– И что, это всегда так?
– Нет, конечно, – мягко улыбнулся тот. – Нас ведь обучают этому особому восприятию, и в том числе – учат смягчать воздействие. А у вас сознание было открыто при неполной подготовленности, поэтому так сильно подействовала моя проекция.
– Да уж, действительно сильно… – Жак потёр затылок. – И вас ударили в тот момент, когда вы стояли возле книжных шкафов? Где именно?
Атрамос показал на шкаф во втором ряду слева. Потом добавил:
– Я тогда держал в руках книгу, но вот какую? Не могу вспомнить. Господин целитель утверждает, что это амнезия.
– Мы можем попробовать это установить, – Мари Лаво подошла поближе. – Если вы, Хранитель, позволите мне попытаться прочитать вашу память.
– Давайте попробуем, хуже уже не будет, – Хранитель улыбнулся. – Мне нужно лечь, сесть, закрыть глаза, заткнуть уши?
– Всё не так страшно, просто сядьте… да хотя бы вот здесь, – она указала на одно из мягких кресел, стоявших возле журнального столика. – Вы… позволите мне дотронуться до вашей головы?
– Давайте попробуем, – повторил Хранитель.
Он сел, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. По его лицу трудно было что-то прочитать, привычная человеческая мимика у него отсутствовала, но Жак понял по подрагиванию затянутых в белые перчатки пальцев, что и Хранителю не чуждо волнение.
Мари потёрла руки, подышала на пальцы, чтобы согреть их, и очень осторожно прикоснулась к его вискам.
На несколько секунд все замерли. Потом Мари отняла руки, встряхнула кистями, словно они были мокрыми, и сказала самым обычным голосом:
– Толстый том в чёрном переплёте, длинная надпись, тисненая серебром, корешок синий или серый, не разобрала. Надпись на незнакомом мне языке, я даже не знаю этих букв; не латиница, не квенья, что-то незнакомое. Вы доставали книгу из того самого шкафа, возле которого на вас напали.
– Давайте смотреть! – Хранитель вскочил и почти подбежал к шкафу, распахнул застеклённые дверцы и уставился на плотные ряды книг. – Я понял, о чём вы говорите, это записки армянского целителя Мхитара Гераци «Рассуждение о маниях истинных и мнимых, творимых во зло»[12]. Странно, зачем бы она мне понадобилась?
– И какой это язык?
– Армянский. Я стараюсь читать книги в оригинале. Вы же знаете, что Хранителю библиотеки подарена возможность читать на всех тех языках, книги на которых в этой библиотеке представлены.
Жак с завистью вздохнул, а подошедший поближе Алонсо сказал вдруг:
– Нету тут этой книги!
Да, толстого тома в чёрной обложке с длинной надписью на непонятном языке и в самом деле в шкафу не оказалось. Четверо собравшихся проверили все полки, перебрали книги, ставя их точь-в-точь на то же самое место, и сравнили названия с каталогом. Труд средневекового целителя действительно пропал, а на его место поставили внешне слегка похожий том «Дон Кихота», вышедший из печати каких-то пару лет назад.
Атрамос в изнеможении упал в кресло и обеими руками схватился за голову.
– Зачем? – простонал он. – Зачем кому-то могла понадобиться книга на языке, который в Севилье знает, может быть, пара человек?
– Тут есть разные варианты, Хранитель, – ответил Жак. – Могла понадобиться именно эта книга, потому что она редкая и её украли под заказ. Для коллекции. Или в неё вложили какую-то бумагу, вклеили под корешок, например. Вытаскивать здесь не было времени, поэтому том унесли.
– Есть ещё варианты, – перебила его Мари. – Книжный шифр.
– На армянском языке? – с глубоким сомнением переспросил Алонсо. – Вот как хотите, я в это не поверю!
Молодой человек притулился за спинкой кресла, в котором устроился Жак. Ему и хотелось казаться незаметным, чтобы кто-нибудь не вспомнил о том, что он всего лишь лакей, и в то же время невозможно было не высказаться.
– Ладно, – мадам Лаво не могла успокоиться. – Книга редкая, значит, может послужить чем-то вроде пароля. Ну, знаете, как в шпионских романах половинка карты или монета с вырезом.
– Ну так то монета или карта! А таскать с собой такую книжищу, вот уж действительно, только для незаметности можно!
– Интересно, а её вообще кто-нибудь читал? Или она так и стояла на этой полке со дня выхода в свет? – спросил Жак. – Хранитель Атрамос, мы можем это проверить?
– Конечно! Надо найти кристалл… Ох, только он в спальне, меня непременно отловит целитель и заставит выпить какую-нибудь гадость, – и Атрамос очень по-человечески передёрнулся.
– Давайте я схожу! – вызвался Алонсо. – Лакей может зайти в спальню, это никого не удивит.
– Сходите, юноша, благодарю вас! – Хранитель заёрзал в кресле. – Возле окна письменный стол, в правой тумбе средний ящик, в нём коробка с кристаллами. Нам нужен синий, на шестьсот единиц ёмкости.
– Я мигом! – раздалось уже из-за двери.
Тут Жака осенила новая идея, даже две сразу. Он запнулся, не зная, с какой начать, поэтому на всякий случай выпалил обе сразу.
– Инвентаризация! И двуязычность!
– А теперь ещё раз и поподробнее, – Мари ласково погладила его по плечу.
– Да-да-да, конечно! Хранитель, как часто вы проводите инвентаризацию библиотеки?
– Основной части – раз в год, закрытого фонда – ежемесячно, – в голосе Атрамоса зазвучало понимание. – Вы считаете, могло пропасть что-то из запрещённого зала?
– Ну да, если украсть хотели что-то именно оттуда? А «Рассуждение о маниях» прихватили на всякий случай, чтобы проверить, что заинтересовало вас в этой книге в такое странное время.
– Странное?
– Целители установили, что вы пролежали на полу примерно пять часов. А нашли вас около девяти утра, вот и считайте.
– Действительно… – Хранитель потёр лоб. – Совершенно не помню ни зачем пришёл сюда в такое время, ни почему заинтересовался именно Мхитаром Гераци.
– Приснилось что-то? – усмехнулась Мари.
– Мы не видим снов, – серьёзно ответил Атрамос. – Собственно говоря, мы вообще не спим. Ночным временем мы пользуемся, чтобы слиться сознанием с другими хранителями. Поэтому и не ночуем в библиотеке, книги очень реагируют и мешают.
Жак спохватился, что хотел спросить о зове, который слышал перед своим позорным, девчачьим обмороком, но тут в дверь ворвался Алонсо. Вид у него был встрёпанный, а на щеке виднелась свежая царапина, словно по дороге на молодого человека напал бродячий кот.
– Что случилось? – спросил Хранитель. – Не нашли кристалл?
– Нашёл, вот! – и Алонсо поставил на стол изящную плоскую шкатулку, под резной крышкой которой в бархатных гнёздах располагались разного цвета и формы кристаллы. – Я всё принёс на всякий случай…
– На какой – всякий? – с некоторым ехидством поинтересовался Хранитель.
Жак же спросил с ним одновременно:
– Ты с кем дрался?
– Уф! Можно я сяду и попью? – не дожидаясь ответа, Алонсо плюхнулся в кресло, жадно выпил стакан воды и сообщил. – Во-первых, в вашей комнате кто-то был. Я не понял, кто, потому что он был в белом балахоне с капюшоном, но мне показалось, что это человек, и молодой, вроде меня. Мужчина. Царапина получилась, потому что этот незваный гость меня оттолкнул и выскочил за дверь…
– Одну минуту, – перебила его мадам Лаво и поспешно вышла из библиотеки.
– Так на щеке – это тебя загадочный гость в балахоне поцарапал? – Жак наклонился, разглядывая боевую рану.
– Не, это я о какую-то тумбочку саданулся, – махнул рукой Алонсо.
– Так надо смазать чем-нибудь!
– Да ну, заживёт, как на собаке. Кстати, ростом он выше меня, это я успел заметить. И второе, уважаемый Хранитель, дверь вашу я закрыл на магический замок, уж извините. Мало ли, отпечатки пальцев снять понадобится, или там следы ауры, вот чтобы никто больше не влез. Вот кристалл-ключ, – и он вытащил из кармана небольшой бледно-зелёный кристаллик, поцарапанный и со стёртыми гранями. – Извините, он старенький, но пока может работать.
– Третье будет? – с самым серьёзным видом спросил Атрамос.
– Что третье? А, понял! Нет, не будет! Я торопился очень, потому что боялся, вдруг вы без меня что-то ещё выясните? Очень уж интересно…
Вернулась мадам Лаво. Следом за ней вошли две горничные, принесшие кофейник, чашки, блюда с печеньем и пирожками и прочую снедь. Мари устроилась в кресле, подождала, пока горничные выйдут, жестом поставила полог от подслушивания и пояснила безмятежно:
– Я приказала дворецкому никого не выпускать, и на всякий случай проконтролировала, чтобы двери были замкнуты в том числе и магически. Ну, а заодно проверила двери вашей комнаты, Хранитель, и попросила принести нам кофе. Потому что не знаю, как у вас, а у меня усиленный мыслительный процесс вызывает столь же сильный голод.
– Это правильно! – сообщил Алонсо, ухватив пирог побольше размером.
– Господин Дюпон, пока вы не нырнули в кофе, поясните, что вы имели в виду под двуязычностью? – попросила Мари.
– Под чем? – нахмурился Жак.
– Вы произнесли загадочную фразу: инвентаризация и двуязычность. Про инвентаризацию мы поняли…
– А-а! Да, я имел в виду, не была ли потерявшаяся книга двуязычной? Сейчас принято, если книга старинная и на редком языке, давать тут же и перевод. Очень удобно, кстати – видишь на левой странице оригинальный текст, а на правой – тот же текст на всеобщем.
– Я понял вас, сеньор Дюпон, – кивнул Хранитель. – Не могу ничего сказать, к сожалению, в каталоге это не указано. Увы, моя ошибка. Вы предполагали, что, если там есть текст на всеобщем, она могла быть использована в качестве ключа к книжному шифру?
– Да. Вообще я предлагаю записать пришедшие в голову идеи, пока мы ничего не потеряли.
– И вызвать сюда магбезопасность, – твёрдо сказала Мари Лаво. – Причём в срочном порядке. Не только потому, что загадки множатся, словно кролики, но и потому, что повторные насильственные действия против Хранителя чреваты смертной казнью. И если кто-то на такое пошёл, значит, дело серьёзное.
– Согласен, – кивнул Жак, вытаскивая коммуникатор.