Н-не надо ничего…
— Не торопись. Подумай. А я пока назову свои условия.
К возвращению Фернана и детей, загулявшихся дотемна, Тьен успел привести в порядок комнаты и вернул первоначальный вид портрету в спальне Генриха. Немного похозяйничал на кухне.
— Проголодались?
Этот вопрос, как и улыбка и жизнерадостный тон шеара, немало озадачил Фера, но флейм привычно хранил спокойствие.
— Не-а, — замотала головой Клер. — Мы в кондитерской были. Пирожных налопались — до отвала!
— А Софи где? — немного обеспокоенно поинтересовался Люк. — Неужели еще спит?
— Еще? — усмехнулся Тьен. — Уже! Вы бы еще позже вернулись. Она весь вечер у плиты провозилась, вас ждала. Так что теперь — т-с-с-с! Марш по комнатам, чистить зубы и спать.
— Но Софи же ко мне зайдет перед сном? — протянула Клер. — Она всегда меня укладывает.
— А сегодня я уложу, — сказал шеар. — Даже сказку расскажу, если через пять минут будешь уже в постели.
Услыхав про сказку, малышка просияла и помчалась к себе. Конечно, по пути она сунет свой любопытный носик в спальню сестры и увидит в полутьме ее силуэт на кровати, а если решит окликнуть, услышит сонное: «Доброй ночи». Огонь забрал тело Софи, но Тьен составил взамен простенькую иллюзию…
— Как ты? — тихо спросил Фер, когда они остались одни в гостиной.
— Неплохо.
— Этьен, я понимаю…
— Не понимаешь, — покачал головой шеар. — Но скоро поймешь. Собирай наших, всех. Скажи, что мне нужна помощь.
Официально у него не было больше свиты, но Тьен надеялся, что, невзирая на произошедшее между ними, друзья не откажут. Одному будет сложно, да и детей не хотелось оставлять в эту ночь.
Фернан ни о чем больше не расспрашивал и тут же исчез. Наверное, подумал, что сам со свихнувшимся от горя шеаром не справится. Что же, тем скорее соберет команду.
Выждав немного, Тьен заглянул сначала к Люку, пожелал мальчишке спокойной ночи и направился в комнату Клер. Девочка уже лежала в кровати, до подбородка натянув покрывало.
— Сказку? И какую же ты хочешь?
— Волшебную и про любовь.
Другого ответа он и не ждал.
— Расскажу тебе о красавице и чудовище.
— Про чудовище? — малышка в притворном страхе округлила глаза. — Я же про любовь просила!
— А это про любовь.
Клер недоверчиво поморщилась:
— Между красавицей и чудовищем?
— Ну… — грустная улыбка мимо воли коснулась губ. — Она-то видела в нем прекрасного принца. И он стал им ради нее.
Во всяком случае, старался…
С поручением Фер управился быстро. И часа не прошло, как в комнате шеара, закрытой от других обитателей дома и всего остального мира пологом тишины, собрались стихийники. Сам Фернан, Лили, Эсея…
— Кеони сейчас в Бездонном, — оправдывался флейм. — Это закрытое место, да я и не сунулся бы в воду. Передал через караульных, но…
— Там строгие правила, — кивнул Тьен понятливо. Царапнуло, но после всего, что он пережил за этот день, не так остро. — Справимся и без Кеони.
Лили открыла рот, но он не дал ей ничего сказать:
— Соболезнования излишни. Я знаю, что Фер рассказал вам, но он не в курсе последних событий. Софи вернется.
Три пары глаз вперились в него с непониманием и тревогой.
— Вернется, — повторил шеар. — Я заключил договор с предвечными. Такой же, как Холгер много лет назад… И не смотрите так, я не сошел с ума!
— Мы этого и не говорим, — сказал осторожно Фер.
— Но думаете.
— Нет, — решительно ответила за всех альва. — Безумие я почувствовала бы.
Но горечь сожаления не исчезла из ее взгляда.
— Сколько? — спросила она коротко.
— Три цикла, — успокаивающе улыбнулся ей Тьен. — Не так уж долго.
Эсея облегченно выдохнула и тут же закусила губу. Фернан нахмурился.
— Нужно соблюсти определенные условия, чтобы все прошло как надо, — продолжил шеар, не обращая внимания на их обеспокоенность. — И я хотел попросить вас о помощи.
— Все, что в наших силах, — без сомнений ответила сильфида.
Остальные поддержали ее молчанием.
— Вам это под силу, — уверил Тьен. — Нужно проверить этот мир на наличие путешественников. Не думаю, что тут много чужаков, но все стихийники из Итериана или других миров, если таковые найдутся, должны уйти в течение ближайших шести часов. Это мой приказ, приказ шеара Итериана, и они не могут не подчиниться.
— А что потом? — поинтересовался Фер.
— Потом вы тоже уйдете. Так надо, поймете после.
Поймут, но помешать уже не смогут…
…К утру он знал, что в мире не осталось никого, кто не принадлежал бы этому миру изначально. Отправил друзьям короткое послание, которое станет доступно после того, как он закончит все приготовления. Сварил себе кофе. Выпил на террасе, наблюдая, как светлеет небо над городом. Зашел к Люку и Клер…
— Ну что же, — произнес негромко, выйдя на крыльцо. — Начнем.
Тот, кому предназначались эти слова, не мог не услышать.
Эллилиатарренсаи ожидала гнева правителя, криков, грома и молний…
Но Холгер молчал.
Долго молчал, а затем, едва шевеля губами, выговорил:
— Как ты допустила такое?
«Как ты допустил?» — хотелось выкрикнуть ей, но альва виновато отвела взгляд.
— Он не объяснил ничего, сказал, что условие предвечных — очистить мир от чужаков…
— Ты должна была прийти ко мне, как только узнала о Софи.
— Если бы ты не вел себя как дурак, узнавал бы о том, что происходит с твоим сыном раньше меня! — сорвалась она все-таки.
Наверняка правителю нашлось бы что ответить, но он не успел этого сделать: хлопнула дверь, и Эйнар, бледный, с горящими глазами, ворвался в кабинет отца.
— Это серьезно? — выпалил он с ходу. — Эсея сказала мне, но разве такое возможно на самом деле?
— Да, — вымолвил Холгер тяжело. — Ты же не смог пробиться?
— Я…
— Не нужно, — предупредил сына первый шеар. — Возможно, у тебя получится разорвать цепь, но… ты убьешь его этим. И его самого и его мир. Сейчас все еще слишком зыбко, а потом… Потом будет поздно что-либо изменить. Этьен стабилизирует систему, замыкает все жизненные процессы в мире на себя. Это как…
— Как в одной старой сказке, — едва слышно проговорила альва. — Но там был всего лишь замок.
— Уровень развития мира не позволяет локализовать отдельный населенный пункт, — пояснил отрешенно Холгер. — Почта, транспортное сообщение, торговые отношения… Можно, хоть будет и нелегко, заставить весь остальной мир забыть об этом городе, но позже придется как-то объяснять его возвращение. В первую очередь — самим горожанам. Предвечные не допустят возникновения подобных аномалий.
Насколько поняла Лили, этот вариант даже не обсуждался. Этьену поставили четкое условие: сохранить для Софи ее мир. И глупый мальчишка взялся за его выполнение едва ли не с радостью. Его шеари проснется в своем доме, в своем городе, в своем времени, годы не разлучат ее с друзьями, ее брат и сестра не забудут о ней и даже не повзрослеют. Идеальное решение…
— Он создает замкнутую систему, — нахмурился Эйнар. — Это значит, что в течение трех полных циклов мир будет существовать лишь за счет его жизненной энергии. А сам Этьен…
— Не сможет получать силу извне, — закончил за сына Холгер. — Когда связи полностью стабилизируются, его мир можно будет даже посещать. Но помочь твоему брату и поделиться с ним энергией никто не сумеет.
— Тридцать шесть лет, — прошептал наследник. — Предвечные ведь не потребовали бы такого, если бы не были уверены, что он продержится столько, да?
— Продержится, — сказал правитель уверенно. — А условие не идет вразрез с их первоначальными планами.
Когда-то четверо обещали ему, что его старший сын придет в Итериан, чтобы стать его спасением, уйдет, чтобы не стать погибелью, и вручит свою жизнь миру, который сам изберет. Лили знала об этом то ли пророчестве, то ли предупреждении, но, как и Холгер, лишь теперь поняла его смысл.
Чего она не понимала, так это спокойствия первого шеара. Ей хотелось наорать на него за эту холодную отстраненность, даже ударить — она позволила бы себе это… Но увидела его глаза…
Странные ощущения.
Тьен ожидал если не боли, то дискомфорта, внутреннего напряжения… А вместо этого почувствовал, как подгоняемая размеренными толчками течет по его венам кровь… и трава прорастает под кожей. А в голове поднимается и опускается солнце. И восходит луна…
Луна — вода. Приливы и отливы…
Когда-то он купил для Софи лунный камень. А отдал зачем-то другой девушке. Ну не дурак ли?
Приливов и отливов не будет. Луна не имеет больше власти над его миром. Он, а не ночная странница, управляет теперь водой.
И землей.
И воздухом.
Трава прорастала под кожей, и это было приятно и немного щекотно. Корни деревьев сплетались — судя по ощущениям, где-то в желудке…
Глупость какая: корни — и в желудке…
Миллиарды живых существ разом вздохнули, и их дыхание наполнило его легкие.
Промелькнули перед глазами лица. Все и сразу. Бешеный калейдоскоп…
И это только люди.
А ведь были еще звери. Птицы. Рыбы. Ползучие гады…
И мухи. Нужны ли ему мухи? Жуки, черви… Блохи на бродячей собаке?
Софи хотела собаку. Но лучше без блох…
Он лежал на земле в своем маленьком садике и прислушивался к миру внутри себя. И к миру вокруг.
Мир внутри слышался сильнее, а тот, что вокруг, постепенно затихал. Смазывался, как попавший под дождь акварельный рисунок.