– Можете взять, – согласилась Рейни.
– Подождите-ка! Минуточку! – запротестовал Сандерс. – У нас хорошие специалисты…
– В Бюро специалисты лучше.
– Черт возьми, наши уже приступили к работе…
– Тем лучше. Значит, фэбээровцы быстрее закончат.
– Верно, – подтвердил Куинси, глядя на Сандерса, который был готов взорваться от злости. – Даже после всех тех операций, о которых вы здесь говорили, информация остается на компьютере. При удалении файла компьютер всего лишь удаляет ссылку на файл, но не саму информацию. Так что если только наш неизвестный не пользовался программой, созданной и используемой в министерстве обороны и заместившей данные нулями, информация все еще на машине. Нам нужна эта информация. То, чем Дэнни занимался в онлайне с No Lava, имеет самое непосредственное отношение к случившемуся в школе во вторник. Так что пусть с компьютерами поработают наши эксперты. Тогда мы и ответы получим скорее.
– Мы тоже можем вытащить информацию, – резко возразил Сандерс. – Я могу поторопить ребят. Привлекать ФБР нет ровным счетом никакой необходимости.
– Слишком поздно, – сказала Рейни.
– Черт, вы просто придумываете предлог…
– А мне наплевать! – Женщина тоже повысила голос, да еще и хлопнула ладонью по столу. – В школе был кто-то еще. Этот кто-то еще застрелил Мелиссу Авалон. Я хочу знать кто. И, Сандерс, говорю последний раз – это дело не ваше.
Какое-то время тот угрюмо молчал, словно отгородившись стальной стеной. Потом сложил руки на груди. И наконец проворчал:
– Ох, чего бы я не отдал сейчас за горячий шоколадный пломбир…
Рейни обожгла его еще одним изничтожающим взглядом. Некоторое время никто ничего не говорил. Первым голос подал Куинси:
– Третий шаг.
Он посмотрел на Рейни, потом на Сандерса. Рейни кивнула, показывая, что готова слушать. Детектив вернулся к разговору с меньшим энтузиазмом.
– Возвращаемся к тому, что ты, Рейни, делала утром, – списку подозреваемых. Директор Вандерзанден, Чарли Кеньон, Ричард Манн, отец Мелиссы Авалон – и теперь этот парень из Интернета, No Lava.
– Я занимаюсь этим. Вот только людей не хватает.
– Замечательно, – сердито вмешался Сандерс. – Так давайте поделим их между собой. Какого черта, притворимся, что межведомственное сотрудничество имеет место быть. Я возьму на себя директора Вандерзандена. Агент, раз уж украл мои компьютеры, может заняться No Lava. Люк Хейз проверит отца Мелиссы Авалон…
– А я – Чарли Кеньона и Ричарда Манна, – заключила Рейни.
– Вот и отлично. – Сандерс посмотрел на нее с откровенным вызовом. – Остается последний подозреваемый – Шеп.
– Ну уж нет! Он шериф…
– Что он делал в школе? Мы не знаем. Но зато знаем, что у него проблемы дома. Знаем, что именно к мужчинам такого типа была расположена Мелисса Авалон. А еще мы знаем, что у него давние отношения с вами, Коннер, в свете чего это чертово дело выглядит еще интереснее.
Последний комментарий Рейни решила пропустить мимо ушей.
– Шеп связался со мной по рации уже после первых выстрелов, – сухо сказала она. – Следовательно, он находился в патрульной машине, а не в школе.
– Он мог сделать дело, вернуться к оставленной на стоянке машине и только потом позвонить.
– Шеп ни за что бы не подставил собственного сына!
– Мы этого не знаем! Перестаньте же вы!.. Там же улики на каждом шагу. Понятно, дело рук Дэнни. Или того, второго. Вы же сами сказали, у Дэнни теперь прекрасная линия защиты – неизвестный на травянистом холмике. Чего доброго, еще выйдет сухим из воды. А значит, Шеп либо чертовски умен, либо большой везунчик.
– Вам бы поменьше смотреть фильмов Оливера Стоуна, – горячо возразила Рейни.
– Беру на себя, – спокойно сказал Куинси. Рейни и Сандерс одновременно посмотрели на него, словно лишь теперь вспомнили, что их здесь трое. – Я проверю Шепа, – повторил он и, заметив, что Рейни хочет возразить, торопливо добавил: – Это вопрос дисциплины. Во всей этой истории со стрельбой много бессмысленного и нелогичного. И пока мы все не проясним, под подозрением останется каждый – от таинственного незнакомца в черном до городского шерифа.
Рейни села на место. Предложение Куинси ей не понравилось, но спорить было бесполезно.
– И последнее, – продолжал фэбээровец, возвращаясь к главной теме разговора. – Если наш субъект – чужак, нужно раскинуть сеть пошире. Не исключено, он все еще где-то поблизости.
– Хочешь сказать, в Бейкерсвиле? – недоверчиво спросила Рейни.
– Нет, Бейкерсвиль слишком мал, здесь ему не спрятаться. Он будет искать какой-то соседний город, может быть, крупный туристический центр. Место, где можно ходить по барам, смотреть новости… Он наверняка пристально следит за ходом расследования и расспрашивает о нем местных. Ему это нужно, чтобы снова переживать свой праздник. Надо связаться с полицией соседних городов. Может быть, кто-то заметил чужака, интересующегося бейкерсвильской трагедией. Пусть обращают внимание на белых мужчин примерно от двадцати пяти до сорока пяти, тех, кто заводит разговоры на эту тему или задает много вопросов. В таком вот духе.
Сандерс кивнул:
– Могу позвонить кое-кому. – Он с сомнением пожал плечами. – Вот только не хотелось бы гонять людей понапрасну. Вы, похоже, делаете ставку на какого-то таинственного незнакомца, а я вот постоянно возвращаюсь к ране жертвы. Опыт у меня большой, и я вам так скажу: если человек убит одним-единственным выстрелом в лоб, значит, он и был выбранной целью. Может быть, не Дэнни, но кто-то определенно хотел убить именно Мелиссу Авалон.
Куинси возражать не стал. Рейни – тоже. В своих рассуждениях они и впрямь постоянно возвращались к Мелиссе Авалон. Ее убийство вызывало вопросы, которые оставались пока без ответов, и от этого оба чувствовали себя не в своей тарелке.
– Что ж, по крайней мере в одном удача на нашей стороне, – сказал наконец Куинси.
Сандерс и Рейни непонимающе переглянулись.
– У нас прорыв? – осведомился детектив.
– Нам крупно повезло с пулей двадцать второго калибра. Вы же сами сказали. В большинстве случаев эти пули слишком деформируются и непригодны для баллистической экспертизы. Позволю себе предположить, что и наш стрелок знал об этом. Итак, он говорит Дэнни принести пистолет двадцать второго калибра, рассчитывая, вероятно, что пуля срикошетит в черепе, уничтожив траекторию и скрыв отсутствие следов от нареза. Принимая во внимание другие косвенные улики, в убийстве Мелиссы Авалон обвинят Дэнни. Но рикошета нет. А траектория ясно указывает, что стрелявшим был другой, взрослый. Кроме того, пуля останавливается у основания черепа и не расплющивается, раскрыв нам еще один свой маленький секрет – она гладкая, что указывает на особенность оружия. Всего один кусочек металла в сорок гран – и мы уже знаем, что все было не так просто.
Рейни задумчиво кивнула. Без всего того, что перечислил сейчас спецагент, они и не подумали бы искать кого-то, кроме Дэнни О'Грейди. Тем более что мальчишка неоднократно во всем признался.
Сандерс, однако, нахмурился:
– Не улавливаю. Вы говорите, что кто-то попросил Дэнни принести двадцать второй, чтобы прикрыть им свой двадцать второй. Но зачем? Почему бы просто не использовать тот, что принес Дэнни?
А ведь и верно. Рейни посмотрела на Куинси, которого вопрос детектива, похоже, поставил в тупик.
– Пуля двадцать второго гладкая, – пробормотала она. – Выпущена определенно не из пистолета Дэнни. И здесь напрашивается другой вопрос: если стрелок принес свое оружие, чтобы убить Мелиссу Авалон, то почему двадцать второго калибра? Оружие это не особенно мощное, тем более для выстрела в голову. Многие после такой раны остаются живы. Тем не менее он произвел один выстрел ей в лоб из своего оружия. С риском, что она выживет и все расскажет. С риском, что кто-то заметит у него оружие… Не понимаю. Здесь определенно что-то не так.
Все посмотрели друг на друга. Ответа не было ни у кого. Выбранная заранее жертва. Загадочная пуля. Неопознанный мужчина, склонивший к участию в убийстве тринадцатилетнего мальчика.
От первоначальной версии – бессмысленный акт насилия – они ушли довольно далеко, и теперь Рейни вдруг поняла, что не знает, куда идти дальше. Она думала о своем тихом, уютном городке. О тянущихся к небу деревьях и уходящих вдаль пологих холмах. О Дэнни, запуганном и растерянном, решившем взять на себя ответственность за убийство. О школьных коридорах, все еще запачканных кровью.
И впервые за последние четырнадцать лет Рейни стало страшно.
Глава 19
Четверг, 17 мая, 16:21
Дэнни сидел один в комнате восемь на восемь и смотрел на паука, медленно ползущего по лежавшему на полу тонкому коврику.
Дверь была открыта. Утром, ровно в шесть, крепкие смотрители распахивали все двери с громким криком «Пора, девочки и мальчики!». Открытыми двери оставались до девяти часов вечера, когда наступало время готовиться ко сну. Смотрители – именно смотрители, а не надзиратели, как сказали Дэнни, – проходили по коридору и запирали комнаты снаружи. В десять часов вечера выключали свет. К плексигласовому окну приникало лицо смотрителя, проверявшего, сделал ли Дэнни все по правилам.
Он делал все по правилам. Не создавал проблем. Поднимался в положенное время. Отправлялся в сопровождении смотрителя в кафетерий. Сидел, глядя на поднос. Шел в сопровождении другого смотрителя в класс, где десятка два мальчиков в возрасте от двенадцати до семнадцати как бы занимались под присмотром энергичной леди, утверждавшей, что каждый из них может стать тем, кем хочет. Потом им разрешали пообщаться.
Дэнни всегда возвращался в свою комнату, где сидел один. И никому не было до этого никакого дела. Центр содержания несовершеннолетних в округе Кэбот был учреждением довольно новым и представлял собой некое подобие огромного, бежевого цвета общежития, совершенно непохожего на другие заведения, о которых шепотом рассказывали дети, на переделанные под эти цели старые тюрьмы с толстыми бетонными стенами и полами, где все у всех на виду. Новый центр в округе Кэбот не имел с ними ничего общего. Некоторым детям, которым не нравилась здешняя агрессивных цветов форма, разрешалось носить свою одежду. В помещениях общего пользования было много плексигласовых окон и живых растений. Тем, кто отличался хорошим поведением, позволялось смотреть телевизор и даже брать кассеты с фильмами.