и брали неприступные высоты
штрафбаты, перебитые до роты.
Ещё времён тех раны кровоточат,
и снова нашу землю варвар топчет –
озлоблен, до безумия неистов…
Машине смерти не остановиться!
Язык войны — не из культур народов,
в баталиях не водят хороводов…
В который раз на Русь явились скопом,
да зайцами назад вертаться скоком!
Взывайте хором — к дьяволу, не Богу…
Оружие — преступникам в подмогу…
Но сколько б не молился горе-падре –
горят не хуже «тигров» «леопарды»!
Над Шебекино небо — в тучах…
Над Шебекино небо — в тучах…
Устрашающих, грозовых…
Снова — в церковь… На всякий случай…
Всем — «За здравие…» не забыть!
Всем спокойствия под Ростовом,
да встречать журавлиный клин…
А родная земля — в осколках…
Люди крестятся: «Пресекли!»
Севастополь, ты — витязь русский:
принимаешь за боем бой…
Мысли Брянска, Калуги, Курска
днём и ночью всегда с тобой!
И Москва — за кольцом защиты,
снится городу мирный сон…
Белой ниткою слухи шиты,
смолк не принятый сердцем звон…
Говорят — воды камни точат,
измельчают былую мощь…
И Россию так, видно, хочет
уничтожить безумства дождь.
Пред водой устоит наш камень:
крепче дух — чем страшней беда!
Зло однажды в забвенье канет –
хватит следовать по пятам!
Нет на свете такого дрона,
нет в помине таких ракет,
чтобы истину свергнуть с трона,
чтоб стереть её яркий след!
Наёмник
У наёмника дома нет.
Нет ни матери, ни отца…
Лишь с другого лежит конца
самый первый, кровавый, след.
У наёмника нет души.
Есть прицел, да нужна мишень…
И не гонит народ взашей:
«зелень» в руки суют — держи!
Да «своим» и «чужим» — никто;
хуже злобных дворовых псов.
Гирька лишняя для весов –
подвести роковой итог!
Ему по херу — чья возьмёт,
чья прогнётся в бою спина…
Отработает всё сполна –
так, что бросит врага в озноб!
И судья подлецу — не Бог:
на религии — три плевка…
Он живёт на земле пока,
та не месяц, не год — века
терпит, терпит…, но даст урок!
Михаил Козин
К годовщине СВО
Над континентом вновь висит угроза.
Мир разделил опять глубокий ров.
Сменила курс воинственная роза
Смертельных атлантических ветров.
Свершилось всё предсказанное Блоком.
Враг, как всегда, вынослив и жесток.
Противник разрушительным потоком
Всю мощь свою обрушил на Восток.
И что случится дальше с миром этим
Знать никому, конечно, не дано.
Но в день, что наступил за двадцать третьим,
Сражаться нами было решено.
Опять февраль. Мир сильно изменился.
Но всюду и в любые времена
С отвагой наш солдат за правду бился,
И побеждала недругов страна.
Вечный ZOV
Вновь стоят у одного окопа
Жители российских городов:
Грозного, Рязани и Майкопа
Среди наших доблестных рядов,
Ведь пришла пора объединиться,
Наступил решающий момент.
За бойцами русская столица,
Волгоград, Самара и Дербент!
Загорелись грозных битв пожары.
За Россию встали в один миг
Адыгейцы, чуваши, татары.
Бьются вместе русский и калмык.
Битва началась, поднимем флаги!
К ней народ России был готов.
Нас взывает к вере и отваге
Русский мир и вечный символ «ZOV»!
Извлекший меч
Евпатий Коловрат с великой ратью,
Закованный в железный свой доспех,
Воздал врагу за убиенных братьев,
Прервав Батыя воинский успех.
И крестоносцев полковые хорды,
И армии захватчиков степных,
Литовцев, шведов, немцев злые орды
Мы били за усопших и живых.
Среди равнин, долин и скал отвесных
За Родину солдаты лили кровь,
А войско покровителей небесных
Нам помогало всюду вновь и вновь.
Наш мир несправедлив и неспокоен,
И клевета всё продолжает течь.
Но знаем мы, что снова русский воин
Отмстит тому, кто первым вынул меч!
Разрушены стальные установки -
«Хаймарс» и пресловутый «Джевелин».
В часы артиллерийской подготовки
Повсюду слышен грохот бомб и мин.
Мы бьем врага, святая с нами сила!
Их полчища сразим и в этот раз.
Всегда победу вера приносила!
Za праvду, za свободу, za Донбасс!
Руси мы помним корни и истоки,
Как билась в сечах грозных наша рать.
И символ «Z», что гордо вписан в строки
Победы продолжает освещать!
Константин Карасёв
Дымом чёрным застлало…
Дымом чёрным застлало
Украинский фронт.
Время истин настало,
Снарядов и бомб.
Мы драконам нацизма
Пронзаем сердца,
Эти мерзкие жизни
Добьём до конца.
А когда-нибудь скажут,
Что это давно
Было чуть ли не с каждым
И снимут кино,
Как сражался с врагами
Геройский Донбасс,
Как мы поднялись сами
В назначенный час.
Мы давили фашистов,
Бандеровский сброд,
Чтобы стал независим
Украйны народ.
Книгу битв мы листаем
Во все времена
И тебя защищаем
Родная страна,
Чтобы песни вновь стали
Для сердца нужны,
И чтоб дети не знали
Проклятий войны.
Окопная свеча.
Морозный воздух и в окопе тишина.
Час передышки, миномёт не колошматит.
Свеча окопная на этот миг нужна:
Её огня рукам согреться хватит.
Она нужна для наших стылых блиндажей,
Печь полевая — тепловизору засечка.
Зажги свечу и в банку вставь скорей,
Сегодня это вместо русской печки.
Свеча без ветра — на четыре-пять часов,
Она уютней фонаря, да он не греет.
Я ноги вытяну и прикорнуть готов,
И автомат со мной поспать сумеет.
Свеча горит нам, как блиндажная звезда,
Она помощник для письма своей любимой,
Солдат свечу не позабудет никогда,
С ней вражьи пули пролетают мимо.
На передке всегда солдаты чутко спят,
Звезда свечи для них тихонько догорает.
Все точно знают — отступить нельзя назад,
Но что нас ждёт — того никто не знает.
Он родился за год до войны…
Он родился за год до войны,
Жил неподалёку от Луганска,
Гражданином был своей страны,
Верил: если мир, то жизнь прекрасна.
Отгремела лютая война,
Были уничтожены фашисты.
Поднималась нА ноги страна,
Он пошёл работать машинистом.
Звёзды с неба он не доставал,
Дети и семья — от жизни милость.
Девяносто первый год настал -
У него гражданство изменилось.
Был он гражданин СССР,
Стал же самостийно-незалежным.
Президентом стал функционер,
Тот, что был партийным очень прежде.
Ладно бы и жили как-нибудь.
Что судьба простого человека!
Разве ордена ему на грудь
Даст судьба стремительного века.
Но пришёл четырнадцатый год -
Кровью потянуло в поле чистом,
Поползли бандеровцы в народ,
Власть забрали щирые фашисты.
Он ребёнком рос среди войны,
К старости она опять догнала.
Тем, кому фашисты не нужны,
Если стар, то прятаться в подвалах.
Умер он шестого ноября,
В високосный год (две тыщи двадцать).
Он трудился и прожил не зря:
Внуки за него ушли сражаться.
За него, за всех других людей,
Кто бандерам зубы обломает!
И загонят в клетки тех зверей,
Что людское место занимают.
Освобождённой Одессе
Есть город, который был славен всегда,
Хоть беды его и ломали.
Он стойко пронёс сквозь века и года
Победы свои и печали,
Победы свои и печали…
У Чёрного моря.
Мы помним тот год, как фашисты пришли,
Бандеровской тяжестью груза.
Как звери в потехе людей подожгли,
На май, там, где Дом профсоюзов.
Фашистская жабо-медуза…
У Чёрного моря.
Но скоро вновь лиманы и стройные каштаны
Опять увидят всполох от праведных знамён,
Когда придёт обратно, родной и долгожданный,
В красавицу-Одессу российский батальон.
И засияют в небе звёзды,
И город снова оживёт,
И сгинут чёрные угрозы,
И наше море городу споёт:
— Ты снова чист, город, а это значит,
Что Чёрным будет только море пред тобой!
Что сгинет враг злой, что ждёт удача
Теперь тебя, моя Одесса, город мой!
Наталья Сидорова
АЛИНА
С детства внешность мила, да крут характер.
Мастер спорта по биатлону она, кстати.
Запись: «Врач-травматолог» в её дипломе.
Фото папы с Чеченской второй в альбоме.
Память светлую сердце хранит Алины:
«Будет нужно — за Родину — тоже на мины!»
Двадцать пять. Ресторан, букеты, подружки.
Лёгкий шум в голове от весёлой пирушки.
Утро. Яндекс новостью душит, будто,
СВО цели жизни Алины меняет круто.
Мама, плача: «Поедешь?» — тихо спросила.
— Мам, если не я, то кто? Мам, в правде сила!
День за днем — отказы военкомата,
Мол: «Ваши руки не созданы для автомата».
Но, сквозь бездну хождений по коридорам
Слышен голос мужской: «Пойдешь волонтёром?»
Встреча взглядов, знакомство — судьбы уловка.
Ночь на сборы. На утро — командировка.
Форма, берцы, бронежилет в придачу,
Мишка плюшевый, как талисман на удачу.
Мчит УАЗ-Патриот в направлении южном.