— Другой полиции у нас нет.
— Так, а где здесь выход отсюда?
— Уже передумал и решил вернуться на станцию?
— Нет конечно, так легко от меня вы не избавитесь.
— Очень жаль.
— Так где выход вы сказали?
— Выход у нас там, но помнишь, что я сказала про утреннюю проверку?
— Ори, я тебе с самого начала говорил, что это развод, кормить нас здесь не будут. Пойдём, нужно добывать себе пропитание. У меня на примете даже один кандидат есть.
— Стоять! Я не сказала, что вы можете выходить на улицу!
— Дамочка, меня даже в тюрьме СБ кормили, там давали какие-то синтетические кубики, отвратительные по вкусу, а здесь второй день голодом морят. За них я лейтенанту СБ, который нас сопровождал, фингал поставил. Голодный — я зверею.
— Как-то в это верится с трудом.
— Можете сами с ним связаться и спросить. Заодно и привет от меня передадите.
— Непременно. Следуйте за мной.
Помещение оказалось соседним и всё свободное пространство в нём было заставлено столами и стульями. Здесь же находились три пищевых синтезатора. Из воспитанников в помещении уже никого не оказалось, все давно позавтракали и разошлись по своим делам.
— Пользоваться пищевым синтезатором умеете? — спросила Тея.
— Приходилось пользоваться на корабле, а что?
— Тогда сами разберётесь, — и она вышла из помещения.
Мы с Ори переглянулись и, не говоря ни слова, оба заказали по двойной порции.
— Слушай, чего они тебя так долго держали в кабинете?
— Не поверишь, устроили мне допрос. Утверждают, что я не воевал, и устроили мне проверку. У них кто-то из воспитанников сейчас оказался на Мстительном, вот они и связывались с ним. Разумеется, тот всё подтвердил, но они всё равно не поверили.
— А почему не верят?
— Что у них в головах творится, я без понятия. Скажи, тебя вчера закрывали в комнате?
— Вначале нет, я сходил до душевой и вернулся, а когда собрался сходить покушать, выяснилось, что заперт.
— Меня сразу заперли.
Дверь помещение приоткрылась, появилась кудрявая голова Киры, и мы сразу замолчали. Голова посмотрела по сторонам и появилась целиком. Вскоре Кира уже устраивалась на соседнем стуле.
— Клим, как вам наш интернат?
— Жить можно.
— А правда, что ты прилетел с аграфской станции?
— Правда.
— А какие они — аграфы?
— Высокие и худые. В целом, на нас похожи, но отличаются ушами.
— А креаты?
— Этих не знаю, не встречал.
— А сказали, что у тебя подружка была креатка.
— Кто сказал?
— Ардар.
— Он ошибся.
— Жаль, любопытно на неё посмотреть.
— Посмотри в сети.
— Так не интересно. Интересно в живую.
— А ты видел живых аграфок? — спросил Ори.
— Видел, но не близко, когда их пираты уводили на корабль.
— И что с ними стало?
— Без понятия, наверно, находятся где-то у пиратов.
— А аграфов они не забрали?
— Аграфов тоже забрали. После пиратов на станции не осталось ни одного аграфа.
— Остальных оставили?
— Не успели забрать. В системе появился тяжёлый крейсер Мстительный, и пираты сбежали со станции, бросив даже своих. Их потом отлавливали по всей станции.
— И ты тоже в этом участвовал? — спросила Кира.
— В какой-то степени можно сказать, что тоже участвовал.
— Это как? Расскажи!
— Маленькая ты пока. Вот подрастёшь, тогда расскажу.
— Я не маленькая и на тебя обиделась! — она демонстративно отвернулась.
— И чем всё закончилось? — спросил Ори.
— Отловили всех и передали абордажникам Мстительного.
— А много поймали? — тут же спросила Кира.
— Ты ведь на меня обиделась?
— Обиделась.
— Мы, можно сказать, отловили троих. Теперь ты больше на меня не обижаешься?
— Обижаюсь, но не так сильно.
— Ты ведь об этом не расскажешь Тее и Ардару?
— А что мне за это будет?
— Если расскажешь, я на тебя обижусь.
— Обижайся, я на тебя тоже обиделась, — она показала язык и ушла из помещения.
— А почему ты сказал, что был не знаком с креаткой? Я же видел тебя с ней.
— Специально, чтобы больше всё запутать. Киру к нам прислали, чтобы она побольше узнала обо мне. И вообще использовать ребёнка в своих интересах гнусно! — последнюю фразу я специально громко произнёс, смотря в камеру наблюдения.
Сходил и заказал себе одну порцию завтрака.
— Как только в тебя столько влазит?
— Не знаю, давно есть хочу. После капсулы почему-то особенно сильно хочется есть.
— Не удивительно, тебя лечили двое суток.
Я прикончил третью порцию завтрака и, прихватив с собой ещё одну порцию, отправился на выход. Ори подумал и тоже прихватил себе еды.
— Думаешь, кормить здесь плохо будут? — спросил он у выхода.
— Не знаю, но проверять это я не хочу.
За дверью нас поджидал сюрприз в виде Теи.
— Вы куда? — спросила она.
— К себе в комнату собирались или у нас снова экскурсия?
— Еду выносить из интерната категорически запрещено.
— Ты забыла, что нам запрещено выходить из интерната даже без еды?
— Не забыла. Вы сейчас идёте за мной.
— А мы что, ещё не везде побывали? Впрочем, теперь я готов, и вы можете продолжать водить нас по самым злачным местам интерната.
— Следуем за мной.
Пришлось идти. Впрочем, недалеко. Она нас завела в очередное помещение. Оно было совсем небольшим, и в нём нас ожидала другая женщина.
— Вот они, — сказала Тея.
— А что, это не могло подождать до вечера? Я из-за вас потеряла клиента, и вы мне теперь должны! — ответила ей вторая женщина.
— Интернат тебе платит. Так что приступай!
— Мы так не договаривались!
— Разговаривай об этом с Ардаром, но не здесь и не при воспитанниках.
— Залезайте! — сказала медик и открылись крышки двух медицинских капсул, установленных в помещении.
— Э-э, нет, я только оттуда, хватит с меня капсул.
— Залезай! — потребовала Тея. — Обязательный осмотр обязаны пройти все воспитанники!
— Нет! Это мне решать, и я туда не полезу!
— Будет нужно, мы тебя туда силой уложим!
— Попробуй.
— Парень, обещаю, я ничего не буду с тобой делать, — сказала медик. — Это быстро, я сверю данные и всё, мне самой бежать нужно.
— Это точно?
— Точнее некуда. Раздевайся быстрее, я тороплюсь.
— Ладно тогда.
Ори собирался раздеться, но тоже что-то тянул.
— А она должна находиться здесь, когда мы будем раздеваться? — спросил у медика и показал на Тею.
— Он точно издевается, — фыркнула Тея и вышла из помещения.
После чего мы разделись и легли в капсулы.
— Что у тебя за медицинская лента на груди? — спросила медик.
— Ранение.
— Посмотрим.
И крышка закрылась. Когда крышка открылась, я услышал:
— Нет у него никакой нейросети и никогда не было. Ему рано её устанавливать!
— И никаких следов установки?
— Ты меня не слышишь, что ли? Нет у него никаких следов.
— Вот тебе моё заключение. Всё. Я ушла. Счёт за услуги пришлю позже.
— Вылезай оттуда, парень, — сказала она в мой адрес.
— Она здесь, а я не одет.
— Она и так тебя уже осмотрела всего.
— Я так и думал, что она любит за нами подглядывать, сегодня в душевой за парнями подглядывала.
— Чего? — Тея покраснела, впрочем, почти сразу взяла в руки. — А что по ране?
— Это не имитация. У него было тяжёлое ранение. Я всё написала в заключении. Выведи меня отсюда.
Они ушли, а я вместе с Ори выбрался и оделся.
— Похоже, у нас проблемы.
— О чём ты? — спросил Ори.
— Позже поговорим.
Мы долго ждали Тею около комнаты, но она не появлялась, и мы отправились к себе в комнаты.
— Нам нужно в душевую. Мы грязные, — сказал Ори по дороге.
Ори в ответ только кивнул. Каждый принял душ, после чего собрались в одной душевой кабинке при включенном душе.
— Что происходит? — спросил Ори.
— Думаю, у нас проблемы.
— Какие?
— Серьёзные.
— Не знаю, что за дела у них здесь творятся, но нас приняли совсем не за тех.
— О чём ты?
— Тебя в кабинете спрашивали про ремонт?
— Да. Я ответил, что ничего об этом не знаю.
— Меня тоже. Думаю, они нас принимают за проверяющих от флота. Вроде как ты проверяющий, а я твоё силовое прикрытие.
— Это же полный бред.
— Понимаю, но ничем другим не могу объяснить такую паранойю по отношению к нам. Помнишь я тебя спросил про то, закрывали тебя или нет?
— Помню.
— Так вот, я думаю, нас не просто так закрыли. Скорей всего, что-то вывезли отсюда, пока мы находились под замком.
— Да, но мы никакого отношения к флоту не имеем? Нужно поговорить с ними.
— Сходи поговори. Думаешь, тебе кто-то поверит?
— Почему бы и нет?
— Потому что они уверены в том, что мы агенты флота. Вот только доказать они ничего не могут, и это их сильно пугает. Даже медика нашли, чтобы подтвердить их подозрения. Кто знает, что они здесь за дела проворачивают.
— Думаешь, бесполезно с ними договариваться?
— О чём ты хочешь с ними договариваться? Они своему воспитаннику не поверили, а ты для них никто. Думаешь, тебе поверят?
— А что ты предлагаешь?
— Предлагаю держаться вместе. Скоро начнётся ремонт, уверен, до него они ничего не станут предпринимать, а дальше видно будет. Главное держись естественно и не подавай виду, что мы поняли, что здесь что-то не чисто. Да и в сети осторожно поройся, что об этом интернате пишут. Хотелось бы понять, с чем мы здесь можем столкнуться.
— Сделаю.
— Главное никому об этом ни слова. Помни — мы здесь чужаки и здесь везде камер натыкано.
— Понял.
— Тогда выходи. Я выйду немного позже.
Оделся, открыл дверь из душевой и сразу остановился. Около двери находился Ори и рядом с ним пятеро местных воспитанников. Они перекрыли проход.
— Ори, у нас проблемы? — сделав акцент на слове «нас».
— Пока не понял, — ответил он.