– Граф де Хаэн, знакомое имя… – медленно проговорила Лавиния. – Кузен тринадцатого герцога, единственный из кровных родственников, кто выжил после пожара. Сколько, вы говорили, он не был в Севилье?
– Пятнадцать лет.
– И что, даже на похороны герцогской семьи не приезжал?
– Нет. У него случился сердечный приступ, и его врач запретил.
– Очень, очень интересно. Кстати, а его дочь – помнится, вы упоминали, что она овдовела, это так?
– Совершенно верно, полгода назад граф Сьерра-Морена скончался, и сеньора Мария Эсперанса вернулась в дом отца. У них не было детей, поэтому титул и владения перешли к младшему брату её мужа.
– Печально, – заметила госпожа Редфилд без нотки сострадания в голосе. – И получается, что носителей крови Медина осталось только двое.
– Да, госпожа коммандер, – кивнул полковник.
– Если, конечно, на родословном древе не было… э-э-э… боковых отростков.
– Да, госпожа коммандер.
– И в том случае, если мы с вами не найдём четырнадцатого герцога живым и по возможности здоровым, корону с земляничными листьями получит граф де Хаэн. Сколько ему лет?
– М-м-м… – Монтойя поднял взгляд к потолку, вспоминая. – Шестьдесят восемь, если я не ошибаюсь.
– Шестьдесят восемь? Хм, а он маг?
– Да, стихия воды.
– Большой резерв?
– Средний, я бы сказал. Мне нужно посмотреть досье, точно я не помню, но что-то около ста единиц по шкале Бен Бецалеля.
Теперь настала очередь Лавинии возводить очи к небесам, точнее – к потолку кабинета.
– Слушайте, Монтойя, графу Хаэну был всего шестьдесят один год, когда случился этот гибельный пожар. Если он маг с приличным резервом, то это для него возраст расцвета! Тем более водник, они все немного целители, человек состоит из воды. И вдруг у бедняги был такой сильный приступ, что ему запретили ехать или добираться порталом? Даже и не знаю, может ли настолько серьёзно больной человек управлять делами целой провинции. Очень интересно, а что об этом говорят в Геральдической коллегии Спаньи?
– Простите, госпожа коммандер, но… я не та фигура, перед которой станут отчитываться господа из Геральдической коллегии.
– Последний вопрос, Монтойя, и мы эту тему временно закроем. А почему ваши агенты во дворце не доложили о планирующемся приезде герцогского дядюшки?
Монтойя растянул губы в улыбке. Получилось неубедительно.
– Видимо, массовый склероз. Очень заразная болезнь. Завтра же возьмусь за лечение этих несчастных.
– Ну-ну, – улыбка Лавинии зеркально повторила гримасу полковника. – Поговорим теперь о пожаре.
– Поговорим.
– В материалах, которые вы мне передали, есть отчёты, составленные сотрудниками мадридской Службы магбезопасности и следователями городской стражи. А королевской комиссии не было?
– Была, как же без неё. Но их материалы мне получить не удалось, знаю только, что королевская комиссия свои выводы базировала на вот этих материалах, – полковник непочтительно пощёлкал ногтем по кристаллу. – До моего сведения довели только лишь, что его величество Фердинанд на окончательном отчёте начертал «Считать расследование завершённым».
– Скажите, Монтойя, правильно ли я понимаю, что тринадцатый герцог не был любимцем его величества?
– Ваши выводы всегда безукоризненны, госпожа коммандер.
– И то, что младший сын, достигший лишь первого совершеннолетия, был признан способным занять место правителя…
– Эмансипация[11] Энрике Хавьера была проведена в кратчайшие сроки по повелению его величества.
Ту дюжину вопросов, что крутилась у Лавинии на языке, она предпочла проглотить. В конце концов, полковник Лопес Монтойя является подданным королевства Спанья, и такие вещи, как приключившийся пожар семь лет назад, с ним лучше обсуждать поосторожнее, без постройки предположений. Да и к чему? Для предположений есть Мари и Дюпон, с их парадоксальным мышлением и прихотливо изогнутыми моральными принципами. Нужно только будет поставить защиту от подслушивания по максимуму…
– Итак, вернёмся к причинам пожара. Сонное заклинание на страже, магически усиленное зелье в ужине для слуг. Дворец заснул… Где там ваш поэтажный план? – перебила она сама себя; Монтойя молча развернул перед ней чертежи. – Та-ак, стражники обнаружили следы легковоспламеняющейся жидкости в одной из парадных гостиных и бальном зале, где это? – полковник ткнул пальцем в левое крыло первого этажа. – А вот тут что?
– Парадная столовая, госпожа коммандер.
– В парадной столовой поджога не было?
– Нет.
– И непосредственно над бальным залом находится спальня герцога?
– Над частью бального зала.
– Значит, загорелось в три или в половине четвёртого ночи, пламя быстро сожрало стены зала и добралось до спальни его светлости. Покои герцогини в правом крыле, под ними – комнаты слуг. Там не поджигали?
– Нет.
– Но герцогиня погибла?
– Она была в спальне мужа.
– Хорошо… То есть, плохо, конечно, – спохватилась Лавиния. – Прошу прощения. А где комнаты старшего сына?
– Рядом с герцогиней, симметрично кабинету и библиотеке его светлости.
– Превосходно. И что, старший сын и наследник – как его звали, кстати? – тоже был в спальне отца? А погибший дворецкий, главный повар и другие слуги – в бальном зале, дотанцовывали за господами? Простите, Монтойя, но картинка не складывается.
– Дворецкий и остальные погибли, пытаясь справиться с огнём, – сухо ответил Монтойя. – Наследник, его звали Алехандро Мануэль в честь отца, также участвовал в тушении пожара и умер от отравления продуктами горения.
Госпожа Редфилд встала и прошлась по кабинету.
– Предположим, что всё так и было, – сказала она наконец. – Двое магов – супружеская пара, да? – усыпили стражу, разлили какой-то катализатор горения и подожгли бальный зал и гостиную на первом этаже. Пока начавшийся пожар был обнаружен, разгорелось всерьёз, и те, кто не пострадал от огня и дыма сразу, погибли в процессе борьбы с пламенем. Сколько человек погибло по тем и по другим причинам?
– Э-э-э… А что, в отчёте этого не было?
– Нет. Как и многого другого, но пока – о цифрах.
– Не знаю, – честно сказал Монтойя. – Да даже если бы и знал, за столько лет цифры выветрились. Закрытое дело, вы ж понимаете, а тут от свежих не продохнуть. Я… завтра же с утра проверю.
– Хорошо. Следующий вопрос: наследник, Алехандро Мануэль, скончался сразу или через несколько дней? Кто его лечил, кто назвал причины смерти, кто подписал свидетельство?
Видимо, полковнику стало жарко, потому что цвет его лица, и без того не слишком бледного, изменился на багровый.
– Опять же, это должно быть в протоколах, – ответил он. – Если нет, я завтра всё узнаю. Тьма, да я бы сейчас отправил запросы, но всё равно до утра никто не прочтёт!
– Ну почему же! Есть дежурный маг-медик в городской больнице и в скорой помощи, есть дежурный у вас и в городской страже… Хорхе, друг мой, если служащих хорошенько мотивировать, они и ночью, и с одра болезни ответят!
– Мотивировать чем? Деньгами?
– Ну-у… Кого-то деньгами, грядущей премией, например. Или наоборот, вычетом, мне-то это ближе. Я вообще считаю, что щёлкать кнутом стоит чаще, чем давать пряник. Короче, не тратьте время, отправляйте вопросы! А я пока ещё посмотрю документы.
Подтянув к себе лист бумаги, она вновь активировала кристалл со снимками протоколов и отчётов, и стала читать, время от времени делая пометки. Монтойя тем временем отправлял магвестники с запросами, время от времени поглядывая на коммандера и думая с раздражённым восхищением:
«Вот ведь, не женщина, а дракон! Ладно, что она столько дел держит в голове, это профессиональная память, она годами нарабатывается. Но как она ухитрилась запомнить, что я терпеть не могу свои первых два имени, мне словно ножом по стеклу, когда кто-то называет Хавьером или Мануэлем! Кстати, почему «дракон»? Что-то я ничего не слышал об особенно хорошей драконьей памяти. Может, слон? Слоны помнят долго, но госпожа коммандер иногда, кажется, дышит огнём…»
Полковник так надолго замер, уставившись на Лавинию, что она отвлеклась от документов. Кашлянула, улыбнулась и сказал громко:
– Отправили, Хорхе? Отлично, поехали дальше. Готовы?
– А? Да, готов, конечно.
– Тогда расскажите мне, что удалось узнать о той супружеской паре магов.
О, вот тут Монтойя мог о многом поведать! Преступники-маги – это, собственно говоря, основная задача деятельности Службы магбезопасности, так что эту полянку его ребята вспахали основательно.
– Роландо и Кончетта Парра, родом из города Молина де Сегура, это в провинции Мурсия, – начал он.
– Нет-нет, это всё было в отчётах. Расскажите мне то, чего там нет, – Лавиния предвкушающе улыбнулась.
– Ну-у… Ну, например вот – вообще никаких контактов с семьёй герцогов Медина ни у Роландо, ни у Кончетты найдено не было. Учились они оба в Монакуме, он огневик и маг земли, специализировался на обогреве жилых помещений. Она – вода и артефакторика, занималась водоснабжением.
– То есть, оба в строительстве. Так какого, простите, хрена их понесло в поджигатели? И откуда «драконий огонь»? Вы помните, Монтойя, какой уровень резерва должен быть у мага, способного этот амулет создать?
– Двести единиц по шкале Бен Бецалеля, – мрачно ответил Монтойя.
Он уже понял, что и здесь его ребятки не столько пахали, сколько камни поглубже закапывали…
– Знаете, в те времена, когда лично мой резерв был в двести единиц, я себе казалась крутейшим магом во вселенной и её окрестностях, – ласково сообщила госпожа Редфилд. – И любого, кто бы мне предложил заняться обогревом жилых помещений… Как вы думаете, что бы я сделала?
– Испепелили?
– Нет, я и тогда была законопослушна. Сдала бы в Службу магбезопасности, как разбазаривающего попусту магические силы, – она вздохнула несколько ностальгически.
Полковник поймал себя за язык, чуть было не выговоривший вопрос о нынешнем её резерве. Как известно, среди магов задать такой вопрос всё равно, что спросить о цвете нижнего белья, надетого сегодня.