– Ну да. Даже в Эрмитаже я видела картины, изображающие театральные сценки из подобных пьес. И девушек в театральных костюмах. И ты думаешь?.. Что и они тоже?..
– Не знаю. Но, вообще-то, извращенцев хватало во все времена. Ты знаешь, что в Древнем Риме и в Греции можно было увидеть на базаре мальчишку и за пару монет сторговаться с его отцом, чтобы мальчик стал гостем на взрослом мужском застолье? Надеюсь, излишне объяснять тебе, в чем именно заключалась его роль? Мальчика имели все, кто хотел!
– И родители шли на это?!
– В те времена это считалось нормой поведения. А что тут было плохого? Взрослые мужчины полюбуются мальчиком, не обидят, а начнут его гладить и ласкать… Да еще и заплатят родителям ребенка за это свое удовольствие. Одна сплошная польза.
– Тьфу! Какая гадость! Прекрати это говорить!
Лисица улыбнулся. Ему нравилось дразнить девушку. Она так забавно надувала губки! И щечки у нее делались совсем пунцовыми. И не удержавшись, Лисица шепнул девушке на ушко:
– Честное слово, Леся, ты – прелесть!
– Да будет тебе! – смутилась Леся. – Смотри лучше представление.
– А что там смотреть? Все уже заканчивается.
– Все?
Помимо своей воли, Леся ощутила некоторое разочарование. Было так приятно сидеть в полумраке рядом с Лисицей. Смотреть на него. Разговаривать с ним… Леся так увлеклась, что даже на какое-то время забыла, зачем они здесь. И лишь удивленно-ласковый взгляд Лисицы вернул ее с небес на землю.
– И что мы будем делать дальше?
– Сейчас начнется вторая часть Марлезонского балета. Выход самих девочек в зал.
И в самом деле, едва занавес закрылся, как девочки прямо со сцены спустились в зал. И, непринужденно болтая, расселись между гостями. Лесе и Лисице тоже досталась одна такая крошка. На вид ей было не больше двенадцати. Но держалась она так свободно, как удалось бы не всякой взрослой женщине. Леся едва удержалась от того, чтобы не выпихнуть маленькую нахалку из-за их стола, когда заметила, как та бесстыдно строит глазки Лисице.
Лисица подыгрывал девчонке. И Лесе стоило немалого труда напомнить себе, что они сюда пришли именно для этого. Чтобы познакомиться и разговорить малышку. И, если повезет, забрать ее с собой.
– Ты давно тут выступаешь? – демонстрируя явный интерес и протягивая девочке веточку винограда, спросил у маленькой актрисы Лисица.
Девочка угощение приняла с удовольствием и оживленно защебетала. Оказалось, что этот спектакль идет всего второй месяц. Но до этого она участвовала еще в двух.
– Меня бабушка в бывший Дворец пионеров водила, чтобы я там в театральной студии занималась, – проговорилась малышка. – С первого класса водила. Поэтому мне легко было тут. Роли – ерунда! Почти ничего учить не надо. Только пой и танцуй!
– И сколько тебе сейчас лет?
Девочка промолчала. Видимо, на вопросы о возрасте ей было запрещено отвечать.
– А куда делась твоя бабушка?
– Умерла.
– И ты осталась с родителями?
– Нет. Они тоже умерли. Еще раньше бабушки.
– С кем же ты теперь живешь?
– С дядей Славой. Это мамин брат.
Все ясно. Дядя Слава, не будь дурак, живо сплавил малолетнюю родственницу в бордель. Будет он еще тратиться на содержание сироты! Пусть сама деньги зарабатывает! И как только таким людям отдают детей на воспитание? Безобразие!
– А дядя Слава тоже тут?
– Зачем? – удивилась девочка. – Он дома лежит. Он больной.
– И что же у него болит?
– Все.
– Совсем все?
– Все! Все! – радостно подтвердила девочка. – А работать он не может. Поэтому…
Девочка не договорила. Но все было ясно и так. Взрослый бездельник, не желая содержать самого себя и ребенка, придумал вот такой выход из положения! Подлец! Мерзавец! И Леся ощутила страшное желание – придушить этого дядю Славу. Пожалуй, Таракан был прав. В том, что происходит, виноваты в первую очередь родители и опекуны детей. Нужно как следует следить за своими детьми! Тогда и не будет поживы для всяких там Всеволодов, Стасиков и им подобных!
– И как? Тебе тут нравится?
Девочка нерешительно кивнула. А что еще она могла сказать? Вряд ли у малышки был какой-то выбор. Так что она занималась тем, на что обрек ее негодяй опекун. Пока они болтали, Лисица узнал имя девочки. Звали ее Веточка. И она ни на минуту не забывала о своем основном бизнесе.
– Хотите отвести меня к себе в гости? – спросила она у Лисицы. – Я не против. Вы мне нравитесь. Только нужно заплатить за меня деньги Стасику. И тогда я буду вас очень сильно любить.
Эти слова обожгли Лесю, словно кипятком. Как может маленькая девочка говорить такое?! Это ненормально! Отвратительно! Противоестественно! Что же нужно сделать с ребенком, чтобы она сама стала предлагать себя направо и налево?!
– Иногда такие противные гости попадаются, – неожиданно разоткровенничалась Веточка. – А вы мне понравились. Вы хорошие. Вы ведь не будете меня бить?
– Еще не хватало!
– И вкусно покормите?
– Обязательно!
– А подарок сделаете? Деньги мне брать нельзя. Но ведь подарок – это необязательно деньги? Другим девочкам всегда что-то дарят. Я тоже хочу!
По глазам Лисицы было видно, что он и сам растерялся от такого напора малышки. Что-то в его лице изменилось. И появившееся на нем выражение здорово напугало Лесю. Нет, боялась она не за себя.
– Успокойся! – схватив Лисицу за рукав, прошептала она. – Не смей тут устраивать погром! Так мы ничего не добьемся! И ты все испортишь!
Лисица перевел взгляд на Лесю. Ее глаза были такими чистыми и молящими! Лисица не мог не откликнуться на их зов. Пугающая Лесю чернота медленно уходила с его лица. И наконец он даже криво усмехнулся:
– Что? Было на то похоже?
– На что?
– Что я собираюсь все тут разгромить?
– Очень! – откровенно призналась Леся.
– Ладно. В конце концов, это ничего не изменит. Ну, сломаю я тут несколько столов. Ну, побью посуду. Ну, выбросят нас вон. И что это изменит? Ведь ничего же!
– Вот именно! Ничего!
– Нет, тут нужно действовать иначе. – И, повернувшись к Веточке, он спросил: – С кем нужно поговорить, чтобы ты поехала с нами? С дядей Славой?
– Дядя Слава сейчас дома, – терпеливо повторила Веточка. – А за меня отвечает Стас. Вон он!
И она кивнула головой на высокого и какого-то хлипкого парня. Вот он, Стасик! Сутенер Стасик! Нашелся! Как ни шифровался, как ни прятался, но он был тут! Они его нашли!
Лисица направился к Стасику. А Леся осталась с Веточкой. Девочка беззаботно поедала персик, ничуть не смущаясь тем, что сейчас ей придется поехать с двумя, в сущности, незнакомыми ей людьми к ним домой. И вытворять там с ними такое…
От мысли о том, что приходилось делать этой малышке, Лесю снова бросило в жар, а потом в холод. Руки у нее затряслись от бессильной злобы. Она окинула взглядом окружающих и внезапно поняла, что остальные девочки пусть ведут себя как хотят. Вернее, как того хочется и их опекунам, и Стасику. Им помочь Леся не в силах. Но Веточке она поможет. Никогда больше девочке не придется работать на этого Стасика и ему подобных! Никогда! Ни за что! Леся этого не допустит!
Торг произошел на месте. Лисица передал Стасику некую сумму денег. А тот с улыбкой кивнул Веточке:
– Поедешь с этими дядей и тетей. После они отвезут тебя ко мне. Поняла?
Веточка улыбнулась счастливой улыбкой. И доверчиво вручила свою ладошку Лесе.
– Ты – красивая, – произнесла она. – Когда я вырасту, я хочу быть похожей на тебя.
– Обязательно! – пообещала ей Леся. – И зачем тебе быть такой, как я? Еще лучше вырастешь!
Девчонка счастливо засмеялась. А у Леси защемило сердце. Как, в сущности, мало нужно детям для веселья! Ничтожный повод, мимолетная похвала, и у них уже хорошее настроение, надолго. Взрослые так не могут. Им для радости нужен повод посущественнее. Кольцо с брильянтом. Новенькая машина. Квартира. Да и эта радость не держится долго. Что же мы все теряем на той извилистой тропе, которая тянется от детства к зрелости? Что? И когда?
– Мы должны взять эту девочку! – вцепилась Леся в Лисицу. – Понял?
– Вот именно. Мы это и собираемся сделать. Чтобы не вызывать подозрений, берем малышку и уходим. Я уже и деньги за нее заплатил. А что? Дорого немножко. Но что поделаешь! Покатаем девочку по городу. Сводим ее в «Макдоналдс». Купим ей мороженого или что она там захочет.
– Нет, ты не понял. Мы вообще не вернем им девочку обратно!
– Что?!
– Что слышал!
– Но это невозможно!
– Почему?
– Она нам не принадлежит.
– А кому? – запальчиво воскликнула Леся. – Кому она принадлежит? Этому Стасику? Или вон тому похотливому старикашке?
– Никому она не принадлежит! Она живет с дядей, который…
– Вот именно! Который продал ее сутенеру!
– Пойми, – горячо зашептал Лисица, – если мы возьмем девчонку, у того человека, который за меня поручился и по чьему пропуску мы вошли в этот бар, будут крупные неприятности.
– Да что мне за дело до какого-то извращенца! И очень хорошо, если у него будут неприятности! Пусть его свои же и сожрут. Пусть они вообще все друг с другом перегрызутся! На свете дышать легче станет!
– Ты сошла с ума! Тот мужик молчать не станет, но обязательно укажет на меня.
– А ты все вали на меня.
– Я так не смогу, – неожиданно потупился Лисица. – Не смогу тебя выдать.
– Ничего! Ерунда! – храбрилась Леся. – Пусть они только придут к нам в «Чудный уголок»! Посмотрим, чья возьмет!
– Леся, ты не понимаешь… То, на что ты меня подбиваешь, это подсудное дело. Похищение ребенка!
– Нет, это ты не понимаешь! И подсудное дело – вовсе не это. А то, что происходит здесь и сейчас! С попустительства официального опекуна этой девочки! В общем, хочешь ты того или нет, а я забираю эту девочку с собой, и все! И она будет жить у нас с Кирой в «Чудном уголке». Дом большой. Места всем хватит!
– Ты просто сошла с ума! Уверен, твоя подруга будет против этой затеи.