В результате странного стечения обстоятельств я снова покорился корпоратократии, когда продал IPS в ноябре 1990 года. Для меня и моих партнеров это была выгодная сделка, но мы продали компанию в основном потому, что компания Ashland Oil Company оказала на нас колоссальное давление. Я знал по опыту, что борьба с ней дорого обойдется нам, а продажа принесет прибыль. Однако я, безусловно, заметил иронию: нефтяная компания станет новым владельцем моей компании по производству альтернативной энергии; я снова почувствовал себя предателем.
SWEC требовала от меня минимальных усилий. Периодически меня просили прилететь в Бостон на собрание или помочь подготовить предложение. Иногда меня отправляли в такие места, как Рио-де-Жанейро, на встречи с сильными мира сего. Однажды я прилетел в Гватемалу на частном самолете. Я часто звонил проект-менеджерам, чтобы напомнить им, что мне все-таки платят зарплату и я готов внести свой вклад в общее дело. Получать столько денег практически ни за что было стыдно. Я хорошо знал этот бизнес и надеялся принести пользу. Но, как оказалось, это не входило в планы компании.
Мои нерешительность и неопределенность не давали мне покоя. Я хотел сделать хоть что-то, чтобы оправдать свое существование и превратить весь негатив из моего прошлого в позитив. Тайком (и крайне нерегулярно) я продолжал работать над «Муками совести экономического убийцы», однако я не надеялся, что книга когда-нибудь выйдет в свет.
В 1991 году я открыл некоммерческую организацию Dream Change, основанную на принципе шуаров о том, что «наша жизнь и наш мир такие, какими мы их делаем», и если ты веришь, что справишься, значит, ты действительно справишься[81]. Я стал возить небольшие группы на Амазонку, где они жили и учились у шуаров, которые с радостью делились своими знаниями об охране окружающей среды и методами лечения. За несколько лет спрос на эти поездки стремительно вырос, как и сама Dream Change. Призванная изменить отношение людей из промышленно развитых стран к природе и нашей связи с ней, Dream Change обзавелась последователями по всему миру и помогала создавать организации с аналогичной миссией в других странах.
В 1990-е годы я активно участвовал в работе некоммерческих организаций, помог открыть несколько благотворительных компаний и вошел в их совет директоров. Многие из этих организаций родились благодаря работе увлеченных сотрудников Dream Change и предполагали сотрудничество с коренным населением Латинской Америки – шуарами и ачуарами с Амазонки, кечуа из Анд, майя из Гватемалы – а также просветительскую деятельность среди жителей Соединенных Штатов и Европы, чтобы они больше знали об этих культурах. Организация Pachamama Alliance – задуманная Дэниелом Куперманном и основанная Биллом и Линн Твист и мной – особенно успешно собирала деньги на то, чтобы не пускать нефтяные компании на земли коренного населения и защищать дождевые леса от посягательств индустриализации, а также создавать программы по привлечению внимания к необходимости подобной деятельности по всей планете.
SWEC одобряла мою благотворительную работу; она была как раз в духе фонда «Дорога вместе», который поддерживала SWEC. Кроме того, я написал несколько книг, стараясь сосредоточиться только на учениях коренных народов и избегать каких-либо ссылок на мою деятельность экономического убийцы. Помимо того, что они спасали меня от скуки, эти меры помогли мне не терять связи с Латинской Америкой и быть в курсе политических вопросов, которые живо интересовали меня.
Однако сколько бы я ни убеждал себя, что моя благотворительность и книги компенсируют ошибки прошлого, что я искупаю свою вину, мне было все тяжелее верить в это. В глубине души я знал, что увиливаю от своих обязанностей перед дочерью. Джессика унаследует мир, где миллионы детей рождаются в долгах, которые они никогда не смогут выплатить. И я должен был взять на себя ответственность за это.
Мои книги набирали популярность, особенно «The World Is As You Dream It». («Мир таков, каким вы его видите в своих мечтах»). Благодаря ее успеху вырос спрос и на мои семинары и лекции. Иногда, стоя перед аудиторией в Бостоне, Нью-Йорке или Милане, я удивлялся иронии происходящего. Если мир – такой, каким мы его делаем, почему я сделал именно такой мир? Как я умудрился сыграть столь активную роль в том, чтобы воплотить этот кошмар в жизнь?
В 1997 году меня пригласили провести недельный семинар в рамках программы Карибского института Омега в резорте на острове Сент-Джон. Я приехал поздно вечером. Проснувшись утром, я вышел на крошечный балкон и увидел перед собой тот залив, где 17 лет назад я принял решение покинуть MAIN. Я рухнул на стул, едва сдерживая эмоции.
В течение недели я провел на этом балконе почти все свое свободное время, глядя на Лейнстерский залив и пытаясь разобраться в своих чувствах. Я пришел к выводу, что, хотя я и уволился, я не сделал следующий шаг, и что моя нерешительность причиняет мне невыносимую боль. К концу недели я окончательно убедился в том, что мир вокруг меня ничем не напоминает тот мир, о котором я мечтаю, и что я должен сделать то, чему учу своих студентов, – изменить свои мечты так, чтобы они отражали то, чего я на самом деле хочу в жизни.
Вернувшись домой, я отказался от своей консалтинговой практики. Президент SWEC, который нанял меня, уже вышел в отставку. Компанию возглавил новый человек, намного моложе меня и, по всей видимости, не озабоченный тем, что я собираюсь рассказать свою историю. Он ввел программу по сокращению расходов и был рад, что ему больше не придется платить мне астрономический гонорар.
Я решил дописать книгу, над которой так долго трудился, и, как только я принял это решение, сразу же почувствовал удивительное облегчение. Я поделился своими идеями насчет книги с близкими друзьями, в основном с людьми из некоммерческих организаций, занимавшимися сохранением культуры коренных народов и экологии дождевых лесов. К моему удивлению, они переполошились. Они боялись, что моя исповедь помешает моей преподавательской деятельности и навредит некоммерческим организациям, которые я поддерживал. Многие из нас помогали народам Амазонки защитить их земли от нефтяных компаний; мои признания, как они сказали, могли подорвать доверие ко мне и положить конец всему нашему движению. Некоторые даже грозили отказать нам в поддержке.
В то же время после вторжения в Ирак 1991 года военные операции США снова пошли на спад. Это ознаменовало следующий шаг, который в скором времени породит вторую волну ЭУ. Президентство Билла Клинтона (1993–2001) отличалось самым продолжительным периодом мирной экономической экспансии в американской истории и ростом глобализации американских корпораций. Американские ЭУ не ударили в грязь лицом. Помимо прочих тактик они лоббировали и заключали международные соглашения о «свободной» торговле, включая эпохальное Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA), которое вступило в силу в 1994 году. Оно дало американским компаниям колоссальное преимущество, позволив им получать финансирование за счет американских налогоплательщиков, но запрещало Мексике и Канаде вводить тарифы и ограничения на американский импорт, таким образом лишив многих местных фермеров и предприятия возможности конкурировать с американскими корпорациями. Хотя я видел, что деятельность ЭУ набирает обороты, я не думал, что кого-то заинтересует моя история.
И я снова перестал писать. Вместо этого я возил людей в Амазонские леса, показывал им места, не затронутые современным миром, и знакомил с народами, до сих пор живущими в гармонии с природой. Именно там я и был 11 сентября 2001 года.
Когда я вернулся в Соединенные Штаты, я прилетел в Нью-Йорк и сразу отправился на «Нулевую отметку». Глядя на место, где погибло столько людей, я понял, что пора написать о своей жизни ЭУ. Чем больше я изучал ситуацию, тем больше я убеждался в том, что сила американских ЭУ продолжала расти при президенте Джордже У. Буше. Помимо военной отрасли, которая разрослась после 11/9, в 2005 году было принято дополнение к NAFTA под названием Центральноамериканское соглашение о свободной торговле (CAFTA), (подробнее о NAFTA и CAFTA см. в главе 41). То, что начало формироваться в 1980-е и 1990-е годы, вылилось во вторую волну ЭУ в начале 2000-х. Эта волна охватила людей, служащих интересам конкретных корпораций, чему посвящена часть VI.
Поскольку я расторг свой контракт с Stone & Webster, я больше не был обязан молчать. Однако воспоминания об угрозах моей жизни и жизни моей семьи не давали мне покоя. Я решил не писать истории других людей и ограничиться только своей историей – личной исповедью. Я не стал никому звонить. Я работал в тайне от всех. И как только я передал рукопись литературному агенту, а он отправил ее издателям, это стало для меня в некотором роде страховкой. Любой, кто захотел бы меня убить, должен был понимать, что моя безвременная кончина увеличит продажи книги. А это последнее, что им нужно.
Часть VI. 2004 – 2016
Глава 34. Заговор: меня отравили?
Я надеялся, что «Исповедь экономического убийцы» откроет людям глаза и вдохновит их изменить ситуацию. Факты очевидны. Я и подобные мне создали систему ЭУ, которая служит интересам корпоратократии и разрушает жизнь всех жителей нашей планеты. Большинство из нас безоговорочно поддержали эту систему; мы были соучастниками, зачастую невольными. Но настало время измениться. Я надеялся, что, обличив эти факты и открыв людям истину, я вдохновлю их на новое видение.
Однако я не учел масштабы влияния ЭУ и их решимость защищать и продвигать экономику смерти. Как и не учел появления совершенно нового вида ЭУ и шакалов.
Книга имела огромный успех. Она практически сразу стала бестселлером по версии New York Times и попала во многие другие списки бестселлеров на разных языках мира. Как сказано в книге, я никогда не верил, что система ЭУ опирается на некий злодейский, противозаконный тайный план, созданный небольшой группой людей, стремящихся контролировать мир; другими словами, я не верил в теории заговора.