— Так вот, он вообще никогда и ни о чем не думал, — упрямился Холланден. — И что же, теперь ему надо заняться этим?
— Нет, — ответила она.
— Тогда за что вы на меня рассердились?
Глава XI
— Джон, — послышался голос старушки матери, приглушенный целой кипой подушек и одеял.
— Что? — раздраженно отозвался отец Хокера, который с усилием стягивал в этот момент правый башмак.
— Мне кажется, Уильям очень изменился.
— Ну и что? — Теперь он стаскивал левый башмак и злился все больше.
— Боюсь, он очень изменился, — донесся с кровати слабый голос. — У него, Джон, появилось много хороших друзей. Они все такие важные, его друзья. А о нас он заботится уже совсем не как в былые времена.
— Что-то мне не показалось, что он так уж изменился, — бодро произнес старик, стащив с себя оба башмака.
Его жена приподнялась на локте и посмотрела на него, на лице ее отражалась озабоченность.
— Джон, ему, похоже, нравится эта девушка.
— Какая девушка? — спросил он.
— Какая-какая? Конечно же та самая красавица, что постоянно попадается тебе на глаз.
— Думаешь, она ему нравится?
— Боюсь, что да… — скорбно прошептала женщина. — Боюсь, что да.
— Ну и пусть, — сказал старик тоном, в котором не было ни тревоги, ни печали, ни радости.
Он подкрутил фитиль лампы, чтобы она едва горела, отнес ее и поставил на верхнюю ступеньку лестницы. А когда вернулся, добавил:
— Она действительно удивительно красива!
— Этого мало, — вскинулась жена. — А если она гордячка, эгоистка или что-нибудь еще? Поди теперь узнай!
— Почему ты так решила? — возразил старик.
— А если она его просто дурачит?
— Если так, то это пойдет ему только на пользу, — с несокрушимой безмятежностью ответил старик. — В следующий раз будет умнее.
— Знаешь, меня это тревожит, — вздохнула его жена и опять откинулась на подушки. — Я все-таки думаю, Уильям очень изменился. И больше не заботится о нас так, как раньше.
— Все, хватит, давай спать! — сонно протянул старый Хокер.
Женщина немного помолчала, потом опять позвала:
— Джон?
— Что?
— Как думаешь, может, мне поговорить с ним об этой девушке?
— Не надо.
Она умолкла, но потом все же спросила:
— Почему?
— Потому что это не твое дело. Давай спать, тебе говорят.
Он повернулся на бок и тут же уснул, но женщина еще долго лежала, тревожно вглядываясь во мрак.
Утром их сын не вышел к раннему завтраку, который накрывали в тот самый час, когда заря заливала долину призрачным голубым сиянием. Мать со вздохом отставила снедь на плиту, чтобы не остывала. В десять часов Хокер спустился вниз, и мать, подметавшая пол, тут же накрыла на стол.
— Что-то ты сегодня заспался, — сказала она.
— Да, мне что-то нездоровится, — ответил он, сел за стол и уставился в одну точку.
Она вернулась к свои занятиям, а когда закончила, ее сын сидел в той же позе и все так же смотрел в никуда.
— Почему ты ничего не ешь? — встревоженно спросила она.
— Мама, я же сказал — мне сегодня нездоровится, — резко бросил Хокер.
— В таком случае выпей кофе, сразу полегчает, — кротко предложила она.
Некоторое время спустя он взял мольберт и ушел. У колодца ему встретилась младшая сестра.
— В пансионат собрался с утра пораньше? — весело и даже, пожалуй, насмешливо спросила она.
— Не понимаю, какое отношение, Мэри, это имеет к тебе, — с достоинством ответил Хокер.
— Ну надо же! — воскликнула она и всплеснула руками.
— Раз это тебе так интересно, я отвечу: да, в пансионат.
Сестра буравила его взглядом.
— Она на тебя не злится, а, Уилл?
— Не знаю, о чем ты таком говоришь, Мэри.
Он с ненавистью зыркнул на нее и ушел.
Увидев, что хозяин вышел за калитку, Стэнли восторженно сиганул через забор и помчался за ним вдогонку. В лесу пробивающиеся сквозь кроны солнечные лучи красиво подсвечивали стволы красноватым глянцем. Хокер несколько раз ворчливо примерился к картинке, поставил мольберт и стал писать, но вскоре отшвырнул кисть и выругался. Стэнли, вглядывавшийся в чащу с таким видом, будто и сам делал набросок, поднял на него удивленные глаза.
Чуть позже, бесцельно бродя по полям и лесам, Хокер вдруг обнаружил, что идет по дороге в «Хемлок Инн», и тут же шарахнулся в сторону, будто от огромной змеи.
Когда семья собралась за ужином, на кухню, запыхавшись, вбежала Мэри.
— Сестренка! — закричала она, обращаясь к старшей. — Я все знаю! Я знаю, почему Уилл сегодня не пошел в пансионат. Туда приехал еще один парень! Еще один!
— Кто? Куда? Что это значит? — хором вскричали мать с сестрой.
— Боже мой, как вы не поймете, в пансионат приехал еще один парень! — кричала Мэри, ликуя, что добыла такие важные сведения. — Утром дилижанс привез молодого человека. А после обеда она поехала с ним кататься на лошадях.
— Да что ты! — снова в один голос воскликнули мать с сестрой.
— Ага. Этот парень, он тоже восхитительно красив. А она! Боже мой, у нее был такой вид, будто он затмил для нее весь мир.
— Да что ты!
— Раскудахтались! — прикрикнул старик. — Оставьте Уильяма в покое и прекратите вашу бабскую болтовню!
Три женщины объединились и выступили против него единым фронтом:
— Но мы ведь не делаем ему ничего плохого! И не надо относиться к нам с таким пренебрежением! Нет, мы действительно не делаем ему ничего плохого!
— Ладно уж, — сказал Джон Хокер и на всякий случай произнес еще раз: — Раскудахтались!
В дальнейших прениях он не участвовал.
Глава XII
Когда Роджер на следующий день отправился на теннисный корт, из-за угла выскочил огромный белорыжий сеттер и бурно его поприветствовал. Мисс Фэнхолл, барышни Вустер, Холланден и Оглеторп стояли в ряд, будто солдаты.
— Ба, должно быть, Билли Хокер к нам пожаловал! — закричал Холланден.
В этот момент появился и сам художник. По его лицу блуждала улыбка, которую вряд ли кто решился бы назвать чрезмерно уверенной. Маленький Роджер, махнув всем рукой, побежал к соснам, чтобы поваляться на буром ковре из хвои. Стэнли решил присоединиться к нему, но ему пришлось сделать большой круг вокруг корта, которого он очень боялся, потому как маленькие круглые штуковины, летавшие над сеткой, время от времени больно били его по бокам.
— Вчера, мистер Хокер, вы так и не почтили нас своим присутствием, — укоризненно сказала младшая барышня Вустер, как только ей представилась такая возможность.
Холландену показалось, что мисс Фэнхолл чуть повернула голову, будто желая услышать, как художник объяснит свое отсутствие.
— Верно, — нехотя ответил Хокер. — Мне нужно было закончить эскиз поля, начатый несколько дней назад. Видите ли, этим летом я намеревался проделать огромную работу, но пока так и не сдвинулся с места. Хочешь не хочешь, а приходится заставлять себя заниматься делом.
— Ну вот! — воскликнул Холланден, победоносно кивая головой. — А я вам что говорил?
— Вы ничего такого нам не говорили, — в один голос опровергли его слова барышни Вустер.
На крыльцо пансионата вышла среднего возраста дама. Увидев у корта группку молодых людей, она тут же удалилась, но буквально в следующий миг появилась опять — в сопровождении еще пятерых дам.
— Видите, — обратилась она к ним, — он вернулся! Я так и думала!
Все пятеро взглянули в сторону теннисного корта и наперебой заговорили:
— Ах, вернулся! Я знала, что он приедет. Однако, скажу я вам! Нет, вы видели?
Голоса их звучали в приглушенном регистре, двигались они с осторожностью, но на широко улыбающихся лицах явственно читалось ликование.
— Интересно, каково ему сейчас? — произнесла одна из дам, пребывая в состоянии утонченного восторга.
— Я прекрасно знаю, каково на его месте было бы вам, если бы у вас на пути встал другой человек, превосходящий вас по всем статьям и не оставляющий ни малейшего шанса, — засмеялась вторая. — Конечно же Оглеторп в тысячу раз симпатичнее и лучше его. А если учесть его состояние и положение в обществе, то и подавно!
— А вчера говорили, что он сюда больше ни ногой! — раздался чей-то трагический шепот.
— Так о чем и речь! Вчера бедолага действительно весь день проторчал на своей ферме!
— Вы правда думаете, что она добивается расположения Оглеторпа?
— Добивается расположения? А как же! Знаете, когда вчера они вместе шли по тропинке, у нее было такое сияющее лицо! Я как-то спросила мужа, сколько акций «Чемберс-стрит Бэнк» принадлежит Оглеторпу, и он мне ответил, что, если бы тот вывел свой капитал, на оставшиеся деньги нельзя было бы купить даже пирожок.
— А вот мне до этого нет никакого дела, — заявила самая молодая участница благородного собрания. — Думаю, это все просто отвратительно. Лично я не вижу в мистере Оглеторпе ничего особенного.
Остальные в тот же миг вознамерились дать ей отпор.
— Ну как же, моя дорогая? Позвольте заметить, что акции банка это не шутка. Они реют на ветру, будто стяг. И вы на ее месте просто не смогли бы пройти мимо этого факта.
— Может быть, но ей его состояние безралично.
— Возможно, вы правы. У нее и так много денег. Но… она как раз из тех, кому деньги нужны. Нужны, и все тут!
— Ах, какой стыд!
— Вы правы, стыд и позор.
Дама, собравшая всех остальных, обращаясь к соседке, сказала:
— Что же до Хокеров… Самые обычные люди, моя дорогая, самые что ни на есть обычные. Отец молодого человека — простой фермер. Ездит на волах. А как говорит! Если честно, когда он на этих своих волов орет, его голос слышен на многие мили вокруг. А девочки их скромны, можно даже сказать, наполовину дикарки. Нет, вы даже представить не можете! Вчера я видела одну из них, когда мы отправились на верховую прогулку. Так вот, завидев нас, она тут же спряталась, вероятно стыдясь своей убогой одежонки. Несчастное дитя! А какая у них мать! Послушайте, вам обязательно надо ее увидеть! Маленькая, высохшая старушонка. Как-то раз она у нас на глазах несла от колодца кадку воды. Как же она шаталась, как сгибалась под своей ношей, бедняжка!