Машина и оружие пригодились вооружить и вывезти бывших пленных, которых привели Саня с Доком. Карта тоже пригодилась, она дополняла, но не совпадала с картой Карбышева. Про «Фронт. рез. скл.» у генерала ничего не было. А Ольга Павловна возглавила впоследствии нашу медслужбу.
Ника
— Товарищ генерал! Разрешите обратиться?
На лице генерала, бледном, с тонкими, заострившимися после контузии чертами, удивление выдали только глаза. Подходит к вам неизвестно что и требует вашего внимания, когда оно как раз занято совершенно другим.
— Слушаю. Кто вы?
— Товарищ Иванова… пока. Дмитрий Михайлович, вы хотите узнать, где вы и что здесь происходит?
— Да! — четкий и быстрый ответ. Впрочем, по-другому невозможно.
Рядом с ним я почувствовала себя девчонкой, влезшей во взрослые разборки и требующей конфет.
Я присела рядом с носилками, установленными специально для Карбышева. На пеньке лежал выпрошенный мной у мальчиков ноутбук. Закрытый. Пока.
— Товарищ генерал. Пожалуйста… секундочку. — Я зашторила висящей палаткой «комнату для переговоров» и подумала, что все фото и памятники врут. Карбышев был не так молод, как на фотографиях с военных сайтов. Седеющий уставший мужчина с мешками под глазами.
— Я слушаю вас, товарищ Иванова.
Я вздохнула и резко выдохнула:
— А ведь мы с вами родились в один день. Только вы раньше. На сто лет.
Он недоверчиво прищурился:
— Сто лет? Девушка, вы, наверное, контужены?
— Позвольте, я расскажу вам сказку? Коротенькую…
— Я выслушаю, но боюсь — в следующий раз. Сейчас мне надо принять командование…
— … у меня.
— Не понял.
— Командование этим подразделением вы будете принимать у меня. Потому что я — командир этой группы.
— Ваше звание?
— После того, как вы выслушаете мою сказку.
Секундная, почти незаметная пауза.
— Хорошо. Слушаю вас, товарищ-без звания-Иванова.
— Однажды на земле была война. Совсем как теперь. Между хорошими и плохими. Хорошие — в конце концов победили. Но ценой жизни многих и многих людей. Память об этой войне у хороших сохранилась на долгие годы. Их дети помнили и завещали помнить и учить ошибки прошлого своим детям. А те своим. А вот внуки — они уже выросли без войны — захотели сделать так, чтобы войну хорошие выиграли быстро и без потерь. Они долго думали, как это сделать. И вот — придумали. Они сделали машину, которая может перенести их в то время, когда шла война. И они бы, зная действия двух армий, могли бы подсказать самому главному Хорошему, что надо делать. Но все несовершенно. Машина допустила ошибку и сбила район прицела. Так они оказались не у хороших, а у плохих. И решили они тогда все равно помогать хорошим воевать. Но так, как воевали уже у них, в будущем.
Я замолчала, давая возможность генералу сказать свою реплику.
— Хорошая сказка. А в чем ее смысл?
— В том, что это — правда…
Он замолчал. Минуты на две. Я не мешала ему думать.
— Значит, вы родились в тысяча девятьсот восьмидесятом году? — наконец, он поднял голову.
— Да, четырнадцатого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.
— Когда закончилась война?
— Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.
— Почти четыре года… Я вам не верю.
— Я была готова, что вы так и скажете, Дмитрий Михайлович. Вы воевали в Первую мировую. Скажите, вы бы могли с теперешним опытом оценить ошибки той войны?
— Да.
— Впрочем, это был риторический вопрос, начальник кафедры Генштаба не может не знать историю войны, в которой принимал участие.
— Вы слишком много знаете обо мне. А я о вас — ничего. Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы из будущего? Я больше склоняюсь к версии, что вы — немецкие диверсанты.
— Которые убивают немцев и вытаскивают из плена советских солдат и генералов?
— Масштабная акция.
— Вы правы. Масштабная акция, но вы неверно определили ее вектор. В данный момент он прямо противоположен интересам нацистской Германии.
— ?
— Вы ведь инженер. Военный инженер. Вы не только в курсе всех последних разработок Советского Союза, но и многие из них реализовывали. Если я вам, как доказательство своих слов, покажу вещь, которая не может быть сделана в условиях нынешних технологий ни в Советском Союзе, ни в Германии, ни в какой-либо другой стране мира?
— Покажите.
— Принцип работы этой вещи я вам объяснять не буду, это так же, как я бы объясняла вам устройство волшебной палочки — пока для вас это все из разряда сказки…
— Но вы реальны, товарищ Иванова?
— Сейчас — да. Пока вы мне верите — я реальна.
— А если я перестану вам верить?
— Мы умрем.
— Значит, вас держит здесь только моя вера.
— По сути — да. Мы не планировали попасть в эпицентр боевых действий. Поэтому мы не успели предупредить ни своих, ни ваших о том, что мы здесь. Есть такой термин: «один на льдине». Человек, предоставленный самому себе для выживания в экстремальных условиях. Когда против него все. Если мы не сработаемся — нас просто убьют. Откуда бы мы ни были, наше решение — организовать борьбу в тылу врага, но без вас мы не сможем использовать все свои знания и ресурсы наиболее оптимальным способом. Мы применяем тактику индивидуальных диверсионных рейдов с использованием техники противника. Но общее руководство мы бы хотели передать вам…
— Вы действуете без согласования со штабом фронта?
— Рано или поздно мы планируем связаться с ними и представить ставке свою команду. Но тут уже возникают проблемы иного рода. Поверит ли она нам? Как вы думаете, что будет, если мы ИМ скажем, кто мы?
— Вас будут проверять.
— Вам же, товарищ генерал, хорошо знакома процедура проверки? Как будут реагировать спецслужбы, если выяснят, что таких людей просто не существует? Предположат, как и вы, что мы шпионы. Правильно?
— По сути — да.
— Как бы вы посоветовали нам поступить в этом случае?
— Что вы хотите?
— Дмитрий Михайлович, вы должны понять, что ситуация, сложившаяся на данный момент, очень играет на руку Советскому Союзу и не очень — нам. В том плане, что нас никто не знает. Вас знают и доверяют. Поэтому мы перейдем под ваше командование целиком и полностью, но вы должны учесть и наш опыт ведения боевых действий и вам еще незнакомую тактику.
— Вы хотите моего ответа прямо сейчас? Вы понимаете, что я, советский человек, не могу поверить в сказки, которые вы мне сейчас рассказываете?
— Дмитрий Михайлович, посмотрите сюда. Это то, что я вам обещала раньше.
Я открыла ноутбук. В глазах генерала удивление. «То ли еще будет», — подумала я и включила коротенький ролик «Парад Победы на Красной площади».
— У вас много еще такого кино?
— И не только кино. Здесь — книги, статьи, схемы и многое другое… то, что нам удалось взять с собой из своего времени. Это то, на что мы опираемся в наших планах.
— Интересно…
— Я вас заинтересовала, товарищ генерал?
— Да.
— Сейчас наша первостепенная задача — отойти в глубь лесов и сформировать свою базу. Немцы не готовы к нашим креативам, но вскоре против нас бросят свои силы. И мы должны быть к этому готовы.
— Креативы — это что?
Я вздохнула. Сорвалась немного… использование терминов, незнакомых генералу, не очень хороший подход.
— Креатив — это термин, обозначающий индивидуальное решение, основанное на личном опыте и возможностях. Нестандартное решение.
— Кажется, я понял. Вы пытаетесь этим «креативом» противостоять шаблонному мышлению нашей эпохи.
— Именно так, товарищ генерал.
— Ну что ж. Я думаю, что если все так, как вы мне красиво расписали, то я буду командовать вами, используя ваш опыт и… «креатив».
Я улыбнулась. Кажется, разговор можно считать законченным. На данном этапе. Продолжим мы его обязательно. Но уже не стесненные по времени.
— Товарищ Иванова, вы так и не сказали ваше звание…
— Боюсь, что в данном случае мое звание можно только частично приравнять к майорскому. Поэтому мы с ребятами сошлись на том, что обращение «товарищ Иванова» будет оптимальным.
— Ну что ж, оставим тогда так, как есть, товарищ Иванова. Но с этой минуты вы будете под моим командованием.
— Так точно, товарищ генерал!
Олег Соджет
Когда пришли первые машины, посланные Саней, я озадачил народ тем, что транспорта на всех не хватит. Благо ничего взорвать мы еще не успели. И пока народ выдвигал идеи, я, высказав свои, решил глянуть, что ж в ящике-то. Поскольку сей ящик занимал много места и если там что-то не очень нам нужное, то его бы стоило выкинуть, чтобы освободить грузовик для перевозки людей. Хотя сей аппарат доверия у меня не вызывал из-за своей не очень хорошей проходимости. Но что подано, то и жрите, как говорится…
Открыл я ящик и офигел: там два мотоцикла было. Причем не простых, а SdKfz-2. То есть гусеничных. Точнее, полугусеничных. Но при этом с неплохой проходимостью. А учитывая, что они могли тянуть небольшое орудие типа нашей сорокапятки или легкий самолет типа «У-2», то вообще прелесть. Правда, ни орудий, ни самолетов у нас пока что не наблюдалось, но, учитывая, сколько сорокапяток было раскидано в округе, шанс найти одну или две был. Да и немецкие орудия тоже могли попасться.
Поделился я с народом инфой об этом чуде техники и предупредил, что их с собой берем. Пока как разведчиков, а там видно будет.
А когда машину с ящиком разгрузили, у меня мысля мелькнула — надо бы Сане помочь. Конечно, разгружать грузовики с продуктами долго, но вот отправить ему навстречу машины, что свободны полностью или частично…
Что я и приказал сделать. Благо у нас со свежеприехавшими пять грузовиков (без продуктовых), относительно свободных для перевозки людей, стало. Вот только один из «Опелей» с Олегычем ушел. Но как замену ему решил я послать туда второй «Опель». Тот, что с орудием. Да и зенитку тоже. И мест больше будет — «ЗиСы»-то груженые. Много в них не сядет. И прикрытие дополнительное.