Единственное отличие теперь заключалось в том, что корпоративные управляющие далеко не всегда участвовали в использовании фондов международной банковской системы. В то время как старая ветвь ЭУ, моя ветвь, продолжала процветать, новая поросль приобрела еще более отвратительные качества. В 1980-е годы молодые люди строили карьеру по принципу «цель оправдывает средства»: главное – результат. Глобальная империя стала всего лишь методом увеличения прибыли. Вторая волна ЭУ набирала силу.
Энергетическая отрасль, где я работал, стала типичным примером новых тенденций. Закон о политике регулирования коммунальных предприятий был одобрен Конгрессом в 1978 году, претерпел ряд юридических изменений и, наконец, был принят в 1982 году. Конгресс изначально задумывал этот закон, чтобы стимулировать небольшие независимые компании, такие как моя, разрабатывать альтернативное топливо и другие инновационные подходы к производству электричества. Согласно этому закону, большинство коммунальных компаний было обязано покупать электричество, произведенное небольшими компаниями, по справедливым и разумным ценам (альтернативные затраты). Эта политика стала результатом желания Картера ослабить зависимость Соединенных Штатов от нефти – любой нефти, а не только импортированной. По своему замыслу этот закон должен был поощрять развитие альтернативных источников энергии, а также самих независимых компаний – символ предпринимательского духа Америки. Однако реальность оказалась совершенно иной.
В 1980-е и 1990-е годы акцент переключился с предпринимательства на дерегулирование. Милтон Фридман из Чикагской школы экономики получил Нобелевскую премию по экономике, утверждая, что единственной целью бизнеса должна быть максимизация прибыли, независимо от социальных и экологических последствий, и что правительственный контроль в целом совершенно не нужен и контрпродуктивен. В сочетании с агрессивным лидерством Макнамары этот принцип вдохновил генеральных директоров думать только о результате. Богатейшие компании энергетической отрасли истолковали эти идеи как право делать все, что им вздумается, чтобы увеличить контроль и долю рынка, а также прибыль, вместо того чтобы выполнять основной замысел Закона о политике регулирования коммунальных предприятий, а именно развитие инновационных подходов и новых источников энергии.
Я с ужасом наблюдал, как большинство других небольших независимых компаний поглотили крупные инженерно-строительные фирмы и коммунальные предприятия. Последние выискали юридические лазейки, позволявшие им создавать холдинги, которые имели право владеть и регулируемыми государством коммунальными компаниями, и нерегулируемыми независимыми энергетическими корпорациями. Многие из них запустили агрессивные программы с целью обанкротить независимые компании и купить их. Другие же начали с нуля и создали свой собственный эквивалент независимых компаний.
Стремление сократить зависимость от нефти потеряло актуальность. Рейган находился в неоплатном долгу у нефтяных компаний; Джордж Г.У. Буш нажил состояние на нефти; и большинство ключевых игроков и министров этих двух администраций были задействованы либо в нефтяной отрасли, либо в инженерно-строительных компаниях, тесно связанных с ней. Более того, нефтяная отрасль и строительство не являлись прерогативой исключительно республиканской партии, многие демократы тоже наживались на этих отраслях и зависели от них.
IPS неуклонно следовала своему видению экологически чистой энергии. Мы соблюдали изначальные цели Закона о политике регулирования коммунальных предприятий, и судьба, казалось, благоволила нам. Мы оказались в числе немногих независимых компаний, которые не только выжили, но и процветали. Не сомневаюсь, что причиной этого были мои прошлые заслуги перед корпоратократией.
События в энергетической отрасли отражали общие тенденции, повлиявшие на мир в целом. Девиз максимизации прибыли Милтона Фридмана продвигался лидерами правительства и бизнеса на всех континентах. Забота о социальном обеспечении, экологии и других проблемах, касающихся качества жизни, отошла на второй план. При этом колоссальное значение придавалось продвижению частных предприятий. Сначала это обосновывалось теоретической базой, в частности, идеей о том, что капитализм во всех отношениях превосходит коммунизм и в конце концов положит ему конец. Однако со временем необходимость в подобном обосновании отпала. Было принято априори, что предприятия, принадлежащие состоятельным инвесторам, по определению лучше, чем предприятия, принадлежащие правительству. Международные организации, такие как Всемирный банк, ухватились за эту концепцию, призывая к дерегулированию и приватизации водопроводно-канализационной системы, коммуникационных сетей, энергосистемы и других объектов, которые до сих пор управлялись государством.
В итоге удалось заразить концепцией экономических убийц большое число людей, отправлять управленцев из самых разных сфер бизнеса выполнять миссии, ранее предназначавшиеся лишь для нас, избранных членов эксклюзивного клуба. Эти управленцы заполонили всю планету. Они искали самую дешевую рабочую силу, самые доступные ресурсы и самые большие рынки. Они были циничны и бесчеловечны. Как и экономические убийцы, бывшие до них, – как я в Индонезии, Панаме и Колумбии, – они придумали вполне логическое объяснение своим злодеяниям. И, как мы, они заманивали в ловушку целые народы и страны. Обещали изобилие и достаток, помогали странам использовать частный сектор, чтобы выбраться из долгов. Строили школы и автомагистрали, бесплатно предоставляли телефоны, телевизоры и медицинское обслуживание. Но в конечном итоге, если они находили более дешевых работников и более доступные ресурсы в другом месте, они уходили. И покинув район или страну, которая возлагала на них столько надежд, они обрекали людей на чудовищные последствия и, судя по всему, делали это без малейших колебаний и угрызений совести – нарастала вторая волна ЭУ.
Но я-то знал, как все это вредит их психике, даже если они не терзались сомнениями, как я. Неужели им никогда не доводилось стоять у вонючего канала и смотреть, как молодая женщина купается там, где рядом старик испражняется в воду? Неужели не осталось говардов паркеров, чтобы задать им неприятные вопросы?
Хотя я радовался успехам IPS и был доволен своей жизнью семьянина, порой мне было тяжело справиться с разочарованием. Я ведь теперь воспитывал маленькую дочь и переживал, в каком будущем ей предстоит жить. Меня одолевало чувство вины за роль, которую я сыграл.
Кроме того, оглядываясь назад, я видел крайне удручающую историческую тенденцию. Современная международная финансовая система была создана ближе к концу Второй мировой войны, на собрании лидеров многих стран, прошедшем в Бреттон-Вудс, Нью-Гэмпшире, моем родном штате. Для восстановления разрушенной Европы учредили Всемирный банк и Международный валютный фонд, и они достигли удивительных успехов. Система стремительно развивалась, и вскоре ее одобрили все основные союзники США и объявили панацеей от угнетения. Эта система должна была, как нас заверили, спасти всех нас от кровавых тисков коммунизма.
Однако я часто задумывался, куда нас все это приведет. К концу 1980-х годов, когда развал Советского Союза и мирового коммунистического движения виделся неминуемым, стало очевидно, что цель системы – вовсе не в том, чтобы положить конец коммунизму; также не оставалось никаких сомнений в том, что глобальная империя, основанная на капитализме, получит полную свободу действий.
Обдумывая эти вопросы, в 1987 году я решил, что пора написать книгу откровений – «Муки совести экономического убийцы», но я даже не пытался держать все в секрете. Я не из тех писателей, которые трудятся в одиночестве; мне необходимо обсуждать свою работу. Меня вдохновляют другие люди, они помогают мне вспомнить события прошлого и взглянуть на них в широком контексте, расставить все по местам. К тому же я хотел включить в свою книгу истории других экономических убийц и шакалов и начал обзванивать своих знакомых.
А затем раздался анонимный звонок с угрозой расправы со мной и моей маленькой дочерью Джессикой. А потом еще один. Я пришел в ужас. Я знал, на что способны шакалы. И я растерялся. Сразу вспомнилось предупреждение Клодин о том, что обратной дороги нет. Что же мне делать?
На следующий день после второго звонка со мной связался еще один бывший партнер MAIN и предложил мне крайне выгодный консалтинговый контракт с Stone & Webster Engineering Corporation (SWEC). В то время SWEC была одной из ведущих в мире инженерно-строительных компаний, и она старалась найти себе место в меняющихся условиях энергетической отрасли. По контракту я должен был работать в их новом филиале, независимом подразделении по развитию новых источников энергии, созданном по модели таких компаний, как моя IPS. Я обрадовался, что мне не придется заниматься международными проектами ЭУ.
На самом деле, как мне объяснили, от меня потребуется минимум усилий. Я был одним из немногих, кому удалось основать успешную независимую энергетическую компанию и управлять ею, кроме того, у меня была безупречная репутация в отрасли. Главным образом SWEC хотела использовать мое резюме и добавить меня в список советников, что было совершенно законно и соответствовало стандартной отраслевой практике. Предложение оказалось особенно привлекательным для меня, поскольку по ряду причин я намеревался продать IPS. Перспектива стать частью команды SWEC и получать фантастический гонорар, безусловно, радовала меня.
В тот день, когда он нанял меня, генеральный директор SWEC пригласил меня на обед. Некоторое время мы приятно беседовали на неофициальные темы, и вдруг я понял, что мне не терпится вернуться в консалтинг, снять с себя обязанности по управлению сложной энергетической компанией, ответственность за более чем сто человек во время строительства объекта и избавиться от необходимости решать все проблемы, связанные со строительством и управлением электростанциями. Я уже представил, на что потрачу внушительный гонорар, который он предложит мне. Я решил использовать его, помимо прочего, на создание некоммерческой организации.