– Нет, не надо. Я ещё не понимаю, как что сложится, но вполне возможно, мне придётся оккупировать ту самую уютную кроватку в герцогской гардеробной, и посмотреть, кто и зачем навестит спальню нашего Лонго. Да, не спросила, что там Жак?
– Жак – истинная драгоценность, – совершенно серьёзно ответила мадам Лаво. – И я рассчитываю использовать его методы точечных воздействий сегодня при ритуале. Поэтому сейчас молодой человек оторван от книг и их Хранителя и отправлен спать, – еле слышно хихикнув, королева вуду отключила коммуникатор.
В задумчивости Лавиния похлопала по карманам, ища трубку, а потом вспомнила, что Родригес настойчиво рекомендовал ей осмотреть курительную комнату.
– И в самом деле, отчего бы не расположиться с удобством? Решено, иду искать мягкие кресла и горящий камин!
В самом деле, Родригес советовал не зря: курительная герцогского дворца была оборудована по высшему классу: деревянные панели, кожаная мебель, приглушенный свет. Диваны и кресла были расставлены группами, на каждом из круглых столиков стояла пепельница и держатель для сигар, возле правой стены – хьюмидоры с сигарами и трубочными табаками. Высокие окна закрывали шторы глубокого синего цвета, и Лавиния потянула носом: ткань отлично впитывает запах дыма, и если комнату плохо убирали или недостаточно проветривали…
– Здесь всё сохранилось со времён его светлости Алехандро Хавьера, двенадцатого герцога, – прошелестел за её плечом дворецкий. – Он лично контролировал установку вентиляционной системы. Здесь размещены, помимо всего прочего, фиалы с элементалями воздуха, поэтому, сами понимаете…
– Надо полагать, всё это съедает прорву магической силы?
– Да, сеньора. Но во времена его светлости тринадцатого герцога оборудование подпитывал дворцовый маг, а в последние годы курительной не пользовались, сами понимаете.
– Понимаю. Ну что же, Родригес, я сяду вот здесь, возле камина, и подумаю. Напомните мне, когда пора будет перебираться в столовую.
– Да, сеньора. Желаете вина, бренди, келимаса?
– Воды, Родригес, простой воды!
Лавиния заглянула в хьюмидор с трубочными табаками, убедилась, что ничего для неё нового там нет, устроилась в кресле и раскурила трубку, глядя в огонь.
«Итак, явных претендентов на роль злодея у нас два. Во-первых, граф Хаэн. Чтобы отдать ему партию злодея, он имеет кровное родство – официальное, признанное, законное. Есть опыт управления графством, конечно, нельзя и сравнивать провинцию Уэскар и графство Хаэн, несопоставимые размеры, население и хозяйство. Но всё же опыт имеется, и имеется какая-то команда. Кроме того, его знает король, и знает давно. Ну, и мнение народа, в лице старшей горничной и поварихи, тоже ложится на эту чашу весов. А на другой… Мнение самого Лонго, для начала. Да, он был ребёнком, последний раз видел дядюшку в семь с небольшим лет, но запомнил-то не только подарок. Запомнил мальчик и то, что граф защищал Марию Франциску даже от нападок родного отца. Кстати, надо будет спросить у неё, как так получилось, что магию ей всё-таки не запечатали? Что ещё говорит в пользу графа Хаэн? Мы помним, что тринадцатого герцога долгое время провоцировали, подсовывая неприятности. Для того, чтобы всем этим заниматься, нужно было быть рядом. А Хаэн, и это говорят все в один голос, появлялся изредка, в основном занимаясь собственным доменом. И ещё один момент, у него только дочь, оставшаяся бездетной вдовой. Конечно, молодая ещё женщина, вполне может ещё не раз выйти замуж и родить десяток детей, но… но это опять женская линия. И тут для получения королевского изволения на наследование нужно будет приводить очень, очень серьёзные доводы. Правда, встреча дядюшки и племянника выглядела странно, только кто ж его знает, что подразумевалось под каждой из фраз? Посмотрим за обедом, что и кто будет говорить…»
Она с удивлением посмотрела на погасшую трубку и покачала головой. Встала, потянулась, прошлась по комнате, продолжая думать.
«Второй претендент, чисто гипотетический, это секретарь. Пока совсем непонятный персонаж в нашей истории. Похож на того полковника, кузена тринадцатого герцога, как две капли воды, но сведений об этом давно покойном дядюшке у меня маловато. Даже если Гонсалес и в самом деле его сын, и значит, троюродный брат нашего Лонго, является ли он законнорожденным? Сколько я знаю, его величество Фердинанд очень, очень неохотно подтверждает в таких случаях наследование. И неудивительно, – тут Лавиния позволила себе совершенно непочтительно хмыкнуть. – Помнится мне, когда Фердинанд всходил на престол, ходили слухи о всяких неприятных аспектах брака его родителей. Кое-кто как раз сомневался… Ладно, это сейчас неважно. Надеюсь, Равашаль добудет мне сведения о военной биографии и личной жизни полковника Переса де Уэскар, и сделает это срочно!».
Лица Лавинии коснулась струйка прохладного воздуха, и она развернулась в сторону входной двери, ожидая увидеть Родригеса. Однако на пороге стоял вовсе не дворецкий. Высокая женщина в тёмно-лиловом сделала шаг вперёд и спросила:
– Могу ли я присоединиться к вам?
Голос у неё был приятный…
– Прошу вас, – госпожа Редфилд обвела рукой курительную, все эти её кресла, диваны и прочие предметы. – Вы курите?
– Иногда. Здесь мне пока не попались пахитоски, к которым я привыкла в Рио, такие, знаете, особый табак, мелко нарезанный и завёрнутый в маисовые листья. Простите, я не представилась: Мария Эсперанса, графиня де Сьерра-Морено.
– Коммандер Редфилд, Служба магбезопасности Союза королевств, – Лавиния коротко поклонилась. – Так вы жили в Рио? Долго?
– Почти десять лет, – Мария Эсперанса угнездилась в кресле и разгладила на коленях лиловую ткань. – Муж служил там в посольстве Спаньи, военным атташе. Полгода назад он умер, и я вернулась к отцу. А вы… Хм, коммандер, флотское звание, отчего так?
– Так уж принято в Службе магбезопасности.
– Как странно… Никогда не сталкивалась с вашими коллегами. А вы здесь по делу, с расследованием?
– О нет, меня пригласил его светлость Энрике Хавьер!
Лавиния решила не говорить слишком много. Пока что она не поняла, что собой представляет эта дама. У неё вообще возникло ощущение, что они фехтуют, обмениваясь короткими уколами. Кто первым сделает выпад, кто начнёт атаку? «А ещё похоже на двух котов, которые вопят гнусными голосами, прежде чем начать драку!» – подумала она и фыркнула тихонько.
Вдовствующая графиня сняла шляпку, лицо её теперь не было закрыто вуалью, и госпожа Редфилд из-под ресниц это лицо разглядывала. Узкое, с выпирающими скулами, глубоко посаженными глазами и длинным тонким носом – нет, эта женщина не была красавицей. А ещё она совсем не была похожа на графа Хаэна, разве что разрез глаз и неожиданная ямочка на подбородке походили. «Тьма, как же мне недостает сведений об их магически усиленной наследственной внешности! – Лавиния мысленно выругалась, но это не помогло. – Распространяется ли это усиление и на женскую линию? Если эта «красавица» и в самом деле единственный ребёнок Хаэна… Мог он затеять такую комбинацию ради неё? А ради себя?»
Она вытащила из пространственного кармана кисет с табаком и стала набивать трубку. Мария Эсперанса заинтересовалась.
– О, как интересно! Я так и не научилась создавать это пространство «среди нигде», как ни старалась… А у вас там большой объём?
– Достаточный, – Лавиния с некоторым усилием улыбнулась; вообще-то спросить постороннего мага о размере его пространственного кармана было столь же неприлично, как поинтересоваться фасоном белья.
Всё-таки некоторые правила вбиваются в нас накрепко! По той же причине госпожа Редфилд не стала спрашивать собеседницу о том, какой стихией та владеет. Да и ни к чему это, куда проще было перейти на магическое зрение и посмотреть ауру.
Аура оказалась… впечатляющей. Хотя бы потому, что преимущественным цветом её был тёмно-багровый и чёрный. «Магия крови и некромантия! Прелестно! Правда, судя по ширине рассеяния, резерв у неё небольшой, спасибо Единому, но… Но как отлично показал нам Жак Дюпон, иногда размер значения не имеет!».
– А где вы учились? – вежливо спросила она.
– Дома, – махнула рукой Мария Эсперанса. – Конечно, резерв у меня был достаточный, чтобы поступить хотя бы и здесь, в Севилье, но отец был против. Меня учил домашний маг. Правда, у нас не совпадали стихии, но в теории я ориентируюсь отлично.
– Да, действительно, жаль. И что же, пока жили в Рио вы практиковались? Может быть, там существуют какие-то специфические местные методы, заклинания или способы их построения?
– Ах, я не знаю, я почти не выходила в город! Мне было чем заняться и в роли жены военного атташе, вы же знаете, у Спаньи и Бразилии всегда были сложные отношения.
Беседа продолжалась в том же стиле обмена уколами ещё какое-то время, и утомила Лавинию страшно. Поэтому она позволила своей трубке потухнуть и встала.
– Кажется, нам пора перейти в столовую. Мне хотелось бы ещё познакомиться с другими гостями, если они будут.
– О да, я думаю, мой отец с большим интересом с вами побеседует, – вдовствующая графиня тоже встала и улыбнулась.
Улыбка, это несложное движение лицевых мышц, разительно изменило грубоватое, некрасивое и чем-то неприятное лицо. Лавиния не смогла бы сформулировать, что именно переменилось, но подумала, что вот с этой, улыбающейся женщиной она бы с удовольствием поболтала ещё. А с той, которую видела чуть раньше, не стала бы говорить без серьёзной необходимости. Она присмотрелась к Марии Эсперансе: возле её глаз появились морщинки-«лучики», брови чуть опустились… Когда-то она читала исследование, посвящённое мимике при выявлении обмана, так вот, там указывалось, что эти признаки являются показателем искренности.[17]
Общество, собравшееся за обеденным столом в герцогском дворце, продолжало напоминать госпоже Редфилд присказку, привезённую ею много лет назад из Царства Польского: «компания была невелика, но респектабельна: пан директор, пан аптекарь, пьяный золотарь, две курвы и я».