Он сделал, как он сказала.
— Ты понимаешь меня?
— Да.
— Как ты здесь оказался?
— Сказали прийти.
— Кто?
Здесь я задумался: кто Лана для меня?
— Не знаю.
— Опять тяжёлый случай.
— Действительно, тяжёлый.
— На чём ты прилетел сюда?
— На корабле.
— На каком?
— «Мстительный» вроде.
Она что-то долго стала рассматривать на панели перед собой.
— Ничего не понимаю, у нас не было корабля с таким названием, — задумчиво посмотрела на меня.
— Он крейсер, по-моему.
— Чего? Так ты на «Мстительном» прилетел?
— Я вроде так и сказал.
— Имя фамилия?
— Не помню я ничего. Мне память стерли. Свяжитесь с капитаном или старшим абордажником корабля, они знают меня.
— Сейчас узнаю. Так, есть данные по тебе. Приложи руку к планшету.
Я приложил, как она просила. После того, что она увидела на экране планшета, она поменялась в лице. Вот только я сам увидел, что там было: «Все данные закодированы по этому разумному, запрос направлять СБ флота».
— Давай сюда переводчик и пока посиди рядом с твоим приятелем.
— Не приятель он мне, — ответил ей, но забыл, что отдал переводчик.
— Следующий, — и мой сосед направился на моё место.
Капитан СБ Марик Аленоя удобно устроился на стуле за барной стойкой. Бармен плеснул ему немного отличной выпивки. Он уже поднёс её ко рту, собираясь попробовать, когда раздался входящий вызов на нейросеть.
— Да идут они все! У меня неделя отпуска.
Однако решил посмотреть, кто это.
— Снова что-то случилось.
Вызов был от начальника СБ станции.
— Слушаю.
— Оставь выпивку, я жду тебя у себя, — сказал начальник и отключился.
— Плохо день начинается, если с утра вызывают на ковёр.
Залпом выпил содержимое бокала и отправился к начальнику.
— Что случилось? — спросил он начальника, когда оказался у него в кабинете.
— Мне нужно твоё мнение. Что мне делать с этим подростком, как его… Отпуском?
— Что с ним не так?
— Ты читал отчёт твоего медика?
— Читал, конечно.
— Что скажешь?
— Думаю, там какая-то ошибка. Или медик что-то неправильно истолковала, или аппаратура что-то не то показывает. А что твои «специалисты» утверждают?
— Утверждают то же самое.
— Сговорились. Твоя биологичка весь полёт с моим медиком проводила время, и они постоянно что-то обсуждали.
— Ну, она не моя, их мне командование навязало, и потом они две женщины на эсминце, не удивительно, что нашли, о чём поговорить.
— Послушай их разговоры. Может, понятнее будет.
— Займись ты этим вопросом.
— Не могу. Меня отстранили до конца расследования по их жалобе.
— Ты переборщил с ними. Не стоило их по камерам рассаживать как заключённых.
— Что мне оставалось делать? Если они решили исследовать главный калибр эсминца. Сам знаешь какая у него секретность.
— Они утверждают, что это не так и ты сделал это специально.
— Мы оба знаем, что это так.
— Да уж, свалились они на мою голову. Мне из-за них запретили тебя привлекать к любым расследованиям.
— Вот и хорошо. Отдохну от службы. Они у тебя ещё не угробили эти агрегаты?
— Нет вроде, но они не знают сами, что это.
— А я тебе ещё там об этом говорил.
— Всё, что они смогли — извлечь из них разумных.
— В них находились разумные?
— Дикари, как я понимаю. Восемнадцать тел.
— Мертвы?
— Что удивительно, живы, но в криозаморозке. Сравнили их ДНК и тех из партии, что мы перехватили раньше на транспортнике. Они почти полностью идентичны.
— Я так и подумал, что они с одной партии и планеты. Мы тогда перехватили только часть груза. У всех изменённая ДНК как у Отпуска?
— В том-то и дело, что нет. У этих ДНК самая обычная.
— Тогда получается, что аграфы ставили свои опыты только над Отпуском.
— Скорее всего, ему повезло, что аграфы не успели закончить над ним свои опыты.
— Если бы они все были такими, как Отпуск, можно было утверждать, что это аграфы проводили эксперименты над ними, а так это мог сделать кто угодно.
— Поэтому этот парень важен для нас.
— У меня другое мнение.
— Какое?
— Нам аграфы специально подсовывают пустышку. Они нас пытаются втянуть в свои игры, в которых им нет равных. По сути, мы уже втянулись.
— Обоснуй?
— Мне здесь изначально всё не нравилось. Этот парень, якобы сбежавший от них и пиратов, выглядел крайне странно. Креатка, его защищавшая, тоже. Почему и для чего ей это нужно? Нет между ними ничего общего. Пираты заодно с аграфами, возможно, но и здесь меня также многое смущает. Например, что пираты не тронули никого из захваченных аграфов, я уже не говорю про аграфок.
— Думаешь, подстава?
— Тебе виднее, но у меня сложилось такое мнение, однако у меня мало информации для выводов. Вся эта изменённая ДНК только у этого парня. Для чего понадобилось аграфам её изменять? Вариант с омоложением — лишь ширма, чтобы нас заинтересовать. И потом, почему только у него? Почему нет ничего у других? Не верю я в вариант, что аграфы не успели что-то сделать с другими. Время и возможность у них была. Кроме того, я не понимаю, что это за агрегаты. Возможно, это обычные криохолодильники для хранения тел, а не научное оборудование. Также у меня вызывают много вопросов эти четверо учёных, а также тот, кто направил этих учёных туда. Не нужны они там были от слова совсем.
— Знаешь, похоже, ты прав. Сегодня произошло кое-что, подтверждающее твоё видение.
— Что же?
— Креатка бросила Отпуска.
— Ты это серьёзно?
— Привела его в миграционный центр и там оставила. Сама сейчас садится на транспортник и собирается улетать со станции.
— Поругались, похоже.
— Не ругались они. Мы за ними установили постоянное наблюдение. Что случилось — непонятно.
— Думаешь, выполнила задание — пора возвращаться?
— Очень похоже на это.
— А Отпуск как?
— Сидит в задумчивости в миграционном центре в ожидании моего вердикта.
— Что будешь делать?
— Для этого тебя и позвал. Как думаешь с ним поступить?
— Отправь в интернат.
— Он взрослый. Ты же видел отчёт медика.
— Видел, вот только выглядит он как подросток, и совсем ничего не помнит. Мало того, ещё и не говорит и непонятно, можно ему установить нейросеть или нет. В интернате пускай за ним кто-нибудь присмотрит на случай, если он не пустышка.
— Ты видел в медицинском заключении, что он псион?
— Видел, но там написано, что или был им, или возможно будет. Они сами ничего не понимают. Я с такой же точностью могу сказать о любом событии. Оно или случится, или нет.
— Меня сильно смущает эта изменённая ДНК. Это у него как-то проявляется?
— Никак. Обычный парень. Усиленная клеточная регенерация и всё. Возможно, в будущем что-то изменится, как пишут в отчёте наши специалисты.
— Сложный случай. Эти ученые ещё…
— Что они хотят?
— Они требуют парня для изучения.
— Им что, мало полученных данных?
— Говорят, мало.
— Я бы послал их подальше и закрыл дело, но ты начальник и тебе виднее.
— Выговор получишь.
— За что выговор-то?
— За то, что с разведкой издевались над учёными. А лично ты зверствовал над ними, с их слов.
— Тогда мне только половинку выговора.
— Оба получите по выговору.
— Ну вот, а я думал, наградят. Следующий раз всё уничтожу до их прилёта.
— Не пей много и не исчезай из вида. Ты мне можешь понадобиться.
— Слушаюсь и обязуюсь алкоголь употреблять согласно нормативу.
— Свободен.
— Филонщик. Мне бы кто вот так дал неделю отдохнуть, — услышал капитан, уже почти выйдя из кабинета.
Капитан вышел из кабинета, а навстречу ему попался молодой лейтенант.
«Следующий под раздачу», — подумал капитан, когда лейтенант занял его место.
— Как дела, лейтенант? Как твои подопечные? Рассказывай.
— Нормально, постепенно приходят в себя после разморозки.
— Что за драки между ними были?
— Они из разных речевых групп и распределились по этому принципу. Вначале было всё спокойно, но неожиданно между ними вспыхнула драка.
— Что не поделили?
— Как я понял, женщину.
— Ты с ними общался? Они по-нашему понимают?
— По-нашему не понимают, общаются только с помощью универсального переводчика.
— А вторая речевая группа?
— Точно такие же.
— Что медики говорят?
— Обычные дикие. Данные у них совсем не выдающиеся.
— Агрессивны?
— Только несколько из них проявляли агрессию. Остальные охотно шли на контакт.
— Знаешь, я подумал и решил перевести их в спальню миграционного центра. Там сейчас только двое подростков размещены. Распорядись в миграционном центре, чтобы никого больше не подселяли к ним.
— Боюсь, местные подростки могут пострадать. Эти совсем дикие.
— Ты тогда на что? Твоя задача — внимательно наблюдать за подростками и остальными. Потом доложишь, как и что там.
— Выпускать их можно на станцию? Обычно из спальни миграционного центра свободный выход.
— Подростков можно, а остальных по обстановке.
— Понял.
— Стандартный пакет гипнограмм: язык, содружество будем устанавливать диким? Медики спрашивают.
— Подожди с этим. Установим, но позже.
— Как скажете.
Фил Торедо долго заполнял данные вместе с работницей миграционного центра. Он взял себе имя одного из погибших на станции подростков — Ори Тадези. Парень родился в шахтёрской станции, там и погиб. Данных о его ДНК не было в общей базе. Зафиксирован был только факт рождения. Ори было, как и ему, пятнадцать. Работнице миграционного центра он наплёл историю о том, что случайно спасся на станции, а потом друг отца на попутном транспортнике отправил его на эту станцию. Сотрудница внесла данные о нём и его отпечатках в базу и сказала ждать. Он вернулся обратно, где сидел раньше, и посмотрел на подростка, сидевшего рядом. Тот по-прежнему смотрел в одну точку на полу и думал о чём-то своём.