Куинси ничего не сказал. Рейни тоже.
– Я не понимаю, что это за закон такой, – проговорила Сэнди сквозь слезы. – Они забрали моего сына. Упрятали его за убийство. Но со всеми этими предварительными слушаниями и заседаниями начало суда может быть отложено на годы. И все это время Дэнни будет находиться в учреждении, где ему ни с кем нельзя разговаривать, в окружении подростков, совершивших те или иные правонарушения. Даже если через год или два его признают невиновным, разве это пойдет ему на пользу? Я тревожусь из-за того, что они погубят невиновного, и в ужасе, когда думаю, что они держат виновного. Господи, Рейни, что, если это сделал Дэнни? Как нам тогда быть?
Куинси опустился перед ней на карточки. Какие у него притягательные глаза, подумала Сэнди. Глубокие, с сеточкой морщин в уголках. Глаза человека, многое повидавшего и знающего жизнь. Она не ожидала, что он понравится ей. Шеп изобразил его врагом, избегать которого следует любой ценой. Но сейчас именно присутствие этого незнакомца действовало на нее успокаивающе. Специальный агент Куинси владел собой и владел ситуацией, тогда как Сэнди чувствовала себя в мире зыбучих песков и погружалась все глубже и глубже.
Он взял ее руку. Ладони у него были теплые и немного шершавые.
– Все не так безнадежно.
– А как? Наш адвокат уже сказал, что если Дэнни признают виновным, то упрячут под замок и выбросят ключ. И никому нет дела, что ему всего лишь тринадцать.
– Тот факт, что ему тринадцать, не дает оснований для автоматической передачи дела во взрослый суд. На слушании дело будет рассматриваться как особенное, и это хорошо, потому что в нем есть кое-что достойное внимания.
Сэнди вопросительно посмотрела на него.
Куинси начал загибать пальцы.
– Во-первых, у нас есть доказательство, что в преступлении замешан кто-то еще. Если мы сможем установить личность этого человека, то, возможно, сумеем доказать, что Дэнни манипулировали или даже заставили действовать под угрозой.
Сэнди едва заметно кивнула.
– Во-вторых, нам нужно посмотреть на самого Дэнни. Его суицидальное поведение может быть хорошим знаком. Оно может означать, что он раскаивается в содеянном, что он всего лишь трудный подросток, а не потенциальный психопат.
– Или то, что он травмирован, – добавила Сэнди уже увереннее. – В деле замешан кто-то еще. Вы все с этим согласны. Следовательно, Дэнни мог просто делать то, что ему приказали. Может быть, принеся в школу оружие, он и не представлял, что случится, а когда это закончилось, уже не мог ничего предпринять.
– Но у нас есть его признание, – сухо напомнила Рейни.
– Таковы хорошие новости, миссис О'Грейди, – продолжал Куинси. – Но вам нужно отдавать себе отчет и в других фактах.
Сэнди колебалась. Прикусила нижнюю губу. Она знала, к чему он ведет, и не хотела этого. В глубине души она уже пришла к тому же выводу. У Дэнни были проблемы, и она как мать должна была обратить на это внимание раньше и что-то сделать. Именно так все и говорили. Где были родители? Куда они смотрели?
Очень жаль. Я работала.
– Дэнни ведь подвержен смене настроений, не так ли? – деловито спросил Куинси. – Долгие периоды отсутствия какой-либо реакции – и затем взрыв гнева…
– Вы про случай со школьными шкафчиками?
– Он много времени бывает один.
– В нашем квартале мало мальчиков его возраста.
– У него нет друзей в школе.
– Он так увлечен компьютерами.
– Миссис О'Грейди, у Дэнни проблемы с совладанием. Он не в состоянии справиться с гневом, и вы, я думаю, сами это понимаете. Он не получает должной поддержки и, учитывая те трудности, что есть в вашем браке, испытывает сильный стресс. Плюс напряженные отношения с отцом. Дэнни злится на Шепа, но также и боится его. В результате ярость выплескивается на кого-то другого. Того, кто его не пугает.
– Вы имеете в виду двух маленьких девочек? – прошептала Сэнди.
– Или кошку. Или собаку.
– Дэнни никогда не обижал животных, – сразу же ответила Сэнди. – Бекки такое не потерпела бы, а он всегда о ней заботится.
– Это хорошо, что симптомы выражены не очень сильно. Тем не менее в поведении вашего сына заметны тревожные проявления, характерные для подростков, которые открывали стрельбу в школе. Мы обязаны заняться этим – ради его же блага.
Сэнди нерешительно посмотрела на него:
– Как?
– Для начала Дэнни нужно научить выпускать гнев постепенно и конструктивно и не позволять ему скапливаться до опасного уровня. Большинство психологов рекомендуют для начала ежедневные физические упражнения.
– Дэнни не спортсмен.
– А как насчет обычной семейной прогулки? Или такой вариант – некоторые подростки увлекаются боевыми искусствами.
– Я… Да, я могла бы этим заняться.
Фэбээровец ободряюще кивнул:
– Далее. Такому мальчику, как Дэнни, не пойдут на пользу книги, фильмы и видеоигры с высоким уровнем насилия. Они лишь разжигают негативные мысли.
– Дэнни никогда не увлекался такого рода фильмами. Но чем он занимается в Сети, я, по правде говоря, не знаю.
– Если в семье проблемный ребенок, родителям нужно знать, что он читает и какие сайты посещает в Интернете. Это важный момент.
Сэнди опустила голову.
– Отношения Дэнни с отцом – вопрос более сложный, – продолжал Куинси. – Им с Шепом нужен семейный психолог. Возможно, вам стоит посодействовать установлению отношений Дэнни с кем-то из старших родственников: дедушкой, бабушкой, тетей или дядей. В таком случае, даже если ситуация дома останется напряженной, мальчик получит дополнительные источники поддержки и комфорта.
– Никогда об этом не думала, – призналась Сэнди. – Родственников у нас не так уж много. Родители Шепа давно умерли. Мои… Они, конечно, любят детей, но я бы не назвала их очень уж сердечными. Это люди иного склада. – Она помолчала. – Вы не думаете, что… что проблемы Дэнни связаны с моим возвращением на работу?
Куинси улыбнулся:
– Нет, миссис О'Грейди. В том, что мать работает, нет ничего ужасного. У тех родителей, которые остаются дома, тоже есть проблемные дети.
Сэнди кивнула. Она бы, конечно, никогда не призналась вслух, но теперь, услышав мнение фэбээровца, испытала огромное облегчение.
– Так случилось, что проблем у моего сына уже хватает, – после некоторой паузы сказала она. – По меньшей мере он стал свидетелем трех убийств. Разве этого мало?
– Прежде всего ему нужно выговориться. Оттого, что он держит все это в себе, лучше не станет. Только хуже. – Куинси посмотрел на Рейни.
– А если… если он совершил что-то плохое?
Пирс ответил не сразу.
– Ему потребуется очень большая помощь. Скорее всего, сейчас он сильно переживает, винит себя. Кто-то должен помочь ему снять это психологическое давление. В противном случае велика опасность, что он просто закроется и даже начнет считать себя безжалостным убийцей. А со временем и станет им.
В дверь постучали. Люк Хейз заглянул в офис и сразу же нашел глазами Сэнди.
– Пора.
– Уже?
Она взглянула на часы и не сразу смогла определить, который час, – рука дрожала. Девять. Похороны Элис и Салли были назначены на час дня, но люди в таких случаях обычно приходили раньше, чтобы занять хорошие места.
Ей ничего не оставалось, как вернуться к себе и, следуя распоряжению мэра, провести день буквально под домашним арестом. Мэр не хотел ненужных осложнений, не хотел, чтобы О'Грейди раздражали горожан, и это задевало Сэнди едва ли не сильнее, чем телефонные звонки с угрозами, надписи и угощения со стеклом, вместе взятые.
Сэнди медленно поднялась и раскрыла сумочку. Сегодня утром она надеялась на легкие ответы. Но, конечно, ничего легкого больше не будет. Только трудные вопросы и сомнения, которые будут терзать ее еще долгие-долгие дни.
Она так отчаянно любила Дэнни. Но правильно ли это – любить сына и спрашивать себя, а не убийца ли он? Правильно ли переживать из-за Элис Бенсен и Салли Уокер – и при этом хотеть лучшего для своего ребенка?
Сэнди ощутила вдруг такую усталость, что даже засомневалась, хватит ли ей сил спуститься по лестнице.
Она в последний раз повернулась к Рейни.
– Вы уже знаете, кто тот человек? Другой? Вы можете найти того, кто сделал это все с нами?
Рейни на секунду замялась.
– В разговоре с вами, миссис О'Грейди, Дэнни упоминал кого-то по имени No Lava?
Сэнди удивленно посмотрела на нее:
– Конечно, упоминал. No_Lava@aol.com. Это аккаунт его учительницы. Авалон, если написать задом наперед.
Глава 23
Пятница, 18 мая, 10:05
Рейни и Куинси забрались в патрульную машину в начале одиннадцатого. Поскольку Люк и Чаки уже заняли передние места, им пришлось расположиться сзади. В присутствии непосредственной начальницы и федерального агента Чаки сразу же притих и лишь время от времени нервно оглядывался, словно опасаясь, что фэбээровец может ущипнуть его сзади. Немного погодя Куинси приник лицом к проволочной разделительной сетке, и когда Чаки обернулся в очередной раз, то обнаружил прямо перед собой нос агента и вскрикнул от неожиданности.
Люк тяжело вздохнул. Рейни покачала головой. Куинси, довольный собой, откинулся на спинку сиденья.
– Вы нервируете моего напарника, – сказал наконец Люк и, склонившись над рулем, обвел квартал, где жили Шеп и Сэнди, обманчиво ленивым взглядом. Шляпа лежала рядом, потому что ограничивала обзор. Макушка Люка едва возвышалась над приборной доской – чем ниже точка наблюдения, тем шире поле зрения. В первую очередь Люк присматривал за улицей – не появится ли посторонняя машина, – но периодически проглядывал и крыши ближайших домов. В свое время он был классным снайпером.
– Что-нибудь есть? – спросила Рейни.
– Тихо, как в церкви.
– Ты как? – обратилась она к Чаки. Парень держал на коленях дубинку, поглаживая рукоятку ладонью, как домашнего любимца.
– Нормально, – пробормотал Чаки, опустив голову и избегая смотреть на Рейни. Его широкое лицо осунулось, волосы спутались, чего раньше не случалось. За последние три дня Рейни ни разу о нем не вспомнила, но теперь присмотрелась внимательнее.