дущих нефтяных кризисов.
Почти сразу же после отмены эмбарго Вашингтон начал переговоры с Саудитами, предлагая им техническую поддержку, вооружение и обучение, современные подходы к бизнес-управлению и инвестициям в обмен на нефтедоллары и, главное, гарантию того, что нефтяное эмбарго больше никогда не повторится. Переговоры привели к созданию уникальной организации – Совместной экономической комиссии Соединенных Штатов и Саудовской Аравии (JECOR). Она воплощала инновационную концепцию, противоположную традиционным программам иностранной помощи: на саудовские деньги нанимались американские фирмы, чтобы застроить Саудовскую Аравию.
Хотя общее управление и фискальные обязательства были делегированы Министерству финансов США, комиссия пользовалась удивительной независимостью. В конечном итоге она потратит миллиарды долларов за более чем 25 лет практически без контроля со стороны Конгресса. Поскольку американские финансы не участвовали в этом проекте, Конгресс не имел никаких полномочий, несмотря на активную роль Министерства финансов. Подробно изучив деятельность JECOR, Дэвид Холден и Ричард Джонс пришли к следующему выводу: «Это самое масштабное и радикальное соглашение такого рода, когда-либо заключенное США с развивающейся страной. Потенциально оно давало США возможность прочно закрепиться в королевстве, опираясь на концепцию взаимозависимости»[40].
Министерство финансов наняло MAIN в качестве советника уже на ранних этапах создания комиссии. Меня вызвали и сообщили, что мне поручается критически важная задача и все, что я сделаю и узнаю, считается строго конфиденциальным. Мне показалось, что все это очень напоминает секретную операцию. В то время я считал, что MAIN была ведущим консультантом в этом процессе; позже оказалось, что мы были одним из нескольких консультантов, обладавших необходимым опытом и знаниями.
Поскольку все происходило в строжайшей тайне, я не был посвящен в дискуссии министерства с другими консультантами и, следовательно, не могу с уверенностью говорить о важности моей роли в этом беспрецедентном соглашении. Однако мне известно, что в рамках договоренности установили новые стандарты для ЭУ и предложили инновационные альтернативы традиционным подходам к продвижению интересов империи. Мне также известно, что большинство сценариев, составленных по моим исследованиям, было в итоге реализовано, и MAIN получила один из первых крупных – и крайне прибыльных – контрактов в Саудовской Аравии, а мне выдали солидный бонус в том году.
В мои обязанности входило составление прогнозов относительно потенциальных изменений в Саудовской Аравии при инвестировании крупных сумм в инфраструктуру, а также подготовка примерных сценариев для траты этих денег. В двух словах, меня попросили проявить максимум креатива, чтобы оправдать вливание сотен миллионов долларов в экономику Саудовской Аравии при условии участия американских инженерно-строительных компаний. Мне было велено заниматься этим самостоятельно, не полагаясь на свой персонал, и меня упрятали в небольшой конференц-зал несколькими этажами выше моего отдела. Меня предупредили, что моя работа – это и вопрос национальной безопасности, и потенциально очень прибыльный проект для MAIN.
Я, конечно же, понимал, что передо мной стоит необычная задача: эта богатая и политически сильная страна не нуждается в кредитах, но надо найти способ вернуть львиную долю нефтедолларов обратно в Соединенные Штаты. При этом Саудовская Аравия будет втянута по уши, ее экономика будет крепко-накрепко связана с нашей и полностью зависима от нее, и, предположительно, страна станет более европеизированной и, следовательно, более сочувствующей нашей системе и интегрированной в нее.
Когда я приступил к делу, я понял, что козы, бродящие по улицам Эр-Рияда, – символический ключ к решению проблемы; они представляли собой больную тему для саудовцев, путешествовавших по миру. Эти козы просто напрашивались на то, чтобы их заменили на нечто более приемлемое для этого пустынного королевства, мечтавшего стать частью современного мира. Я также знал, что экономисты ОПЕК подчеркивают необходимость для богатых нефтью стран производить более ценную продукцию из своей нефти. Вместо того чтобы просто экспортировать сырую нефть, экономисты призывали развивать собственные отрасли, использовать нефть для производства продукции на основе нефти, которую они могли бы продавать миру по ценам выше, чем они получают за сырье.
Это двойное осознание породило стратегию, которая, как я был уверен, принесет выгоду всем сторонам. Козы, конечно, были лишь отправной точкой. На нефтяные доходы можно нанять американские компании, чтобы они заменили коз на самую современную в мире систему сбора и утилизации отходов, и саудовцы будут гордиться этой передовой технологией.
Козы стали для меня примером формулы, которую можно применить практически ко всем экономическим секторам королевства, – формулы успеха в глазах королевской семьи, Министерства финансов США и моих боссов из MAIN. Согласно этой формуле, деньги пойдут на создание промышленного сектора, нацеленного на переработку сырой нефти в готовую продукцию для экспорта. В пустыне вырастут огромные нефтехимические комплексы, а вокруг них – гигантские промышленные парки. Естественно, такой план также потребует строительства тысяч мегаватт электрогенерирующих мощностей, линий передач и распределения, автомагистралей, трубопроводов, коммуникационных сетей и транспортных систем, включая новые аэропорты, усовершенствованные морские порты и широкое разнообразие сервисных отраслей и инфраструктуры, необходимой для слаженной работы всех этих шестеренок.
У всех нас были высокие ожидания относительно того, что этот план перерастет в модель для всего мира. Путешествующие по всему миру саудовцы будут петь нам дифирамбы; они будут приглашать лидеров других стран приехать в Саудовскую Аравию и собственными глазами увидеть наши достижения; эти лидеры затем обратятся к нам за помощью, чтобы мы составили схожий план для развития их страны и – в основном для стран, не входящих в ОПЕК, – обеспечили им поддержку Всемирного банка или другие обремененные долгами методы финансирования. Глобальная империя окажется в выигрыше.
Обдумывая эти идеи, я вспомнил слова моего водителя: «Ни один уважающий себя саудовец не станет собирать мусор». Я часто слышал схожий рефрен во многих контекстах. Было очевидно, что саудовцы не намерены нагружать черной работой собственных людей в качестве рабочих на промышленных объектах или на строительных проектах. Прежде всего, их слишком мало. Кроме того, правящая династия Саудитов выразила стремление обеспечить своих граждан таким уровнем образования и жизни, какой никак не соответствовал жизни простых рабочих. Саудовцы могут руководить другими, но сами они лишены желания и мотивации работать на заводах и стройках. По возможности трудовую силу следует искать в других ближневосточных и исламских странах, таких как Египет, Палестина, Пакистан и Йемен.
Подобная перспектива давала возможность для еще более выгодной стратегии развития. Ведь для этих рабочих придется строить гигантские жилые комплексы, а также торговые центры, больницы, пожарные и полицейские управления, водопроводы и канализационные очистительные сооружения, электрические, коммуникационные и транспортные сети – и конечным результатом будет возведение современных городов там, где некогда простиралась лишь пустыня. Здесь тоже есть возможность использовать современные технологические достижения, например, в опреснительных установках, микроволновых системах, здравоохранительных комплексах и компьютерных технологиях.
Саудовская Аравия была настоящей находкой для планировщика, а также воплощением всех мечтаний для каждого, кто занимался инженерно-строительным бизнесом. Беспрецедентная в истории экономическая возможность: слаборазвитая страна с практически безграничными финансовыми ресурсами и стремлением вступить в современную эпоху пышно, торжественно и очень быстро.
Должен признаться, я получил колоссальное удовольствие от этой работы. Ни в Саудовской Аравии, ни в Бостонской библиотеке, ни где-либо еще не было никаких достоверных данных, оправдывающих применение эконометрических моделей в этом контексте. По сути, объемы работы – тотальное и стремительное преобразование целого народа в невиданных ранее масштабах – означали, что, даже если бы исторические данные существовали, они не имели бы никакого значения.
Никто и не ждал такого количественного анализа, по крайней мере, не на этом этапе игры. Я просто включил воображение и написал отчеты, рисующие блистательное будущее для королевства. У меня были проверенные цифры, которые я мог использовать для оценки приблизительной стоимости таких параметров, как производство мегаватта электричества, строительство мили дорожного полотна, а также адекватного водопровода, канализации, жилья, питания и общественных услуг на одного рабочего. От меня не требовалось конкретизировать эти расчеты или делать конечные выводы. Моя задача заключалась в том, чтобы просто придумать план (точнее, видение) предположительной работы и дать приблизительные расчеты соответствующих расходов.
Ни на секунду я не забывал истинных целей: максимально увеличить доход американских фирм и сделать Саудовскую Аравию зависимой от Соединенных Штатов. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько эти задачи тесно связаны между собой; практически все новые проекты потребуют постоянного обновления и обслуживания, и они настолько высокотехнологичны, что поддерживать и модернизировать их сможет только изначальный разработчик. По ходу работы я стал составлять по два списка на каждый предложенный мною проект: один – для проектно-строительных контрактов, которых можно ожидать, а второй – для соглашений по долгосрочному обслуживанию и управлению. MAIN, Bechtel, Brown & Root, Halliburton, Stone & Webster и многие другие инженеры и строители Соединенных Штатов будут десятилетиями получать значительный доход.