— Значит, дата и время на записи были нанесены искином флотом? — спросил его адвокат.
— Думаю, да.
— Вот видите, господин судья, это не запись, сделанная искином интерната. Её нельзя считать достоверным доказательством — она могла быть сделана когда угодно, а дата на записи изменена искином флота, и любая техническая экспертиза подтвердит это.
— Господин судья, я возражаю, — вмешалась Мэй. — Эта запись получена от искина интерната, и она подлинная. Кроме того, господин адвокат забывается, бездоказательно обвиняя флот в подделке доказательств по делу.
— Господин адвокат, флот уже не раз попадался на подделке доказательств по разным делам. Могу привести десяток судебных процессов, где это было доказано в судебном порядке, — возразил ей адвокат корпорации.
— У вас есть ещё какие-то доказательства нахождения ваших подзащитных в интернате? — задумчиво спросил судья.
— Какие ещё нужны доказательства? Всё, что говорит адвокат корпорации, всего лишь плод его воображения, не больше.
— Думаю, только этих записей будет недостаточно.
— Есть доказательства! — решил вмешаться в их разговор.
— Очень интересно и какие же? — заинтересовался судья.
— Как я понимаю, все доказательства обвинения строятся на том, что это мы с Ори общались на записи дрона.
— И что с этой записью не так?
— Всё! Думаю, если вы проведете экспертизу голосов и сравните с нашими голосами, то сможете легко установить, что это не мы говорили.
Глава 5
— Это потребует времени, а время процесса ограничено.
— Я настаиваю на проведении голосовой экспертизы!
— Ори Тадези, вы поддерживаете проведение голосовой экспертизы?
— Поддерживаю, господин судья! Ни я, ни Отпуск это не говорили. Данная запись подделка! — откликнулся Ори.
— Адвокаты?
— Поддерживаю! — сразу откликнулась Мэй.
— Возражаю, господин судья! — они умышленно пытаются затягивать процесс. У меня нет никаких сомнений, что это их переговоры в эфире.
— Назначается голосовая экспертиза. А пока продолжим разбирательство.
Адвокаты продолжили препирательство насчёт записи, а я понял, что они настолько заняты разбирательством со своими записями, что не видят самого главного. Судя по всему, ни одному из адвокатов даже в голову не пришло провести голосовую проверку, или они не посчитали это важным. С корпорацией все примерно понятно: они услышали моё имя и решили, что это зацепка и надо искать разумного по имени Отпуск. А то, что это был не я с Ори, им даже в голову не пришло. Они были уверены в нашей виновности на все сто процентов. Скорей всего, этому поспособствовало наше полицейское досье.
Вот только сразу после происшествия они нас не нашли и решили, что мы подались в бега. А мы ни в какие бега не подавались — просто ушли вместе с караваном. Думаю, пока мы находились среди песков, они перешерстили весь город в поисках нас, но так и не смогли о нас ничего выяснить. Мы пропали для всех, и никто не знал, где мы можем находиться. Тогда они решили трясти интернат, решив, что в интернате нас прячут.
Примерно стало понятно, почему Трини делала вид, что мы незнакомы. Наверняка кто-нибудь из моих доброжелателей сообщил в полиции, что она встречается со мной. После чего её допрашивали в полиции. Сообщить им о нашем местоположении она не могла — она его просто не знала.
Видя, что разбирательство стоит на месте и у них нет больше никаких зацепок, корпораты решили, что они и есть закон на этой планете и можно «немного» превысить уровень своих полномочий. Однако здесь им не повезло — мы с Ори вернулись совсем не вовремя для них и, недолго думая, перестреляли большую часть напавших на интернат. Повезло только тем, кто уехал в грузовике.
Это ещё больше убедило корпорацию в нашей виновности, и они решили действовать решительно. После чего они вспомнили про нашу так называю крышу в лице флотского СБ, что в отношении Ори соответствовало действительности, и решили не допустить, чтобы мы скрылись от них на станции. Картинка произошедших событий становилась всё более понятна для меня.
Всё бы ничего, не знаю, как Ори, но лично я узнал голоса говорящих. Голос Манира я бы отличил из тысячи, а второй голос принадлежал его приятелю Алену. Именно он ответил, что видит и работает. Манир обещал мне отомстить, но так как боялся отомстить физически, решил меня подставить. Думаю, его подстава сработала на все сто процентов — если бы мы не ушли в пески, а так он подставил Ардара и Тею. По сути, тех, кто прикрывал его темные дела в интернате. Получается, что Ардар и Тея теперь в курсе того, кто напал на караван, но привычно покрывают их. Если вообще не в числе тех, кто участвовал в нападении на караван.
Вопрос теперь в том, что мне сейчас делать со всей этой информацией? Сдавать эту информацию корпоратам не имело для меня никакого смысла. Корпораты мне однозначно не простят скоропостижную кончину начальника их службы безопасности и других безопасников корпорации. Это весьма серьезная плюха в их огород, причём свидетелей этой плюхи насчитывалось слишком много среди разумных, пускай большинство из них дети. Вот только дети ещё быстрее взрослых разнесут эту новость по городу.
Или всё-таки вернуть должок Ардару и сдать его вместе с Маниром корпоратам? Так вроде как Ардар сам пострадавшая сторона. Корпораты не просто так выгребли всё со складов интерната. Хотя, если смотреть с точки зрения закона, это ничем не прикрытый грабеж. Он не просто так пошел против флота, рискуя получить большие проблемы, если не увольнение. Наверняка ему что-то пообещали корпораты: креды или, что скорей всего, пообещали вернуть то, что они вывезли из интерната.
Покрутив в голове ситуацию, понял, что сдавать их корпоратам пока для меня не имеет смысла. Если только всё пойдёт против меня, тогда можно попробовать заключить с корпоратами сделку, но пока ничего не говорило о необходимости этого. Посмотрел на экран — судья уныло слушал, как препираются адвокаты.
После того, как выйду отсюда, сам разберусь с Маниром и компанией, а позже побеседую и с Ардаром. За всё ответят! Плохо, что сб-шники оружие отобрали и сейчас вряд ли вернут. Впрочем, есть другие варианты, и не только они нам задолжали.
В это же время на станции
— Шеф, у меня небольшая проблема, — сказал лейтенант Обри, зайдя в кабинет к начальнику службы безопасности станции. — Агент Замухрышка передал информацию, которая, думаю, вас заинтересует.
— Что за агент Замухрышка?
— Забыл, как его зовут по имени. Второй из этой парочки, которого мы завербовали в Черной жемчужине.
— Фил его зовут, но сейчас он Ори, и почему агент Замухрышка?
— Вы же сами приказали придумать ему псевдоним. Вот я и придумал такой.
— Ладно, что за проблема и почему она меня должна заинтересовать?
— Дело в том, что он вскрыл один носитель информации, который случайно попал к нему.
— Что за носитель?
— Он ничего не написал об этом. Упомянул только что этот носитель передал ему второй?
— Отпуск? — и с улыбкой посмотрел, как скривился лейтенант.
— Да.
— И что там? Почему эта информация должна меня заинтересовать?
— Основная информация закодирована, и агент Замухрышка не сумел её вскрыть, но там же находилась запись, сделанная с помощью нейросети агентом Лагот.
— И что на записи?
— Всё, что произошло с Лагот, последний час её жизни. Там серьезные страсти бушевали.
— А вот это действительно интересно. Скинь мне на нейросеть всё, что он прислал. Выходит, что Ори получил эту карту памяти от Отпуска. Значит, Лагот спрятала её или в винтовке, или бронекостюме, а Отпуск нашёл. Не парень, а сплошной талант, всегда думал, что из него будет толк. Жаль он не согласился подписать договор о сотрудничестве, впрочем, ещё ничего не потеряно.
Он просмотрел запись и не поверил своим глазам.
— Видел запись? — спросил у лейтенанта.
— Конечно.
— Не думал, что у неё с Бари была любовь. Она об этом никогда ничего не говорила в своих докладах.
— Вы вроде говорили, что это Бари её прикончил, а это сделал один из наёмников Бари по имени Глиф. Она сама это заявила, когда её нашёл Бари.
— Бари, судя по всему, тоже её любил. Разорвал на ней бронекостюм, перевязал, на руках донёс до броневика. Тогда я так рассчитывал на неё, а она решила замутить с Бари, и как после этого верить агентам?
— А что тогда произошло с этим наёмником по имени Глиф?
— Официально они заявили, что он погиб, но на записи видно, что он выпустил ей обойму в спину, а потом просто исчез. Бари не стал его искать и преследовать, пытался спасти Лагот и довезти её до капсулы.
— Шеф, я одно не понял, зачем она сохранила эту запись и спрятала её от Бари? Он ведь не виноват в её смерти.
— Хотела помочь ему. Сохранила запись специально, уверенная в том, что запись попадет к нам, а Бари тогда не захотел расставаться с её вещами. Мы ведь были уверены, что Бари её прикончил. Он у нас проходил главным подозреваемым, но никаких доказательств против него не собрали. На допросах он молчал и за всё время ни слова не сказал.
— А что стало с этим Глифом?
— Неизвестно. Погиб в песках и погиб, никто это не проверял. Есть у меня подозрение, что Бари, после смерти Лагот, вернулся и нашёл его. Очень уверенно остальные на допросах заявляли о его смерти.
— А почему Глиф так поступил? Зачем он расстрелял Лагот?
— Совершенно непонятно, что между ними произошло. Как я понимаю, он должен был прикрывать Лагот спину, когда они вдвоем обходили дюну, чтобы занять позицию, но вместо этого он разряжает винтовку ей в спину. Возможно, здесь было что-то личное или ему заплатили за это. Может, ревновал её по отношению к Бари. Все эти амуры всегда жутко непредсказуемы и только вредят нашему делу.
— А что в засекреченной части?
— Пока не знаю. Искин заканчивает расшифровку, но вот как ей можно верить после всего этого? Знаешь что, тащи сюда Ори.