– Его двоюродный дядя, – ответил тот со вздохом. – Альваро Мануэль Родриго Буэно-и-Коронель, граф де Хаэн. Сын сестры двенадцатого герцога. И плюс его дочь Мария Эсперанса, вдовствующая графиня Сьерра-Морена.
– Прелестно, – оценила коммандер. – И как им это удалось?
– Мария Эсперанса в тот момент вместе со своим мужем находилась за океаном, в Империи Новый свет, он был там посланником Спаньи. А граф Хаэн… последние лет пятнадцать он безвылазно живёт в своём поместье Граньена.
– Безвылазно живёт или это декларирует?
– Госпожа коммандер, за три десятка лет службы в магбезопасности Севильи я видел Хаэна, кажется, раз пять. Даже ежегодные приёмы у герцога он обычно пропускает, отправляя письменные извинения. Поверите ли, если граф вошёл бы сейчас в эту комнату, я бы его не узнал.
– Узнали бы, – раздался голос от дверей; новое лицо появилось так тихо, что никто из магов не заметил этого. – Граф Хаэн как две капли воды схож со своим кузеном, тринадцатым герцогом. Говорят, именно поэтому он и не желал появляться в Севилье.
Взгляды присутствующих устремились на вошедшего. Молодой человек лет двадцати с небольшим, высокий и худой, с глубоко посаженными тёмными глазами и носом с изрядной горбинкой, одетый в такую же тёмно-зелёную ливрею, как и все слуги в этом доме, стоял свободно и чуть улыбался.
– Алонсо? – спросила госпожа Редфилд.
– Да, сеньора, – молодой человек поклонился, хотя и не слишком низко. – Алонсо Иньиго-и-Бастес.
– Вы были камердинером герцога Медина?
– Да, сеньора, в те моменты, когда его светлость приезжал в Спанью. В Лютеции у него другой камердинер, господин Жюстен.
– А почему вы не отправились с ним?
Алонсо откашлялся и опустил глаза.
– Я… Не хотел бы об этом говорить.
Глаза полковника загорелись гневом, он приподнялся, чтобы отчитать обнаглевшего слугу, но Лавиния покачала головой, и он словно сдулся.
– Хорошо, – сказала коммандер голосом мягким, словно взбитые сливки. – Тогда поговорим о другом. Куда исчез ваш господин, Алонсо?
– Не знаю, сеньора, – пожал плечами молодой человек. – Разве же он станет говорить о своих планах обыкновенному лакею?
– Тогда расскажите нам о вечере воскресенья. Его светлость появился во дворце?..
– В портальном зале, сеньора. Он всегда говорит, что не следует полагаться на случайности. Лучше воспользоваться специально оборудованным помещением и размещёнными в нём артефактами, чем рисковать, открывая портал самостоятельно. Его светлость вышел из портального зала около полудня. Поднялся в кабинет, вызвал меня…
– Как?
– Щелчком пальцев, – усмехнулся Алонсо. – Ещё лет пять назад нас связали таким образом. Если мы находимся в пределах одного города, я всегда почувствую его вызов.
– Прошу вас, продолжайте.
– Сеньоры, да рассказывать особо нечего – всё было как всегда… ну, почти до ночи. Уже после ужина господин герцог работал в кабинете, а я сидел там рядом на всякий случай. Ему пришли три магвестника, один за другим. Два он просто прочёл, и всё, а третий, как мне показалось, очень его светлость порадовал. Не знаю уж, что в них было.
Лавиния переглянулась с Монтойей. Похоже, молодой человек знал несколько больше, чем можно было бы предположить по словам дворецкого…
– До какого времени он работал?
– Ну-у… – Алонсо задумался. – Где-то около часу ночи его светлость перебрался в спальню, но это ничего не значит, он бумаги взял с собой. Меня он отослал, сказал, что сам сумеет раздеться. Это было в начале второго. Утром я должен был разбудить его в половине девятого, но, когда пришёл, дверь в герцогские покои была закрыта, и открыть её никто не смог.
– Что-то ещё? – Лавиния посмотрела на мадам Лаво; та сидела, нахмурясь, и не отрываясь глядела на Алонсо. – Мари, вы хотите что-нибудь спросить?
– О да, – почему-то молодой человек вздрогнул, услышав её низкий тягучий голос. – Вы умалчиваете о чём-то важном, Алонсо. Мне не хотелось бы вытаскивать эти сведения насильно. Итак?..
Он помолчал, потом сказал упрямо:
– Не могу. Я обещал Энрике, что сохраню тайну.
Мадам Лаво встала, подошла к нему и посмотрела в глаза. Взгляда он не отвёл, хотя и попытался отодвинуться.
– Хорошо, – сказала Мари. – Храните, сколько сумеете.
Поклонившись, Алонсо вышел.
– Что скажете, коллеги? – спросила Лавиния, обведя всех взглядом. – Дюпон? Вы молчали всё это время, неужели нечего было спросить?
– Я не только молчал, госпожа коммандер, я ещё и незаметность накинул, – ответил Жак весело. – А теперь выйду отсюда и буду с ними разговаривать не как участник расследования или шишка из высокопоставленной комиссии, а как равный. Что же до услышанного… Полагаю, Алонсо умолчал о каком-то сообщении, полученном герцогом. Но, поскольку ни магвестник, ни разговор по коммуникатору мы всё равно отследить не сможем, значит, надо копать глубже. Я, с вашего разрешения, наведаюсь на кухню и попробую поговорить с поваром.
– Как же вы с ним поговорите? – поднял брови Монтойя. – Вы ведь в курсе, что он почти не говорит на всеобщем! А вы вряд ли знаете баскский диалект.
Уже взявшись за дверную ручку, Дюпон широко улыбнулся и ответил:
– Значит, мы попробуем найти какой-то третий язык! Общий!
Секретарь герцога сеньор Гонсалес тоже оказался очень молодым. Может быть, чуть постарше своего патрона, но явно было видно, что он молод. А ещё он был ужасно серьёзен: хмурился, поджимал губы, то и дело поправлял очки в тонкой золотой оправе – Лавиния заподозрила, что носятся они для солидности, и стёкла в них простые. Возможно, секретарь показался бы кому-то смешным, но только не собравшимся в этой скромной гостиной магам – они хорошо знали цену его работе.
– Присаживайтесь, сеньор Гонсалес, – на сей раз первую скрипку играла Мари Лаво.
Лавиния же отошла в сторону и даже, по примеру Дюпона, накинула на себя пелену незаметности. И почти сразу поняла, что можно было этого не делать: Гонсалес то и дело косился в её сторону, щурился, пытаясь разглядеть, а потом вдруг успокоился, чуть заметно кивнул и больше не смотрел.
Тем временем мадам Лаво и Монтойя в два голоса расспрашивали секретаря о его обязанностях, о герцоге и дне перед его исчезновением, о том, чем именно Гонсалес занимался до того, как прийти к ним. Тот успокоился, отвечал подробно, лишь по деталях своей работы остановиться отказался, сославшись на клятву. Когда он ушёл, Мари повернулась к Лавинии.
– Что скажешь?
– Очень интересно… Во-первых, всё ближнее окружение нашего Лонго – маги. Самый слабый из них дворецкий, но и он вполне мог бы учиться у меня, резерв там достаточен. Во-вторых, можете меня убить, но ни у одного из прошедших перед нами я не смогла разобрать направленность.
– Я тоже, – кивнула Мари.
– Я тоже, – эхом отозвался Монтойя и добавил. – Нет, я понял, что у дворецкого и камердинера есть бытовая магия, но бытовик с таким резервом? Там явно имеется что-то ещё.
– Вот именно, – кивнула Лавиния и, задумавшись о чём-то, повторила. – Вот именно.
– Значит, у нас имеются как минимум три сильных мага. И что, ни поодиночке, ни вместе они не смогли открыть двери в герцогские покои? – Мари положила ногу на ногу и качнула в воздухе ярко-алой туфелькой на высокой шпильке. – Не смешите мои тапочки! Значит, они этого не хотели. Значит, в спальне или кабинете Лонго есть что-то, что нам не желают показывать. А из этого следует…
– Что мы пойдём и откроем ту дверь, – договорил Монтойя. – Только я бы предложил сначала перекусить. Кстати, а кто-нибудь обратил внимание, среди остальных слуг маги есть?
Мари покачала головой.
– Мы же их и не видели. Но… вы правы, полковник, это интересно.
Под её благосклонным взглядом Монтойя приосанился.
Спускаясь в кухню, Дюпон прикидывал, сколько же народу приходится кормить здешним поварам. По всему выходило, что немало: лакеи и горничные, садовники, прачки, конюхи и водители… А ведь ещё были те, кто следит за состоянием крыши и водонагревателей, чинит мебель и чистит шторы. Получается, что численность персонала подваливает к сотне. Наверное, не все живут в комнатах для слуг, но всё равно ведь едят.
Ну да, кухня этим расчётам соответствовала: огромное помещение, занимавшее большую часть левого крыла здания, со множеством столов, плит и печей, вокруг которых мелькали белые куртки и колпаки. Поварята чистили овощи, кто-то месил тесто, помешивал кипящий в большой кастрюле суп, нарезал фрукты или осторожными движениями смешивал в большой стеклянной миске что-то белое с чем-то жёлтым. Над этим локальным филиалом ада царил гул и звон, и все звуки перекрывал негромкий вроде бы голос, командовавший что-то для уха постороннего непонятное, но немедленно выполнявшееся.
– Сеньор, вам не сюда, – к Жаку подошёл один из носителей белой куртки. – Обед будет подан через полчаса в малой столовой, это на втором этаже справа.
– Жак Дюпон, Служба магической безопасности, – отчеканил тот в ответ. – Мне необходимо поговорить с главным поваром.
– С сеньором Элисондо? Н-ну, я узнаю, сможет ли он…
– Сможет, сможет, – кивнул Жак. – Лучше потратить пятнадцать минут сейчас, чем потом целый день – в офисе магбезопасности.
Это показалось белокурточному убедительным, и он ввинтился между поварами, направляясь куда-то вглубь кухни.
Главный повар резиденции правителя провинции Уэскар герцога Медина оказался высоким, жилистым и темнокожим, словно корочка хорошо запечённого пирога. При взгляде на посетителя светло-зелёные глаза его прищурились, а нос с роскошной горбинкой – наморщился, словно от Дюпона пахло несвежим мясом.
Широко улыбнувшись, Жак сказал:
– Kaixo! Jacques Dupont dut izena, segurtasun zerbitzukoa naiz. Dukeari buruz hitz egin nahi dizut.[8]
Брови главного повара взлетели вверх.
– Вот как? – проговорил он на вполне хорошем всеобщем. – Чтобы подослать ко мне, нашли земляка?