м влиятельным частным военным и охранным компаниям, первое место заняла G4S – фирма, насчитывавшая более 620 000 человек и получившая свыше 12 миллиардов долларов в 2012 году. Помимо солдат, G4S продавала государствам и корпорациям новейшее оборудование для шпионажа и слежки. Интересно, что Blackwater (переименованная в ACADEMI), известная широкой общественности ЧВК в связи с обвинениями в убийстве иракских гражданских лиц, заняла тридцатое место[121].
Привлечение наемников позволило Вашингтону заявить, что военные операции мало-помалу сворачиваются, число погибших американцев снижается и правительство не несет ответственности за пытки и другие военные преступления. Наемники не нуждались в таких непопулярных мерах, как мобилизация во время Вьетнамской войны, которая спровоцировала антивоенное движение. Они поддерживали незаконные действия шакалов, не подчиняясь ни Пентагону, ни президенту, ни Конгрессу. Вообще никому.
Когда я проводил исследования для «Новой исповеди», я заметил, что корпоратократия практически безгранична и совершенно не демократична в своей способности и желании шпионить за каждым нашим шагом и переходить к решительным действиям (включая тюремное заключение без хабеас корпус, а также убийства), стоит нам сделать то, что она расценивает как угрозу своей алчной власти. Ее лоббисты подкупали многих наших выборных чиновников. Ее спецназ совершал незаконные убийства. Ее низколетящие пилоты и шакалы-роботы прослушивали наши мобильные телефоны и общение в сети. Все это было частью стремления корпоратократии сделать все возможное, чтобы удержать власть.
Вскоре после выхода «Новой исповеди» стало очевидно, что стратегия американских ЭУ и политика США создали благотворную почву для китайских ЭУ – и так началась третья волна экономических убийц.
Часть VII. Китайская стратегия экономических убийц
Глава 39. Китай нарушает баланс сил
Стремление Пекина стать ведущим игроком на мировой арене зародилось, когда Дэн Сяопин стал новым лидером Китая после смерти Мао Цзэдуна в 1976 году. Под руководством Дэна Китай отказался от десятилетних провальных стратегий по развитию, приведших к голодной смерти около 20 миллионов человек[122]. Дэн призвал к реформам, которые продвигали, по его словам, «рыночную экономику с социалистическими чертами». Его рыночная экономика значительно отличалась от американской версии.
Я хорошо знал, что идеи Дэна подчеркивали приоритет коллективного над индивидуальным и заложили фундамент, на котором зародилась китайская стратегия ЭУ в 2009 году, когда меня пригласили выступить с лекцией в Европейской международной школе бизнеса Китая (CEIBS). Эта программа MBA не раз попадала в десятку лучших в мире, по данным Financial Times, и обучались по ней в основном китайские студенты, которых отбирают как будущих лидеров нации. Многие студенты впоследствии пополнили ряды ЭУ, осознанно или нет. Я не сразу понял, что им интересно узнать «хитрости профессии». А когда понял, то пожалел, что не сумел отвратить их от этого пути. Однако, как я заметил, их мышление кардинальным образом отличалось от нашего.
– Китайский народ до сих пор живет под влиянием идей Конфуция об уважении к иерархии, – сказала мне Мэнди Цзан, один из студенческих лидеров CEIBS на программе MBA. – Нас с детства учат конфуцианской философии, гласящей, что служение семье – самое важное, что мы можем сделать. А семья охватывает и коллектив, и народ, и даже мир. Политику Дэна следует толковать в этом ключе.
Когда я отметил, что идеи Дэна о рыночной экономике отражают принципы капитализма, к которым призывал Милтон Фридман, и суть их в том, что цель бизнеса заключается в максимизации краткосрочной прибыли, независимо от социальных и экологических последствий, несколько студентов возразили мне. Они объяснили, что Китай нацелен на реализацию 30-летней «Трехшаговой стратегии развития», изначально предложенной Дэном.
– Рыночная экономика, – подчеркнула Мэнди, – не обязательно должна опираться на индивидуалистическую алчность и краткосрочные задачи. Это ваша модель, а не наша.
Комментарии студентов помогли мне понять, что концепция рынков и прибыли получает совершенно иное толкование, если применять ее к культуре, которая считает коллективное важнее, чем индивидуальное. Идеи профессора Фридмана были сформулированы в США, то есть в стране, воспевающей права индивида как свободу, выгодную с точки зрения личных интересов. В подобной культуре об общественном благе вспоминают, только если это предписывает закон и иные требования – или если это приносит пользу индивиду. В культуре, соблюдающей конфуцианские идеалы, общественное благо – главная цель. Для многих студентов служить семье означало поддерживать стратегию, которая сделает наш мир таким, что нам не будет стыдно оставить его будущим поколениям. Эти студенты хоть и изучали, как усовершенствовать модель ЭУ, они на собственном опыте знали, что такое города, отравленные смогом, и загрязненные реки, и хотели другой мир для своих детей. Причем они стремились помочь не только своим детям, но и всем детям. По крайней мере, так они говорили.
Новая политика Дэна стала лишь началом. В последующие десятилетия экономика Китая обогнала все экономики современной истории. После того как Дэн покинул свой пост в 1989 году, его преемники развернули амбициозные планы – сделать Китай мировым игроком. Эту идею подчеркнул президент Ху Цзиньтао в ходе своей поездки в Латинскую Америку в 2005 году, где он встретился с лидерами Аргентины, Бразилии, Чили, Кубы, Мексики и Перу. Он проложил путь, по которому предстояло вскоре пройти китайским ЭУ. Вслед за этим китайские компании обошли многие корпорации США на их же собственной территории. Поездка Цзиньтао также подготовила почву для следующего лидера Китая, президента Си Цзиньпина. К 2015 году Си посетил 30 стран в Африке, Азии, Европе, на Ближнем Востоке, в Центральной и Южной Америке[123]. Стало очевидно, что Китай не просто мировой игрок; он стремительно превращается в доминирующего мирового игрока. И его ЭУ с удовольствием приписывали себе экономический успех Китая.
Даже назначенный США президент Всемирного банка был вынужден признать в 2018 году, что «Китай увеличил свой доход на душу населения в 25 раз, в результате чего более 800 миллионов жителей страны было выведено из бедности – а это более 70% общего сокращения бедности в мире»[124]. США, по всей видимости, двигались в противоположном направлении. Как я уже указывал, с поправкой на инфляцию средняя почасовая оплата труда в США не менялась с 1973 года, а средний класс сократился с 60% до 50% населения; в то же время совершенно новый класс миллиардеров прибрал к рукам бизнес, СМИ, интернет и даже политику[125].
Проблемы США не ограничивались экономикой. Люди во всем мире с ужасом наблюдали, как Америка ведет жестокую войну во Вьетнаме. Затем, после событий 11/9 – и наперекор возражениям большинства своих союзников, – США напали на Ирак, страну, по всей видимости, никак не связанную с терактом. Американская одержимость военной мощью, индивидуальной алчностью и накоплением богатства избранным меньшинством в ущерб основной части населения, резко контрастировала с подходом Китая.
Пекин воспользовался ситуацией. Его ЭУ охватили весь земной шар. Они заменили предложение Вашингтона «Если хотите, чтобы ваша страна процветала, возьмите займы Вашингтонского консенсуса, наймите наши компании для строительства инфраструктуры и подчинитесь неолиберальной политике» на свое: «Если хотите, чтобы ваша страна процветала, признайте Китай своим партнером в глобальной торговле, который не станет вмешиваться в дела вашего правительства, и используйте китайские кредиты, чтобы нанять наши компании для строительства необходимой для этого инфраструктуры». Это был переломный момент, ознаменовавший начало третьей волны ЭУ. Новое поколение китайских ЭУ состояло из интеллектуалов высочайшего уровня, которые изменили четыре принципа экономических убийц, о чем я подробно расскажу в следующих главах. Они обучались в университетах и писали книги, сравнивая достижения Китая с результатами неолиберализма США.
Я встретился с некоторыми китайскими ЭУ в 2017 году, когда меня пригласили выступить на двух конференциях, о которых я упоминал в начале книги. На Международный экономический форум в Санкт-Петербурге (Россия) в 2017 году съехалось более 12 000 человек из 120 стран, и выступали там самые разные спикеры, от Президента России Владимира Путина и генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша до генеральных директоров самых влиятельных в мире корпораций. Конференцию высокого уровня в рамках Астанинского экономического форума (Казахстан) посетило около 4000 человек, включая лидеров стран, которые участвовали в первом Шелковом пути, а теперь тесно сотрудничали с ЭУ Китая над созданием Нового шелкового пути. На этих двух конференциях у меня была возможность пообщаться и с нынешними, и с бывшими главами государств, правительственными чиновниками и их советниками, нобелевскими лауреатами, банкирами и другими влиятельными лицами.
На Петербургском форуме 2017 года я узнал, что «пояс» из официального названия Нового шелкового пути («Один пояс, один путь») означает сеть наземных транспортных и коммуникационных систем, которая должна связать Китай с Азией, Индией, Россией, Европой и Африкой, а «путь» означает океанские маршруты, порты и инфраструктуру, ведущую к Латинской Америке, странам Карибского бассейна, Австралии, Новой Зеландии и другим островным государствам. Другими словами, Новый шелковый путь опоясывает весь земной шар.
Я также узнал об инициативах Китая по созданию новых банковских объединений. Эти финансовые учреждения быстро возникли и уже смело соперничали с Вашингтонским консенсусом, который доминировал после Второй мировой войны и стал неотъемлемой частью моей жизни и нашей стратегии ЭУ.