— Здравствуй! — с удивительной нежностью обратился к ней незнакомец. — Как тебя зовут, малышка?
— Лари. — Серые кетмены с детства усваивали правила этикета. Их господа не терпели пренебрежения, поэтому девочка сразу отвесила гостю глубокий поклон. — Чем могу быть полезна, истиннородный господин?
— Я заблудился в лесу, — с улыбкой пояснил он. — Дурная лошадь понесла, сбросила. Случайно вышел к вашему дому. Поможешь выйти на дорогу? Там меня встретят.
Он распахнул плащ и вынул из поясного кошеля золотой гигант. Для маленькой Лари это было целое состояние! В их семье таких монет не водилось. И все-таки Лари сомневалась: она обещала маме дождаться Кетэн. Потом вспомнила наказы отца, который учил ее быть обходительной, особенно с истиннородными господами. И устыдилась.
— Не нужно, — кивнула она на монету. — Для меня честь вам помочь. Дорога здесь, недалеко. Я покажу.
— Благодарю, моя хани, — с насмешливой почтительностью поклонился незнакомец. — Я не забуду об этой услуге.
Лари очнулась в одиночестве, связанная. Она не помнила, когда и как это произошло. Белый незнакомец рассказывал ей о чудесной ледяной стране, как вдруг… Вокруг был сплошной камень. Откуда-то сбоку едва пробивался свет, он проявлял невысокий купол пещеры. Пещера была протяженной и состояла из нескольких каверн: Лари поняла это по эху, которое гулко разносилось под сводом. Постепенно она начала различать голоса. Кто бы не находился за каменным выступом, присутствие пленницы их не смущало.
— Ты уверен, что она подойдет? Посмотри на кожу, там нет и капли нашей крови!
— Кожа бывает обманчива, уж я-то знаю. Взгляни на мою! Разве это кожа избранника?
— Мне не до шуток, Моро.
— Мне тоже. Я ее проверял. Девчонка именно та, кто нужно. Музерату ее пощадил.
— Но не принял.
— Если не примет, мы откажемся от этой затеи. Я найду кого-нибудь истиннородного. Но сама понимаешь, насколько это опасно. Надругательства над истинной кровью нам не простят.
— Мне уже плевать, Моро! Тебе легко говорить! Музерату принял тебя в самом расцвете! А я увядаю, увядаю с каждым днем. Не уверена, что это обратимо.
— Брось! — Лари расслышала звук поцелуя. — Ты все так же прекрасна! Я люблю тебя и сделаю все, чтобы мы поскорее воссоединились. Девчонка та самая, я убежден! Чутьем меня одарил творец!
— Как давно ты в него поверил?
— Как только он поверил в меня. Я это чувствую, Пайти, клянусь! Нечто неописуемое! Будто во мне живет кто-то другой: более мудрый, могущественный и совершенный. Он дополняет меня, а я его!
— Ох, не дразни меня, Моро! Ты знаешь, я хочу этого больше всего на свете! Ежедневно молюсь, чтобы творец надо мной смилостивился! Но в то же время боюсь, так боюсь! Потому что своими глазами видела, какой бывает немилость!
— Именно поэтому прежде мы все проверим. Напиток, который ты испробуешь, будет полностью безопасным.
— Но когда? Когда?!
— Скоро, любовь моя! — Поцелую звучали все чаще, теперь к ним добавились приглушенные стоны. — А пока ты можешь вкусить милость Музерату через меня.
— Оставь, мы не одни…
— Охотников нет… Они вернутся не скоро… — доносились обрывки слов. — А девчонка? Она уже никому ничего не расскажет…
Их было двое, мужчина и женщина. Оба — истиннородные, господа. Мужчина оказался тем самым незнакомцем, который заманил Лари в лес. Женщина выглядела непривычно и жутко: ее лоб был выбрит до самого темени, тело покрывали темные узоры татуировок. Именно она поднесла Лари чашу. На дне было совсем немного жидкости, черной, как смола.
Похитители чувствовали себя вполне свободно, их обнаженные тела укрывали только длинные шерстяные плащи. В этой пещере они были вдвоем, не считая самой пленницы. Под сводом чадили несколько масляных ламп, закрепленные на железных крюках. Девочку приковали к естественному каменному столбу, вымытому древней рекой. Чуть поодаль раскинулся небольшой шатер. Он примыкал к одной из стен пещеры и был пошит из дорогой ткани: даже в этой дыре господа ценили комфорт…
Тут Лари поняла, что думает о пустяках. Содержимое чаши уже впиталось в кровь и начало разливаться по жилам, она отчетливо это чувствовала. Будто кто-то легко щекотал кожу, сменяя ледяные прикосновения огненными. Все это время мужчина и женщина внимательно за ней наблюдали. Очевидно, результат их не особо порадовал, потому что спустя какое-то время ритуал повторился. Потом еще. И еще. Господа влили в Лари не меньше десяти чаш, пока однажды ее не вырвало черной слизью. А следом вырвало белого мужчину, но содержимое его желудка было обычным.
— Я чувствую! — прохрипел он, отплевываясь от остатков рвоты. — Я ее чувствую, Пайти! У нас получилось!
— Уверен? — Женщина пахла страхом. — Плоти осталось немного, у нас нет права на ошибку! А если Музерату меня не примет? Я боюсь, Моро!
— Я все рассчитал, — заверил мужчина, — доверься мне! Нам хватит плоти! Решайся, Пайти! Только так ты сможешь обрести истинную свободу!
— Я не смогу… — По щекам госпожи побежали слезы.
— Посмотри на меня, Пайти. — На этот раз он был строг. — Посмотри на меня и вспомни о Зарко Шак Одао. Сколько он прожил! И как выглядит! Время над ним больше не властно! Перед тобой оно тоже склонится, любимая! Больше никакого увядания!
Женщина обреченно кивнула.
— Идем, я помогу провести ритуал.
С этими словам господин взял ее под руку, и пара скрылась в шатре. Лари осталась одна. Она так и стояла у столба, стояла долго. Теряла сознание и приходила в себя, засыпала и пробуждалась. Спина застыла от холода, пленница ее не чувствовала. Но больше всего ей не хватало воды. Стены пещеры были влажными, по каменному столбу сбегали одинокие капли. Лари приловчилась выгибать шею и ловить их языком. А потом она просто прильнула к камню, вылизывая его. Если это и приносило облегчение, то только притворное — маленькое тело высыхало и умирало.
Они вернулись внезапно. Вышли из роскошного шатра в обнимку, на лице каждого играла блаженная улыбка. Очевидно, у похитителей все получилось. Лари и не думала, что так им обрадуется! Как оказалось, зря. Подопытная девочка господам больше не требовалась.
— Что с ней делать? — промурлыкал мужчина.
— Можешь воспользоваться напоследок, — сладко предложила женщина. — Интересно, что ты тогда почувствуешь… И что почувствую я…
— Нет, — отрезал он. — Она еще дитя, а я не животное. К тому же малышка славно нам послужила — убью ее быстро.
— Ни в коем случае, мой милый, — мягко возразила женщина. — Теперь она одна из нас. В ней живет бог. Ты же не поднимешь руку на творца?
— Я не подумал об этом, — поморщился мужчина. — Но если ее не убить, как…
— Нам не убить, — перебила она, — а вот лес убить может. Малышка едва дышит, прикажи охотникам затащить ее поглубже в чащу. Пусть гнев Музерату падет на диких зверей!
— Твоя мудрость вновь меня распаляет!
— Я чувствую это и изливаюсь спасительным соком. Кликни охотников, пусть поскорее ее уведут! Прощай, маленькая саив, и спасибо за все. Верю, что Музерату воздаст тебе по заслугам. В Подземном Чертоге.
Ночные охотники оставили ее в лесной чаще. Лари завязали рот, руки и подвесили на дереве, словно куклу. Вожак приговаривал, что так хищникам будет удобнее обглодать добычу. Лари его не слушала, от нестерпимой жажды она плохо воспринимала происходящее. Девочка отчаянно призывала дождь, тарелку со шкварками и своего папу. Увы, дождь не пролился и ароматное блюдо никто не поднес. Но папа пришел. Он нашел ее перед тем, как Лари лишилась чувств. В бескрайних лесах Айсанну одиночки терялись безвозвратно, даже опытные следопыты редко ходили на поиски. Но Урбо из Клату справился. Быть может, его вела отцовская любовь. А может быть — голос, что звучал в голове неразборчивых эхом.
4
Свора ночных охотников вошла в поселение группами, с разных сторон. Тэрко понимал, насколько рискует. Он знал: нарушения неписаного договора ему не простят, но не мог поступить иначе. Тэрко только недавно стал вожаком и должен был утвердить свой авторитет. Несколько дней назад такая возможность представилась.
Три охотника не вернулись на стоянку. Разыскивать их стали не сразу: опытные и старые воины часто уходили на свободную охоту. Прежний вожак это терпел, хотя и без удовольствия. Когда его не стало, троица окончательно отбилась от остальных. Они рассчитывали возглавить свору, однако большинство было за Тэрко. Уйти недовольные не могли, но и повиноваться не собирались. Поэтому молодой вожак ждал, ждал терпеливо, целых пять дней. А потом приказал начать поиски.
Исчезнувших нашли быстро — точнее все, что от них осталось. У падальщиков было достаточно времени, чтобы как следует объесть тела; в разрывах плоти белели голые кости. Мертвые лежали там же, где погибли: в неглубоком овраге, на толстом настиле из опавших иголок. Их соратники превосходно читали следы, поэтому быстро установили причину смерти. Охотников расстреляли из луков, каждого убило единственное попадание. Неизвестные стрелки сработали отлично, не оставив жертвам ни единого шанса. Тэрко это настораживало, ночные охотники не признавали себя добычей. Неужели в лесу объявилась чужая свора?
Однако бывалые соратники ему возразили: убийцы сработали нечисто. Они оставили следы, которые вели в ближайшее поселение сауров. Несмотря на нелюбовь к погибшим, Тэрко был в ярости. Кто бы ни прикончил его охотников, за кровь следовало спросить. Своры никогда не укрывались в оседлых поселениях, но молодой вожак больше доверял глазам, чем предрассудкам. После сложных раздумий он приказал нарушить старинный договор и перейти околицу Клату.
Сауры растерялись и в ужасе разбегались по сторонам. Арзаты повели себя лучше, среди них было много опытных рубак. Звеньевые поспешно вооружали мужчин и смыкали ряды: от дома к дому, от улицы к улице. Тэрко не собирался проливать кровь впустую. Сейчас он хотел говорить.