Я слабо улыбнулась.
– Умеешь ты обнадежить, братик…
Глава 13
Как ни странно, Змей позволил нам приблизиться совершенно безнаказанно. Ни хвостом не дернул, смахивая дерзких козявок, ни дохнул еще разок, чтобы оставить от нас одни воспоминания, ни вообще не пошевелился. Как застыл посреди Степи безногим сусликом, так и не пошевелился, даже когда обнаружил нашу дерзкую пятерку под самым своим носом.
Не буду лгать – находиться рядом с этой тварью было неприятно. Причем настолько, что если бы не насущная необходимость, я бы ни в жизнь не рискнула к ней подойти. Жаль, что не судьба. Жаль, что приходится давить едва зарождающийся подленький страх и жестоко резать на корню просыпающуюся тревогу. Но я даже отступить сейчас не могу. И не имею права показать, что даже наилегчайшее дыхание все еще сонного демона причиняет мне сильную боль. Никто не должен знать, как тошно мне становится от одного его взгляда. И то, что с каждым мгновением у меня в животе все сильнее стягивается отвратительно холодный, мерзкий узел.
Когда мы оказались на расстоянии в несколько сотен шагов, демон, наконец, соизволил оторваться от созерцания степных красот и перестал изучать с высоты своего роста пришедшую по его душу армию. Разумеется, его не тронул наш воинственный вид, а всего лишь стало любопытно, что за букашки вдруг рискнули наступить на его серо-зеленый хвост. И, разумеется, он ни на миг не допускал мысли, что от нас может быть хоть какой-нибудь урон. Какой к черту урон от пяти смертных игрушек, которых он способен уничтожить одним движением век?! И которые смотрятся рядом с ним, как больные чумой блохи рядом с многотонным Годзиллой?!
Тем не менее внимание на нас он все же обратил. Даже нет, не так – он УДЕЛИЛ нам крохотную толику своего драгоценного времени. Как раз между сладким потягиванием, сонным зевком и ленивой мыслью о том, кого ему лучше сожрать первыми: близстоящих скаронов с их неудобными доспехами, которые наверняка застрянут в зубах, или же святош с их вызывающими белыми плащами и раздражающими манерами? Полагаю, эта сложная дилемма так его увлекла, что он не сразу сообразил, кого именно видит. Может, даже решил начать именно с нас, но потом опустил голову чуть ниже, с вялым любопытством всмотрелся. А спустя всего пару синов недовольно сморщился.
– ИШ-Ш-ШТА…
Надо же, какой умный. Помнится, Дангор провозился дольше.
– С-С-СЛАБЫЙ… С-С-СМЕРТЫЙ… СМЕШ-Ш-НОЙ ИШ-ШТА… ОПЯ-ТЬ-С-С… И ЕЩЕ ОДИН ХОЗЯИН…
Я завороженно уставилась на мелькнувший в широкой пасти раздвоенный язык. Интересно, это он специально? Или способность к гипнозу у него, как у некоторых магов, врожденная? Черт. Никогда не уважала змей. И глаза их мне совсем не нравятся. Когда туда смотришь, создается впечатление, что чешуйчатая гадина знает что-то такое, до чего тебе еще расти и расти. А уж ЭТА гадина… бр-р. Хоть и не действует на Ишту неподвижный взгляд василиска, хоть и не поддаюсь я страшноватому очарованию смерти, но все равно – дело дрянь.
Впрочем, я не за этим пришла. Мне сейчас нужно совсем-совсем другое.
Мысленно перекрестившись, я задрала голову повыше и дерзко уставилась в мертвенно-желтые змеиные глаза.
– Эй, ты! Червяк-переросток! Ты меня слышишь?!
У демона удивленно дрогнули веки.
– Чего уставился?! Тебе, между прочим, вопрос задали!
– С-С-СЛЫШ-ШУ. ТЫ ДЕРЗОК, Ч-ЧЕЛОВЕЧЕК.
– Уж какой есть. Слышь, желтопузый, а ты чем свою чешую мажешь, чтобы так блестела? Просто слюнями или пользуешься мазью от геморроя?
– Ш-Ш-ШТО-О?
– Говорю: в какой дряни ты себя извазюкал? – повысила я голос. – Она, случаем, не просроченная? Если я толкну твою шкуру на черном рынке по медному лату за кило, окупится?
Демон озадаченно моргнул.
Черт. Он что, тупой? Или еще не проснулся до конца? Может, простимулировать его по-другому? У кого есть подходящих размеров клизма с битым стеклом? Говорят, в таких случаях хорошо помогает.
– Смотри, не переиграй, – с неуместным смешком посоветовал Ас, возвышаясь за моей спиной неподвижной черной статуей. – Вдруг не поверит, что ты это всерьез?
– Я не всерьез?! – громко возмутилась я, краешком глаза следя за непонимающе шевельнувшимся демоном. – С моим-то практичным подходом?! Брат, окстись! Где это видано, чтобы змеюка таких размеров безнаказанно поганила землю?! На мыло ее! Только на мыло!
– Зачем нам столько мыла? – скупо заметил Ван. – Лучше башку ему отрубим и все дела.
– Угу, – охотно согласился Бер. – Нам во дворце как раз симпатичного чучела не хватает.
Я выжидательно посмотрела на мерно сжимающиеся змеиные кольца, которые ощутимо напряглись и задвигались в несколько ином ритме, чем раньше. Но демон все еще странно молчал. Его даже насмешка не смогла расшевелить как следует. Блин. Видимо, он все-таки тупой. Или просто шуток не понимает? Или же шутка оказалась слишком сложной? А может, он до сих не сообразил, что над ним просто-напросто издеваются?
– Червяк молчит, – глубокомысленно изрекла я, придирчиво изучая сложный рисунок чешуи на боках демона. – Червяк думать изволит. Может быть, червяку нужно помочь? Сделать так, чтобы он начал думать побыстрее?
– Согласен. Где тут у него хвост? – деловито осведомился Бер, принявшись внимательно изучать распаханную на глубину человеческого роста землю. – Говорят, если изловчиться и дернуть змею за самый кончик, когда она только-только проснулась, можно услышать, как она поет.
– Змеи не поют, неуч, – фыркнула я, деланно не замечая, как у демона постепенно меняется выражение глаз. – А фальцетом пищат только кастраты, которых хорошенько прижмут за…
– Без подробностей, пожалуйста, – поморщился Ван. – Что вы сделали с Горлопаном, я хорошо помню. Так что не напоминай лишний раз.
– А что сразу я?! Он первый начал!
– Тем более. Кстати, как считаете: когда эта туша издохнет, сколько времени нам понадобится, чтобы ее освежевать?
– С ума сошел?! – возмутился Бер. – К утру тут такая вонища поднимется, что все задохнемся! Забыл, что с нежитью солнышко делает?!
– А это – высшая нежить, – уперся Ван, придвинувшись к братьям еще ближе. Демон, между тем, приподнял свои многочисленные кольца и недобро навис над нашей переругивающейся пятеркой. – И вообще, он не должен тухнуть так быстро. Не медянник, в самом-то деле. Небось, защитой какой-нибудь да обладает?
– Хочешь сказать, мы не сможем его пристукнуть? – изумился Бер, незаметно высвобождая ноги из стремян.
– Сказал тоже! Дангора ж пристукнули? Чем этот хуже?
– Э-эй! Придержите коней! Дангор – мой! – снова посчитала нужным встрять я. – Вот зашибете себе другого демона и – пожалуйста, гордитесь. А Дангор – только мой!
– Жадина!
– У каждого свои маленькие недостатки! Кто-то горазд шляться по бабам, кто-то травку курит, а кто-то всего лишь собирает коллекцию миленьких славных зверушек, которым удалось оторвать тупые головушки, до того, как в них завелась вредная мысль попробовать кое-кого на зуб.
Бер только отмахнулся.
– Как червяка свежевать будем?
– А как надо? – удивилась я, отметив про себя, что небо над нами ощутимо потемнело, а остальную Степь накрыла незримая тень чужого недовольства. – Нас пятеро – он один. Я зайду с головы, ты с другого конца…
– Опять я с задницы?!
– Ну, не с передницы же!
– Аллар! Да почему я опять должен изучать чье-то немытое очко, когда тут полно других мест, где можно оторвать красивую чешуйку?!
– Брат, да где ты видишь красивую?! Зеленая, вонючая, склизкая, как пиявкина блевотина… да это убожество на свету показывать стремно! Продавать придется из-под полы! Да еще приврать, что, дескать, мы у Лойна с пуза незаметно срезали, чтобы хоть какое-то бабло срубить! А иначе не прокатит! Кто ж на такое ничтожество позарится?!
На удивление, мы так разошлись, что чуть не забыли про медленно обалдевающую армию, до которой наши вопли, надо полагать, доносились если не все, то, наверное, почти все. И которая, думается мне, должна была дружно решить, что мы сошли с ума, и некрасиво повертеть указательным пальцем у виска. Хотя нет, я совсем забыла: скароны – народ особенный. За своими владыками пойдут хоть на край света, ни на миг не усомнившись в том, что так надо. Так что пальцами сейчас в нашу сторону тыкали только чужаки. То бишь, доблестные святоши, совершенно выбитые из колеи, но при этом старательно готовящие защитное поле, о котором я их попросила; и, разумеется, бедняга Фаэс, который явно сообразил, что мы неспроста нарываемся, но даже предположить не мог, чего, собственно, ради.
Сочувствую ему. Очень. И даже ощущаю нечто, похожее на стыд. Но остановиться уже не могу: Остапа, как говорится, несло.
– …Брат, ты, честное слово, спятил! Хотя я, к примеру, не знаю, как можно сойти с ума второй раз за жалкие пятнадцать минок! Надеяться на то, что управимся со свежеванием до утра – то же самое, что совращать малолетку! Долго, глупо и неудобно! К тому же потом можно так влипнуть… нет, если ты добросовестно располосуешь это земноводное от морды до хвоста своей зубочисткой, я возражать не буду. Но только представь, сколько там успело накопиться дерьма! И подумай о том, как все это вывалится наружу, окатив с головой наших друзей, которые совсем не заслужили зловонного купания!
– Какие друзья?! – тут же возопил Бер, явно оскорбившись на «зубочистку». – Наши в сторонку отойдут! Не идиоты же – стоять под струей? А святош не жалко. В конце концов, в чем их за последнее время только не купали!
– Не, даже для них это слишком, – рассудительно заметил Гор, с насмешкой покосившись в сторону «белых прыщей». – Надо бы предупредить Горана заранее.
– Что-то ты сегодня слишком добрый!
– Просто денек выдался хороший. Самое то, чтобы набить кому-нибудь морду.
Я мельком покосилась взглядом наверх, по достоинству оценив опасно сузившиеся глаза демона, до которого, наконец, стало что-то доходить, а потом наклонилась к Асу.
– Ты, кстати, завещание написал?