Дробовой твердо верил, что после утренней тревоги, после сильной эмоциональной встряски ребята не могут, не должны расслабиться. Он верил, что мальчишки соберутся так же быстро, как и утром по сигналу боевой тревоги. Дробовой разрешил отдыхать уставшим лишь после долгого спора с комиссаром.
У Клима такой веры в успех не было. Была только надежда. Разговаривая с мальчишками по отдельности, он видел, что каждый из них в одиночку признает его, понимает и верит ему. Должно же когда-то появиться общее коллективное сознание!
Клекотов рассуждал конкретнее: он просто ждал, как отреагируют ребята на новый вид работы. Когда он сам был мальчишкой, лес всегда привлекал его. Неужели нынешние ребята равнодушны к нему?
Через пять минут после выступления капитана Дробового второй взвод плотной колонной вышагал на штабную поляну. Клим прикинул на глаз, сколько в колонне мальчишек, и понял, что его маленькая хитрость удалась. Он настаивал на разрешении не идти на работу всем уставшим и невыспавшимся не только потому, что такие ребята действительно могли найтись. Был у него и тайный расчет на то, что это разрешение подзадорит ленивых. Так оно и получилось.
— Второй взвод прибыл! — доложил командир. — Отсутствующих нет!
Сразу за вторым взводом появились и первый, и четвертый. В них тоже уставших и невыспавшихся не оказалось. Третий взвод примаршировал на девятой минуте. Славка Мощагин нарочно не торопился — видел, что Сергею Лагутину быстро идти трудно. И рапорт Славки отличался от рапортов других командиров.
— Третий взвод прибыл! — доложил он. — Отсутствуют двое: Распутин — в наряде на кухне, Забудкин пишет с сержантом письмо домой.
Еще минут десять ушло на то, чтобы разобрать пилы и топоры. И под командованием подполковника Клекотова, который решил сегодня сам сопровождать ребят, лагерь — колонна за колонной — тронулся в путь к ближайшему леспромхозу.
— Песню! — крикнул с крыльца Дробовой, и кто-то из третьего взвода запел про полевую почту.
— Ну как? — не без самодовольства спросил капитан у комиссара и поспешно добавил: — Все мы, конечно, поработали немало!
— Это только начало! — отозвался Клим. — Всего лишь начало.
Громкий пронзительный свист долетел из столовой и испортил Дробовому настроение.
— Было бы еще лучше, — помрачнев, сказал он, — если бы вы с подполковником не стремились превратить наш лагерь в детские ясли!
— Вы малыша видели? — с улыбкой спросил Клим. — Я не видел. Идемте — посмотрим!
В столовой Ната кормила Котьку манной кашей. Увидев незнакомых мужчин, он высунул длинный, белый от каши язык. Дробовой строго погрозил ему пальцем. Котька проглотил кашу и, сердито выкатив глаза, пролепетал:
— Тли наляда тебе вне отеледи!
Капитан Дробовой погрозил ему еще строже. Тогда Котька сунул два пальца в рот и протестующе засвистел.