— Если вы посмотрите, то увидите, что со стороны Хьюстон-стрит на стене здания располагалась пожарная лестница. И на ней сидели люди, наблюдавшие за проездом президента. Если бы из здания был произведен второй выстрел, они непременно услышали бы его и потом показали бы, что стреляли в двенадцати или пятнадцати метрах над ними. Но такие показания отсутствуют. Так как же это могло быть?
— Возможно, они использовали глушитель, — сказал Свэггер.
— Все это голливудская чушь! — В голосе старика прозвучали нотки негодования. — Вы насмотрелись этих дурацких фильмов и телепередач! Ни один глушитель не глушит по-настоящему. Звук выстрела все равно слышен, пусть и не так громко. Если кто-то стрелял из окна, они ощутили бы ударную волну и услышали бы нечто чертовски подозрительное. Они же слышали только то, что слышали все остальные: три громких выстрела, произведенных не кем иным, как мистером Ли Харви Освальдом.
Свэггер прекрасно знал, что это было не так. Звук можно спрятать различными методами — главным образом с помощью эффективного глушителя, а также за счет выбора места. Опытный стрелок расположился бы в глубине плотно закрытой снаружи комнаты, как можно дальше от слегка приоткрытого окна, дабы максимально уменьшить громкость звука выстрела и силу ударной волны. Если только люди на пожарной лестнице специально не прислушивались и не слышали прежде звуки выстрелов из винтовки с глушителем, они не могли ничего заметить.
Свэггер отыскал Ричарда в ресторане на Палм-стрит, когда тот поглощал свой еженедельный бифштекс, запивая его мартини.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — спросил он, как всегда появляясь ниоткуда.
— Послушайте, — сказал Ричард, — вы наверняка служили в разведке, и не говорите мне, что нет. Вы перемещаетесь слишком бесшумно и владеете навыками слежки.
— Ничего подобного, — возразил Свэггер. — Но мне пришлось иметь дело с коммунистическими повстанцами в горах Эквадора, а также в Малайзии. Эти люди охотились на нас, считая, что мы эксплуатируем бедных крестьян. У меня развилось шестое чувство в отношении опасности, и я научился скрываться. Однажды прошел в метре от двух партизан, вооруженных АК-47, и они не заметили меня, хотя смотрели мне вслед.
— Вы наверняка дурачите меня.
— Как бы то ни было, я хочу рассказать вам о том, что мне удалось обнаружить в Интернете. Там много всякой чуши, но этому парню, судя по всему, кое-что известно.
По словам одного исследователя, когда эксперт ФБР Роберт Фрэзиер говорил о регулировке прицела на винтовке Освальда, было очевидно: он, будучи выдающимся снайпером, не знает, что если прицел отрегулирован неправильно, выстрелы будут приходиться в место, отстоящее от цели на определенном расстоянии. Оно зависит от величины ошибки в расчете, и с увеличением дистанции это расстояние увеличивается. Если, к примеру, на дистанции пятнадцать метров это расстояние составляет два с половиной сантиметра вниз и столько же вправо, на дистанции тридцать метров оно будет составлять уже пять сантиметров, и так далее.
— Возникает вопрос, — пояснил Свэггер, — как этот парень может утверждать, что винтовка имеет точный бой, если он не имеет ни малейшего представления о физике оптического прицела? Как он может говорить, что из такой винтовки легко стрелять? Он недостаточно компетентен, чтобы делать такие заявления, но они стали ключевыми факторами при подготовке заключения комиссии, согласно которому Освальд был способен произвести третий, самый длинный выстрел по самой маленькой и наиболее быстро движущейся цели.
— Это не моя сфера, — сказал Ричард. — Кажется, я вас понял, но будет неплохо, если вы покажете мне, как, по-вашему, все происходило.
— Обязательно покажу, — заверил его Свэггер. — Когда я скомпоную все это, вы прилетите ко мне, и я отведу вас на мое стрельбище. Вы увидите. А пока, пожалуйста, подумайте, с кем бы я мог здесь обсудить эту тему.
— Так, винтовки, — задумчиво произнес Ричард. После минутного размышления его вдруг осенило. — Вы слышали когда-нибудь о человеке по фамилии Адамс? Разумеется, в мире оружия.
— Нет, — неуверенно ответил Свэггер. — Хотя подождите, есть такой парень, Марион Адамс, писатель. Выпускает такие большие книги с картинками о Ругере и Винчестере, что-то вроде корпоративных историй или исторических сборников. Это он?
Ричард протянул визитку, надпись на которой гласила: «Марион Ф. Адамс. Историк и эксперт по огнестрельному оружию». На ней был указан номер мобильного телефона, адрес электронной почты и изображен 7,5-дюймовый «Кольт Миротворец».
— Он приезжал пару недель назад и рассказал мне свою версию событий — вы знаете, я слышал их множество. Но в основе этой, как и у вас, находится оружие. Речь в ней идет о том же — о винтовке «винчестер», стреляющей пулями, предназначенными для «манлихер-каркано», с гораздо большей скоростью.
— Черт возьми! — возмутился Свэггер. — Это моя интеллектуальная собственность. А вы говорите мне, что другой парень…
— Нет-нет, подождите секунду. Он сказал, что далек от разгадки того, что в действительности произошло. Все эти сайты вызывают у него головную боль. Интернет не для него. Ему нужно что-нибудь попроще. Он спросил меня, не знаю ли я какого-нибудь исследователя, знакомого с фактами убийства и его версиями и разбирающегося в оружии. Вам это ни о чем не говорит?
Лицо Свэггера помрачнело, глаза прищурились. После некоторой паузы он пробурчал:
— Я потратил годы, чтобы узнать то, что знаю сейчас, и не желаю раскрывать это какому-то парню, сочиняющему книги с картинками, которые никто не читает. Это моя интеллектуальная собственность. Это все равно что уступить участок земли, богатый природными ископаемыми.
— Джек, — сказал Ричард, — я вас прекрасно понимаю. Не расстраивайтесь. Он не произвел на меня впечатления слишком организованного человека.
— Вы сказали ему обо мне?
— Имя я не называл. Сказал только, что знаю человека, идеально соответствующего его требованиям. Я свяжусь с ним и скажу, что вы не…
— Одну минуту. Раз он издавался, значит, вхож в нью-йоркские издательства — такие, как «Саймон и Шустер», «Кнопф» и «Рэндом Хауз», книги которых на виду у всех. У меня появилась идея: если мне удастся сформулировать свою версию, я приду с ней к ним, даже если они украдут у меня больше, чем другие парни.
— Что я могу сделать для вас?
Свэггер задумался. Лицо его просветлело.
— Подождите немного. Дайте мне разобраться с этим парнем. Я не писатель, а инженер. Может быть, он сможет помочь мне, может быть, я смогу помочь ему. Но, черт возьми, больше ничего не говорите ему обо мне!
Мемфис вновь привлек к работе агента Нила, и результаты не заставили себя ждать. Он сообщил Свэггеру собранную информацию во время их еженедельной встречи в случайно выбранном кафе «Сиэтлс Бест» в пригороде.
— Ну вот, у нас имеются исчерпывающие сведения, — сказал он. — Марион Адамс, пятьдесят девять лет, выходец из аристократической семьи, занимавшейся оружейным бизнесом. Его отец был управляющим ныне не существующей оружейной компании, производившей преимущественно пистолеты калибра.22 для стрельбы по мишеням, очень высокого качества. Когда в конце шестидесятых популярность стрельбы по мишеням значительно снизилась, деятельность компании постепенно прекратилась. Но Марти, как его называли, имел обширные связи и сумел сделать карьеру в качестве писателя и консультанта. Он выпустил девятнадцать книг — многие по заказу крупных производителей. Его связи открывали ему многие двери, и он писал идеализированные истории компаний. Он знал всех, и его книги называли «технически прекрасными».
— Я видел их, — сказал Боб. — По-моему, у меня даже есть несколько.
— Судя по всему, он обслуживает индустрию высококачественного, элитного оружия. Ну, знаешь, состоятельные парни ездят на сафари с оруженосцами, охотятся на голубей в Аргентине с использованием пистолетов «парди» и платят пятнадцать тысяч за краску под названием «дакс он э чизпик морн».
— Я представляю, — сказал Боб, знавший людей, исповедовавших охотничий культ, которые втайне были влюблены в традиции охоты на крупного зверя тридцатых годов, мечтали бродить по саванне с Хемингуэем и Филиппом Персивалем и сидеть с ними каждый вечер за коктейлем в хорошо освещенном, комфортабельном лагере, пока местные ребята делают за них всю работу.
— Это сложный рынок, и его главной проблемой являются подделки. Подделать редкое оружие гораздо легче, чем тысячедолларовую банкноту или картину Рембрандта. Львиную долю своих денег Марти зарабатывает тем, что подбирает для коллекционеров оружие, получая гонорары от обеих сторон сделки, и проводит его экспертизу на аутентичность. Кому хочется потратить пару сотен тысяч на редкий ранний «кольт», чтобы потом дома обнаружить на нем клеймо «Сделано в Италии»?
— Никому, — согласился Свэггер. — Да, это настоящий Клондайк для мошенников.
— Поэтому так и ценятся честные люди вроде Марти. Однако недавно прошел слух. Один парень купил по рекомендации Марти дорогое оружие, а приятель осмотрел его и сказал: «Хм, похоже на подделку». И теперь парень, гордившийся своим приобретением и уверенный в его подлинности, полон сомнений. Но ничего существенного мы не нашли. Как и у Ричарда, у него, похоже, все в порядке. Никаких экзотических связей, ни малейших намеков на криминал.
— Понятно, — сказал Боб.
— Ты будешь встречаться с этим парнем?
— Обязательно.
— Думаю, это правильное решение. В данный момент в Далласе за тобой точно никто не следит. Те двое сошли со сцены. Судя по всему, Хью, или кто бы то ни был, либо потерял к тебе интерес, либо еще тебя не нашел.
Свэггер невесело кивнул.
— Так думал каждый из тех, кого я застрелил, за секунду до гибели.
Я отчетливо чувствую, что на меня идет охота. Жду сообщений от различных агентов, будучи уверенным в эффективности моих средств защиты. Я абсолютно уверен в их надежности. Хм, но почему тогда я пью так много водки?