силы сделать пару шагов до окна. Осторожно сдвинул плотную штору и буквально помертвел, обнаружив разгуливающих прямо по двору двух кахгаров, один из которых как раз заглатывал остатки того, что совсем недавно было хозяйским псом, а второй с нетерпением принюхивался в поисках новой добычи. Чуть дальше, за покосившимся забором, в котором зияла приличная дыра, бродило еще несколько крупных теней. Виднелся растерзанный труп молодой телки, возле которой возилась какая-то мелочь… видно, до коровника добрались гады. Наверняка успели там порезать всех, кого нашли, благо он стоял на отшибе, и вопли испуганной скотины могли никого не всполошить. А потом кто-то, играясь, выволок оттуда одну из туш, тогда как остальные… остальные отправились к жилым домам в поисках более сладкой добычи.
Внезапно сгустившуюся тишину впервые распорол чей-то истошный крик. Следом послышался еще один… кажется, женский… после чего испуганно взвыли невидимые псы, и на старого трактирщика обрушился самый страшный кошмар из всех возможных.
Ир обессиленно прислонился к стене, будучи неспособным понять, что происходит и почему нежить вдруг решила напасть на мирных жителей. Это было неправильно. Ненормально. Неправдоподобно, но он своим глазами видел, что происходило на улице. А теперь… спаси и сохрани Айд… еще и слышал: крики… много-много криков, которые не умолкали ни на мгновение. Причем страшные крики. Предсмертные. Красноречиво свидетельствующие о том, что надежные некогда «метки» почему-то больше не охраняют своих владельцев.
Когда снаружи послышалось еще несколько голосов, умоляющих о помощи, Ир судорожно сглотнул и, услышав, как заворочалась в постели жена, в страхе кинулся к ее сторону. Инстинктивно зажав ей рот, навалился сверху, чтобы шум не привлек голодных зверей. Знаками показал, чтобы не кричала, а сам молча порадовался тому, что детей в его доме давно уже не было. Иначе он бы просто не знал, как разорваться и успеть повсюду.
Прижавшись к притихшей супруге, трактирщик крепко зажмурился и, поминутно вздрагивая от раздающихся снаружи воплей и торжествующего рева Тварей, начал истово молиться.
Никогда в жизни ему еще не было так страшно, как сегодня ночью. Ни разу за почти четыре дюжины лет он не испытывал такой паники. Словно весь мир сегодня перевернулся с ног на голову. И словно владыка Айд вдруг надумал лишить Невирон своего благословения.
А потом что-то изменилось вокруг. Поначалу по полу прошла какая-то непонятная волна. Потом его ноги ощутили странную вибрацию. А затем она стала такой сильной, что кровать под трактирщиком заходила ходуном, а на столе мерзко задребезжала забытая после вчерашнего ужина посуда. Если бы не ночь, он бы подумал, что это шутник Рейко рискнул прогнать по улице табун лошадей, которых его отец готовил на продажу. Но откуда тут взяться табуну? И откуда взяться самому Рейко, если их дом стоял на отшибе и наверняка попался на пути у взбесившейся нежити одним из первым?
Спустя несколько минок Ир неожиданно понял, что все-таки не ошибся: земля и правда мерно содрогалась оттого, что по ней прошли тяжелые кони. Причем подкованные. Со всадниками. Невесть откуда тут взявшимися, но появившимися на удивление вовремя.
Услышав снаружи бешеный рев и незнакомый воинственный клич сразу из нескольких сотен глоток, Ир снова сжался в комок, но потом различил болезненный визг, когда кого-то из Тварей подцепили на острые копья. Затем – обиженный рев и негодующее, но быстро затихшее шипение. Еще несколько синов спустя испуганные людские крики прекратились, а вместо этого воздух наполнился истошным воем умирающих Тварей, которых какие-то незнакомцы беспощадно вырезали, ничуть не устрашившись гнева владыки.
Измучившись в неведении, Ир все-таки рискнул вернуться к окну и снова осторожно выглянул на улицу. После чего с невыразимым облегчением увидел множество богато одетых всадников в странных доспехах, туши мертвых зверей, брошенных прямо там, где их настигла заслуженная кара. Потом встрепенулся, торопливо вернулся к испуганной жене, бодро чмокнул ее в заплаканную щеку и с грохотом сбежал на первый этаж, ничего больше не опасаясь.
Правда, распахнув наружную дверь, он отшатнулся, едва не наступив в еще теплую лужу чьей-то густой, вязкой, как смола, крови. Но потом увидел гарцующих возле забора всадников и яростно замахал руками:
– Господин… господин! Спасибо вам! В двух оборотах отсюда еще одна деревенька! Гряды называется! Там тоже стоит святилище, как у нас! И если Оберегатели сошли с ума, что стали нападать на людей… господин!
Один из всадников в странной черной чешуе вместо литого нагрудника, какие встречались у храмовой стражи, остановился и, развернув коня, подъехал ближе, при этом как-то слишком уж внимательно посмотрев на полуголого трактирщика. Он был вооружен. Мрачен. Высок и явно очень силен. Словно стальная гора, внезапно выросшая напротив безоружного смертного. И это ощущение было настолько сильным, такой несокрушимой мощью веяло от странного незнакомца, что Ир инстинктивно замер. А потом и в третий раз перепугался, внезапно поняв, что никогда прежде не видел герба, какой был вытравлен на необычном доспехе. Впрочем, этот человек, кем бы он ни был, спас ему жизнь, так что трактирщик, недолго поколебавшись, все-таки махнул рукой на беспокойство и с жаром повторил:
– Господин, Гряды! Это совсем недалеко! У меня там дочь! И внуки! Четверо!
– Мы посмотрим, – спокойно кивнул незнакомец.
И Ир облегченно выдохнул: значит, свои. Помогут.
– Спасибо вам, господин!
– Помоги соседям – многие успели пострадать. У нас с собой нет целителей, потому что мы – только передовой отряд. Правда, дальше подойдут обычные, у которых можно спросить о помощи. Но они подтянутся только к утру. А пока вам придется справляться самим.
– Конечно, господин, – нервно улыбнулся трактирщик, не в силах понять, что же в незнакомце было неправильно. Затем проследил за тем, как всадники уносятся прочь, безжалостно топча бездыханные тела нежити. И только когда они скрылись из виду, внезапно сообразил: этот человек говорил с каким-то непонятным акцентом, которого у коренных невиронцев просто не могло быть. Если, конечно, он не был чужаком и если…
Ир вздрогнул от пришедшей на ум невозможной догадки и медленно сполз по косяку вниз, чувствуя, как в животе закручивается тугой, холодный узел совершенно обоснованной тревоги…
Еще с вечера мастер Зиул ощущал необъяснимое беспокойство. Подспудное, неправильное, но очень стойкое и почему-то постепенно растущее. И дело было даже не в том, что недавно прошедший Важный День начался необоснованно рано, а закончился, наоборот, неприлично поздно. Не в том, что в последние дни его магическая сила заметно убыла. И даже не в том, что к ночи чутье вдруг подало сигнал об опасности. Однако примерно в полночь над горами появилось странное зарево, и некромант не мог не ощутить, что там творится какая-то мощная магия, связанная и с эйнараэ, и, разумеется, с дабараэ. Причем магия такого высокого порядка, что посреди ночи он буквально подскочил на постели и едва не схватился за некстати разнывшийся зуб, который начинал болеть всякий раз, когда поблизости начинали работать «светлые» маги.
Запалив свечу, пожилой некромант с кряхтением выбрался на недавно подлатанное крыльцо и, шикнув на кинувшегося к нему с испуганным визгом пса, с тревогой всмотрелся в далекие горы. Точно так же всмотрелся, как и оборот назад. И два оборота. И даже три. Но там пока ничего не поменялось: все та же ночь, в которой больше не виднелось никаких подозрительных бликов; те же молчаливые горы, которые уже перестали дрожать; те же блеклые луны, сегодня почему-то решившие поиграть в прятки с тучами; и подозрительное шевеление на дальнем пригорке, от которого старому магу стало резко не по себе.
Его деревня стояла достаточно далеко от кромки зловеще притихшего леса, чтобы случайная Тварь рискнула высунуть оттуда свой любопытный нос. К тому же здесь имелось не святилище, а настоящий, пусть и небольшой, храм, который защищал людей не в пример лучше. Однако вот беда: с «меткой» стало твориться что-то неладное – всего три оборота назад мастер Зиул ощутил, что она стала утрачивать силу. А еще через оборот окончательно всполошился и самолично отправился по соседним домам, чтобы оградить селян от грядущих неприятностей.
– Что там, Зиул? – громким шепотом спросили его из-за спины, и некромант недовольно покосился на двери храма. Оттуда блеснули любопытством сразу две пары знакомых глаз, и он тяжело вздохнул. Интересно, молодежь везде одинакова? Или его паства оказалась совершенно особенной? Везде норовят засунуть свой нос. Даже погасшие «метки» их не убеждают. И сколько ни говорил молодым дуракам, что деревня сейчас опасна, так и лезут под руку, чтобы убедиться, что в их жизни, наконец, появилось место для настоящего приключения.
Впрочем, что у них за жизнь? Тоска одна. То ли дело было в Валлионе…
Припомнив бурное прошлое, старый маг грустно улыбнулся. Но потом отогнал неуместное сожаление и в который раз напомнил себе, что в Валлионе он был бы уже мертв. В угоду непримиримой церкви, ради чьей-то корысти или просто из-за того, что боги позволили ему родиться с даром дабараэ.
– Зиул?!
– Да тихо вы, неугомонные! – шепотом прикрикнул маг, и нетерпеливые юнцы сразу притихли. Но, несмотря на обманчивую тишину, он совершенно точно знал, что к его словам настороженно прислушиваются не только эти парни, но и вся деревня, население которой он еще оборот назад собрал за стенами своего храма. Правда, сделал это не потому, что так уж верил в покровительство Айда… за свою нелегкую жизнь успел не раз убедиться, что те истины, которые с рождения вдалбливаются крестьянам, совсем не обязательно являются настоящими… но каменные стены храма – это хоть какая-то защита. Все лучше, чем хлипкие домики, которые окажутся для взбунтовавшейся нежити на один зуб.
Завидев, как из леса выплеснулась какая-то невнятная тень, некромант тяжело вздохнул. Вот и все. Что уж за сбой приключился с Пирамидами и почему перестали работать «метки», ему, разумеется, никто не сообщил. Но то, что всего через пару оборотов в живых тут не останется никого, он знал совершенно точно. Это простые люди еще не поняли. Для них нежить – естественный элемент окружающей действительности. И они не поверят, что Твари способны причинить кому-то вред, пока не увидят это собственными глазами. А некроманту не нужно долго объяснять последствия. Он и без того знал их наизусть, потому что всю жизнь только и делал, что поднимал и упокаивал эту самую нежить, упокаивал и снова поднимал… вот только на всех, кто придет сюда по их души, его сил уже не хватит. А жертвовать кем-то из своих прихожан Зиул не собирался.