— Я не живу в интернате сейчас.
— А где ты сейчас живёшь?
— На станции. Меня сразу после суда отправили туда. Живу в каюте на станции.
— Повезло, а то, я думал, тебе без меня там плохо будет. Ты не общался с Трини?
— А она тебе не писала в колонию?
— Нет. Не было вообще ни одного сообщения. Ни от тебя, ни от неё.
— Мне запретили тебе писать.
— Кто? Они? — и кивнул в сторону идущего впереди лейтенанта.
— Да.
— Понятно. Ты знаешь, что её из клуба уволили?
— Знаю, но это давно было. Мне сказали, что она вышла замуж.
— Чего? Замуж? Как замуж? Давно? — остановился, совсем не понимая, как это могло произойти.
— Пойдём. Не знаю точно ничего, но в интернате она больше не живёт и вроде как даже покинула планету.
— Вот это новость. А я ведь ничего не знал и в клуб к ней пришёл.
— В сети пишут, что и ты и зоосаде побывать успел, нарушил и этот запрет.
— Успел… а, за кого она вышла замуж? За кого-то из наших, из интерната?
— Клим, я точно ничего не знаю. Вроде как за искателя какого-то, но правда или нет точно не могу сказать. Знаю точно, только то, что её больше нет в интернате.
— Да, с моей стороны было глупостью, думать так. Сразу было понятно, что она не станет ждать меня два года.
— Это точно.
— А ты чем занимаешься сейчас?
— Ничем мне не разрешают заниматься. Сижу под замком. Всё, что можно, это только читать новости.
— Почему под замком?
— Мне несколько раз угрожали. Вызывали по планшету и угрожали, и на почту угрозы присылали, из-за чего и сменил почту.
— Меня вообще прикончить пытались в колонии.
— Мидланд?
— Они тоже, но вначале падальщик, помнишь, что попал к нам в плен.
— Не помню и что там произошло?
— Ночью пришёл ко мне в камеру и собирался меня прикончить.
— Судя по тому, что ты здесь, у него не получилось.
— Не получилось, а я записал на свой счёт ещё одного падальщика, но по пути из колонии меня ещё раз пытались прикончить. Тими там, к сожалению, погиб.
— Жаль, хороший был парень.
— Зато за него, да и за себя, я с ними рассчитался. Помнишь, меня избивали в полиции?
— Конечно.
— Так это были они же.
— Были?
— Были, потому что отправились на перерождение.
— Они сейчас совсем обозлятся.
— Да они итак за мной везде отправляют спецназ. Кстати, а куда мы идём?
— Там мы там оставили наш транспорт.
— Чего так далеко?
— Лейтенант Обри так сделал. Все вопросы к нему.
— Лейтенант, а чего ты так далеко оставил транспорт?
— А ты решил, что я стану перед тобой отчитываться? — отозвался лейтенант.
— Грубиян!
— Ори, а они что тебя будут до совершеннолетия держать у себя?
— Не знаю, но скорей всего так.
— Получается, нас обоих посадили. Только в разные места. Знаешь, что самое интересное. Мой срок заканчивается за три дня до моего совершеннолетия. Не думаю, что это просто совпадение.
— Самое интересное ты пока не знаешь.
— Да ладно, а что ещё произошло?
— Ты про Ардара с Теей ничего не слышал?
— Нет. Что с ними случилось? Их тоже посадили?
— Нет. Их убили.
— Ты сейчас серьёзно?
— Конечно. Через два дня после нашего суда.
— Полиция?
— Да кто знает, идёт расследование.
— Расследование, которое выведет на них же самих. Они что не побоялись и вновь напали на интернат?
— Нет, на интернат они не нападали.
— А, тогда как это произошло?
— Вроде они вышли из интерната и их расстреляли совсем недалеко от дверей, но в другом месте я читал, что их расстреляли около остановки аэроэкспресса. Вместе с ними убили и двух воспитателей интерната.
— И кто теперь в интернате главным?
— Назначили новых вроде, но точно не знаю, — он кивком показал в сторону спины лейтенанта, который шёл немного впереди и явно пытался подслушать наш разговор.
— Вот это новость.
— Думали на тебя поначалу.
— На меня? Как я мог это сделать, когда лежал избитый в камере полиции?
— Не знаю, но сильно подозревали тебя, — и он снова кивнул на спину лейтенанта.
— Хотел бы я с ними побеседовать, но не сложилось, не судьба, а жаль. Вопросов у меня к ним осталось много.
— Лейтенант, у меня тут появилось сильное подозрение, что это ты грохнул руководство флотского интерната.
— Чего? — лейтенант даже затормозил и удивлённо обернулся.
— Не, а чего. Мотив у тебя есть. Они не выполнили приказ флота, и ты решил с ними поквитаться за всё. Лейтенант, а ты жестокий разумный, оказывается, даже воспитателей из интерната не пожалел, совсем не ожидал от тебя.
В ответ лейтенант только повернулся и пошёл дальше.
— Двадцать один, двадцать два, — донеслось от него.
— Лейтенант, двадцать три, двадцать два, двадцать четыре. Знаешь, лейтенант, а, оказывается, мы во многом схожи, ты такой же любитель пострелять, как и я.
Судя по тому, что он выругался, он всё-таки сбился со счёта.
К этому времени мы пришли.
В дорожном кармане на обочине дороги стояла багги имперской закупочной корпорации.
— Знакомая техника, а кто её поведёт?
— Лейтенант, — ответил Ори.
— А он умеет?
— Сюда он нас привёз.
— Лейтенант, да ты полон сюрпризов. Кстати, а куда мы поедем?
— В полицию тебя там очень хотят видеть, — ответил лейтенант зло.
— Поехали, только ты потом там ничего не забудь.
— Прошу, — и он открыл демонстративно боковую дверь.
Ори, удивлённо посмотрел вначале на лейтенанта, потом на меня. Не знаю, как он, а я без проблем забрался в багги. Ори следом за мной, также забрался внутрь. Последним внутри оказался лейтенант. Он сразу разместился на водительском сидении. Сам я занял привычную мне позицию кормового стрелка.
— Ты зачем туда забрался? — спросил лейтенант.
— А в чём проблема? Я здесь всегда езжу.
— Орудие не трогай!
— Лейтенант, у меня здесь есть одна интересная штука, — и достал из-под плаща дубинку. — Отличная вещица оказывается, и мне очень понравилась. Одним словом, лейтенант, я встал на путь исправления и теперь решил стать гуманистом.
— Ты решил стать гуманистом? А, ну, дай её сюда! — он попытался вырвать меня дубинку из руки, но я её сразу отдёрнул, он поймал только воздух в месте, где раньше находилась дубинка.
— Лейтенант. Здесь есть одна кнопочка. Если я её нажму, а ты за дубинку схватишься… Одним словом, ты знаешь, что с тобой будет. Да, и ещё, если я увижу, что мы подъезжаем к полицейскому участку, последует тоже самое. И заметь, всё будет абсолютно гуманно. Негуманно я только тебя выкину из багги, а теперь заводи и начинай считать. Ты вроде до двадцати пяти дошёл.
Лейтенант, в ответ собирался мне всё высказать, но в последний передумал, и я заметил, как он потянулся к оружию.
— Лейтенант не стоит меня искушать, а то снова твой бластер окажется у меня, а я внезапно могу забыть о гуманности. Одним словом, поехали.
Глава 23
Мотор почти беззвучно завёлся, а задумчивый лейтенант развернулся и вернулся к управлению багги. Вскоре мы уже куда-то ехали. При этом лейтенант стал постоянно что-то бормотать себе под нос. Судя по названию на багги, мы ехали на базу имперской закупочной компании. Непонятно, зачем они прислали лейтенанта, а не приехали сами, но он вроде как мой опекун. Видимо, перестраховываются, решил для себя. Вскоре я понял, что именно он бормочет себе под нос лейтенант. Он как заведённый повторял. Мне нужно его только доставить. Мне нужно его только доставить…
— Лейтенант хватит бухтеть. Расскажи лучше, что произошло у интерната? За что ты так жестоко поступил с нашими воспитателями?
— Мне нужно только доставить. Мне нужно только доставить… — добавил лейтенант громкости.
— Ну что ты как заведённый? Лейтенант, знаешь, я искренне рад тебя видеть и там в колонии сильно скучал по нашему общению, а ты, как мой опекун, мог бы и сообщение прислать.
— Мне нужно только доставить. Мне нужно только доставить…
— Кстати, я благодарен тебе, что ты подписал согласие на мой выкуп, а то в этой колонии дикая скука. Представляешь, лейтенант, за всё время, мне всего одного падальщика грохнуть получилось. Скука там ужасная!
— Зато, когда вышел, уже, скольких прикончил, — совершенно неожиданно отозвался лейтенант.
— Смотри, лейтенант, можешь ведь общаться. Боюсь, лейтенант, ты не знаешь, но именно эти полицейские избивали меня в полиции и пообещали меня прикончить. Так что здесь всё было честно или я их, или они меня.
— А охранники в зоосаде тоже избивали тебя?
— Не, эти только попытались.
— И кто следующий?
— Лейтенант, если ты на себя намекаешь, то зря. Я встал на путь исправления, и лейтенантов не обижаю, ну почти не обижаю, если они сами, конечно, об этом не попросят. Лейтенант, я давно тебя хотел спросить, ты случайно, не из тех любителей, которым нравится, когда им делают больно?
— Клим, расскажи, как там в колонии? — решил вмешаться в разговор Ори. Он мне давно подавал знаки, чтобы я прекратил подтрунивать над лейтенантом, а здесь решил вмешаться в наш разговор.
— Что тебе рассказать?
— Как там живётся?
— Скучно. Там жутко скучно. Даже подраться нельзя. Да и поговорить особо не с кем.
— А тебя, что в одиночке держали?
— Поначалу нет. Сидел вместе с профессором.
— С профессором? Он там как оказался?
— Да я сам толком не понял. Вроде прикончил кого-то. Мне два года дали, а ему по полной впаяли двадцать пять лет. Жалко его. Совсем он старенький. Тяжело ему там. У него ещё эти из уличных банд отбирают камни.
— Какие камни?
— Которые корпорация каждый день заставляет искать среди щебня. Нужно найти десяток камней или в столовую не пускают. Остаёшься голодным. Сейчас, наверно, у него все камни отбирают, и он голодным сидит.
— Действительно, жаль дедушку, а сколько ему лет?
— Сто тридцать семь или восемь, он сам уже не помнит.