— А кто владеет этой всей землёй? Скворцову я задал вопрос серьёзно.
— Вопрос, пожалуй, не совсем простой. Здесь был колхоз, а нынче всё бесхозно. Тут даже почты и медпункта нет, а наш Кирилл единственный ребёнок. Формально есть какой-то сельсовет и председатель — старичок Парфёнов. Я завтра познакомлю Вас, Антон, с Парфёновым, сейчас уже темнеет. Уже, пожалуй, спит сегодня он — деревня наша в сумерках пустеет. Погаснет скоро наш природный свет, уже светило на верхушках сосен. У нас кроватей и постелей нет, мы Вас на сеновал к себе попросим. На свежем сене будет Вам с руки. Идите спать я Вас будить не стану. А летом ночи очень коротки и наш петух с утра разбудит рано.
Я никогда так хорошо не спал. Мне птицы колыбельную пропели, а утром с петухами бодро встал легко под стать младенцу в колыбели. Умылся родниковою водой и даже позавидовал Скворцову. Я тоже укатил бы в край глухой, но миссия вперёд толкала снова. Я выбрал непростой и скользкий путь упорного труда больших терзаний. Не для медалей я готовлю грудь, а для свинца и трудных испытаний. Тут не видать ещё вороньих стай, пока поют здесь птицы, а не лиры. Когда я подниму забытый край, сюда слетятся сразу рэкетиры, воры и проходимцы всех мастей — картёжники, путаны, забияки. Найдутся представители властей, зашевелятся денежные знаки. А где они — созданья Сатаны, там много есть охотников покушать. Не обойтись без крови и войны. Могу ли взять я этот грех на душу?
Я заблудился в паутине слов, с Парфёновым на встречу отправляясь. Со мной к нему направился Скворцов, что бы решать судьбу родного края. Парфёнов оказался старичком с огромной бородой и жёлтой кожей. Когда мы постучали в ветхий дом, он завтракал и пригласил нас тоже. Сняв с полки с мутной жидкостью графин, налил нам по стакану самогона. Представился:
— Парфёнов Серафим, а батюшку все звали Парамоном. Но все меня здесь кличут просто: «дед», — и, крякнув, опрокинул чарку, споро промолвив, — что заставило чуть свет прийти сюда, какие разговоры вести мы будем? Для чего, Антон, Вы в нашу глушь явились из столицы? — И умными глазами глянул он, взяв огурец натруженной десницей.
Скворцов ему пересказал мой план по перестройке дорогого края. Ответил дед:
— У Вас размах, Иван, — поближе разносолы придвигая.
И дед поведал нам про свой район, про все его последние мытарства. Ему свой век достойно отдал он. Чудесный край, забытый государством:
— Вокруг лежит непроходимый лес на севере, на юге и востоке. На западе когда-то была ГЭС, плотиной перекрыв речные стоки. Крутила генераторы вода, она давала ток всему району, а в шлюзах большегрузные суда выстраивались в длинную колонну. Пол сотни сёл, посёлков, деревень снабжались по дороге над плотиной, но вот настал один несчастный день, и превратилась станция в руины. Прошёл невероятный снегопад, засыпав все дороги и машины. Был враз отрезан близлежащий град от жителей заброшенной долины. В стотысячном районе без еды, без газа, электричества и связи сидели люди — узники беды. В снегу увязли мощные БЕЛАЗы. На выручку приехал Бэ-Тэ-эР вытаскивать машины из сугробов. Солдат пол взвода с ними офицер явились в нашу снежную утробу. Доставили продукты и тепло, завалы разгребли, сломав дорогу. Вся молодёжь покинула село, осталось только стариков немного.
Вот так без электричества живём, как в старину, а в ста верстах столица. Есть лес и луг, чудесный водоём — в нём чистая целебная водица. Раз в месяц через поле напрямки на тракторе, кустарником зелёным по броду, по оврагам вдоль реки мы в город уезжаем с почтальоном. Там получаем пенсию на всех и оставляем всё в ближайшей лавке. Берём себе на душу этот грех, сметая всё, что видим на прилавке. Зато нагрузим весь прицеп добром и, помолясь, в обратную дорогу и в каждый дом, что нужно завезём, стараясь угодить всем понемногу. Живём как предки в древние века, но если есть желание для края всё изменить. Вот Вам моя рука — всемерную поддержку обещаю.
Глава 9
Меня кружил мирской водоворот. Три года, будто в сказке пролетели. Работает прекрасно наш народ, когда есть стимул и когда есть цели. Тянулся к небу славный город сад — уютный, современный и зелёный. Его назвать решили Астроград, прислушиваясь к мнению Иллоны. Стремленье к звёздам, в имя, заложив, (нам в отчем доме как обычно тесно), энтузиазма пламенный порыв позволил нам построить град чудесный. Взлетали небоскребы, к небесам маня людей в заоблачные дали. Вокруг непроходимые леса со всех сторон подковой обрамляли. Лежал огромный мост через реку свои, расправив плечи горделиво. И новая дорога к большаку прямая как стрела неслась по нивам. А старый мост решили сохранить. Пускай стоит как прошлого уроки. Его дороже было подчинить, чем строить современный и широкий.
Скупив сто тысяч десятин земли, мой холдинг стал хозяином долины. Мы лёгкие строенья возвели, преобразив ландшафтные картины. Здесь было всё, что нужно для людей — гармония из зрелища и хлеба. Сафари для диковинных зверей и парк чудесный под открытым небом. А в нём фонтаны и во всём размах: бассейны, карусели, стадионы. Детей катает пони в бубенцах — зимой в санях, а летом в фаэтоне.
Народ стекался к нам со всех сторон. И холостые люди и супруги как прихожане на церковный звон в священный день идут со всей округи. Всем находили дело по плечу: строителю, дорожнику, шофёру. Юристу, инженеру и врачу, учителю, портнихе, репортёру.
Но главной фишкой был наш институт. Готовил инженеров, эскулапов. Экономисты обучались тут. Его возглавил академик Храпов. Он строил изучения процесс на принципах доселе неведомых. В основу был положен интерес — студент вполне учиться мог и дома. Студент решает сам, когда идти сдавать экзамен, хоть иди экстерном. Комиссия решает иль пути, по жизни он себе наметил верно. Им важно оценить потенциал, способен ли на самоотреченье. А если он чего-то не узнал — постигнет
В ходе самообученья. Учиться должен человек всегда. Кому такая догма не понятна? Ведь даже мастера через года от времени отстанут безвозвратно. Поэтому понятие «диплом» как ромбик с гайкой или лист картона появится, когда ни будь, потом когда все будут навыки знакомы. Пока работай, познавая мир. Держись поближе, но смотри далёко. Рабочую одежду три до дыр и станешь в деле непременно докой. А, научившись, хоть чему ни будь, ты будешь за свои дела в ответе. Поймёшь, что выбрал настоящий путь, и жизнь свою не зря прожил на свете. Экзамен на диплом был очень строг и уровень на них весьма высокий. Диплома не увидишь, коль не смог ты угодить комиссии жестокой. Провалишься — работай и учись, грызи науку до седьмого пота. Но если удалось её разгрызть, по силам будет всякая работа. И нам платили, знали, что у нас ты навыки получишь непременно. И сможешь, высоко подняв свой класс, уверенно шагать по жизни бренной.
Для этого трудился, стар и млад, чтоб разжималась мощная пружина окреп, и разрастался Астроград, и чётко заработала машина. Из ничего не просто созидать. Огромным нескончаемым потоком энергию должны мы получать все начинанья, обеспечив током. Вот тут пришлось слукавить мне чуть-чуть сказав, что сам придумал эту плату. Я сознавал, что это скользкий путь — нечестная дорога плагиата. На чудо плате плыли корабли и всё что нужно для комфортной жизни. Энергия вращения земли могла питать любые механизмы. Она была источник неких сил дающая поток тепла и света, а генератор ток производил, вступая в резонанс со всей планетой. Хотя идея была не нова. Я видел всё в работе на Зитоне но для Земли по новой рассчитал параметры благодаря Иллоне. Энергию планеты, не спеша, во много раз усиливала плата и это всё не стоит и гроша. Всё сделает магнитный резонатор. Как это просто — посадив двоих, ребёнок может раскачать качели, толкая в резонанс легонько их так, чтоб они до неба долетели. Зачем за электричество платить? Работают как в сказке агрегаты. Достаточно к прибору подключить лишь тщательно рассчитанную плату. Работают машины много дней. Вращаются моторы равномерно, чтоб оценить, что можно сделать с ней, не нужно быть оракулом наверно. Завод наш выпускает много плат. Их счёт уже идёт на миллионы. Их производит чудо-автомат, используя природные законы. Беря стандартный электромобиль, мы делали в конструкции поправки, и он способен миллионы миль проехать без единой дозаправки.
Я размышлял, как лучше этот дар использовать в седле на этом чуде. Как, некогда надев хомут на пар, в развитии своём скакнули люди. Прервал мои раздумья телефон и мне с моста охрана сообщает, что к ним к мосту подъехал прокурор, платить за въезд упорно не желая. Я пошутил:
— он что так обнищал, что не способен покупать талоны? Я клятвенно народу обещал, что будут все равны перед законом. Я собственник дороги и моста, но сам плачу за каждый въезд исправно. И совесть пред людьми моя чиста — перед законом все должны быть равны. Будь он американский президент, я тоже у него бы взял оплату. Я не хочу, чтоб этот прецедент всем показал, что можно жить по блату.
Был прокурор безмерно оскорблён и через три часа на вертолёте мне в офис десантировался он. С ним прилетел отряд морской пехоты. Мне заковали руки за спиной и ожидали новых повелений, а прокурор, забрызгав всё слюной, кричал, что всех поставит на колени. Я попросил его не голосить и грязной бранью не смущать икону. Советовал повежливее быть. Всё делать в рамках нашего закона. На запись видео у нас запрета нет, а камер много и на них всё видно. Когда всё это выйдет в Интернет, возможно, будет за поступки стыдно. Но он меня и слушать не хотел. По кабинету бегал и ругался. Так я на вертолёте полетел и в камере тюремной оказался. Он лично мне устраивал допрос. Краснел, сердился и потел бедняжка. Бросался на меня как злющий пёс, грозясь изжить со света в каталажке.
А я не понимал, за что в тюрьму попал? Какая сложная работа проделана и всё лишь потому, что я ему не выказал почёта. Я знать его до этого не знал и впредь надеюсь, не увижу рыло. Он столько молний на меня послал, что Зевсу громовержцу не под силу. Когда, желая мести и крови, он мне к плечу нечаянно прикоснулся, припомнив про способности мои, я мысли прочитал и ужаснулся. Я первый раз такой увидел яд змеиный и поток нечистой силы. Пожалуй, даже сам маркиз де Сад был перед ним как ангел белокрылый. Передо мной сидел опасный зверь. Я видел домик на лесной дороге, под ним подвал и запертую дверь за ней томились люди как в остроге. Вот девушка красавица, она четвёртый месяц бедная страдает. Сидит в слезах и вся её вина лишь в том, что приглянулась негодяю. Похищена в рождественскую ночь за то, что отказала прокурору. Любимая единственная дочь известнейшего в прошлом репортёра. Её отец миллиардером стал. Сейчас они вдвоём со старшим братом, имея не один телеканал, известные медийные магнаты. Охрана зазевалась лишь на миг, и девушка исчезла, на ночь глядя. Все поиски давно зашли в тупик и сбились с ног её отец и дядя.