– Не дашь пьяной девушке вымокнуть в море?
– Даже попробую спасти ее от морского чудища. Но никем притворяться не буду.
Она восприняла его заявление спокойно. Просто пожала плечами и сказала:
– Жаль.
– Ты хотела выступить со спектаклем перед бывшим? – полюбопытствовал Димон.
– Конечно. Пройтись с тобой в обнимочку. Посмотреть, как отреагирует. Если что-то промелькнет, я пойму, что шанс еще есть.
– Как давно вы расстались? – Он понимал, что позволил себя втянуть в разговор, который был нужен только Аде. Но она ему нравилась, и он хотел… Проявить сочувствие? Или узнать ее получше? Если последнее, то Аделаида ему даже очень нравилась.
– Если округлить, то полтора года назад. Но вместе были полжизни. Артур влюбился в меня в подростковом возрасте. Мы стали первыми друг у друга. И я до сих пор не могу поверить в то, что он просто отряхнулся, как собака после купания, и пошел дальше.
– Да. Отряхнулся и пошел. Это нормально. – Он вспомнил свою чернокожую пантеру. Да, они были вместе не половину жизни, а всего лишь маленький ее отрезок, но то ведь первая любовь. Та, ради которой он готов был сжечь за собой все мосты. И что же? Побарахтавшись в озере горя, разочарования, самобичевания и тоски, Димон выбрался из него, встряхнулся и пошел дальше. Такова жизнь! – Ты не производишь впечатления глупой девушки. Как и неуверенной в себе. Не цепляйся за прошлое, смотри в будущее. Отпусти…
– Ты всегда разговариваешь статусами из соцсетей? – скривилась она.
– Я их придумываю, – хмыкнул он.
– Блогер?
– Упаси господи. Я журналист.
– Теле?
– На телеке тоже работал. Сейчас снимаю для своего канала.
– Значит, блогер, – отмахнулась она и принялась за суп. Ела без аппетита, но не останавливалась. Понимала, ей это нужно.
Правдин также склонился над своей тарелкой. Понюхал. После этого зачерпнул ложку супа и отправил в рот. От настоящего грузинского харчо он кардинально отличался, но был приятен на вкус, горяч и наварист.
Молодые люди поели.
– Устала я, – выдохнула Ада. – Поехали?
– Да. Ты обувайся, а я пока расплачусь.
Ада сунула ноги в туфли. Достала из кармана телефон, включила фронтальную камеру и ахнула:
– Что ж ты не сказал, что я так ужасно выгляжу?
– Нормально…
– Ага, конечно! – Она принялась протирать салфеткой подглазья, потом волосы рукой расчесывать. – И сумочку, дура, в машине оставила, – бормотала Ада.
– Правильно сделала. Вдруг потеряла бы? Или ее волной унесло?
Принесли счет. Димон расплатился по нему. На чай добавил положенные по умолчанию десять процентов. Без них он официантов не оставлял, но и больше не давал.
– У тебя права есть? – спросила Ада, поднявшись. Ее мотнуло, но она быстро зафиксировалась, схватившись за стол. Зря Димон думал, что протрезвела. Просто успокоилась немного.
– Конечно. – Он протянул ей руку, помог выйти из-за стола.
– Значит, ты поведешь.
– Я выпил.
– Две стопки? Не считается.
– Мы в России, а не в Португалии или Испании. Тут нисколько нельзя. Заберешь вещи, и вызовем такси.
– Нет. У меня в багажнике чемодан, две сумки. И вообще машина в каршеринге. Ее надо бы вернуть.
– Значит, вызываем трезвого водителя.
– Какой зануда…
– Ты уже говорила.
– Сейчас позвоню. – Она поднесла телефон к уху и отошла к парапету, на который плюхнулась. Димон думал, его новая знакомая вызывает трезвого водителя из специальной службы, а оказалось, папу.
Тот быстро приехал. Усатый, высокий, скорее всего, добродушный. Но его лицо посуровело, когда он увидел дочь.
– Ты почему такая пьяная? – возмутился он. Она только тяжко вздохнула. – Этот парень тебя так напоил?
– Не, он меня спас. Из морской пучины. А напилась я до этого. Кстати, знакомься, это Дима. Мы ему комнату сдадим.
– Игорь Павлович, – представился батя и коротко пожал руку «спасителя». – Помогай багажник разгружать. Дочка сегодня из Стамбула приехала с покупками.
– Я, папочка, тебе куртку привезла с капюшоном. Такую, как ты хотел.
– Не подлизывайся.
– А мальчикам классные спортивные костюмы.
– А маме что? – подобрел Игорь Павлович.
– Башмаки замшевые от мастера Ахмеда. Нашла его в Стамбуле, хоть и не сразу. Тот рынок переехал.
– И все равно не понимаю, почему ты такая пьяная, – проворчал мужчина.
– С усталости разморило. Рейс задержали.
– Да, у нас сегодня какие-то важные государственные мужи заседали. Город полдня стоял. – Увидев, что в арендованной машине ничего не осталось, батя скомандовал: – Прыгайте. Вас отвезу, вернусь за этой колымагой. Не помяла, надеюсь?
Ада мотнула головой и забралась в салон. Села на заднее сиденье, скинула туфли, растянулась. Чтоб ей не мешать, Димон устроился рядом с водителем.
– Вы надолго в Сочи, молодой человек? – спросил Игорь Павлович. А дочь его мгновенно уснула, положив под голову объемную кожаную сумку.
– На пару дней.
– Я и думаю, что так вещей мало.
– Все необходимые при мне. Много ли нам, мужикам, надо?
– Точно! Запасные трусы да зубную щетку. – Игорь Павлович покосился на Димона. – Вы давно с Адой знакомы?
– Часа полтора.
– Вы правда ее спасли из пучины?
– Нет, – хмыкнул Правдин. – Увидел, что сидит на холодной гальке у кромки моря, и позвал кофе пить.
За разговором они быстро доехали. Ада проснулась сразу, как машина остановилась.
Выгружать вещи помогали два абсолютно одинаковых подростка. Но это для посторонних близнецы на одно лицо, а домашние их в момент отличают. Димон когда-то дружил с чернокожими тройняшками. Пользуясь своей похожестью, они безнаказанно воровали кошельки. Один стянет, второй отвлечет внимание, третий, если запахнет жареным, даст себя поймать. Но обычно до крайностей не доходило. Тройняшки одинаково одевались и стриглись, были одного роста и комплекции. Но спутать их мог только случайный человек.
В комнату Димона провожала тетя Лариса. Худая деятельная женщина. Пока шли, она ведро с рассадой перенесла с места на место, стул в коридоре переставила, распаковала подарок, привезенный Адой.
– Мой любимый турецкий кофе, – восхитилась она. – И сладости к нему. Обожаю все это. – И улыбнулась широко. Судя по всему, женщина только недавно поставила новые коронки и еще к ним не привыкла. Она чуть пришепетывала и не до конца закрывала рот.
Тетя Лара отперла одну из комнат. В этом крыле дома их было шесть.
– Эта самая хорошая, – сказала она. – С террасой. Считай, вип-апартаменты. Когда дети тут, мы оконную дверь запираем, а тебе можно и через нее выходить. – Женщина разблокировала замок. – Гулять по саду, зарядку на свежем воздухе делать. Туалет есть, но душевая на этаже. Белье свежее, полотенца тоже. Если нужно, принесу чайник.
– Мне бы пароль от вай-фая.
– За этим к Аде или к ее братьям. Я в этих ваших современных штуках не разбираюсь.
– ОК, понял. Спасибо. – Димон решил обойтись мобильным интернетом. Он понял, что устал и хочет спать, а не блуждать по Сети.
– Чайник нужен? – Правдин мотнул головой. – Тогда спокойной ночи.
– И вам.
Женщина ушла.
Димон плюхнулся на кровать. На удивление удобную. Прикрыл глаза.
Он отключился бы уже в следующую минуту, если бы не звонок.
– Алло.
– Дмитрий? – голос был тих.
– Да, кто это?
– Ты что, мой номер не записал? – брюзгливо проговорил мужчина на том конце провода. Хома! И как будто пьяный. Слова он днем выговаривал более четко.
– Простите, я просто задремал. Слушаю вас.
– Я кое-что вспомнил. Один важный факт о Фатиме. Он точно поможет тебе.
– Слушаю.
– Я сейчас не в том состоянии… – Он икнул. – Устал, понимаешь?
– Конечно, – быстро согласился с ним Димон.
– Да и не телефонный это разговор. Давай завтра встретимся? Приедешь утром?
– Во сколько нужно?
– Часиков в десять.
– Договорились.
– Ты обалдеешь, парень…
– От чего?
– Фатима жива. И она тут, в Сочи.
– Вы серьезно?
– А? Что? – послышалось после паузы. Хома, по всей видимости, потерял нить разговора. – Ты кто?
– Дима Правдин. Журналист. Мы завтра с вами встречаемся.
– Да-да… Пока.
И отключился.
Что это было? Пьяный бред? Скорее всего. Фатима-Шайтан в Сочи? Это стало бы просто необъяснимым стечением обстоятельств. Да и Хома, пока был трезв, ничего стоящего не смог припомнить…
И все равно Правдин завтра поедет к афганцам. А сейчас отправится в душ. После него спится лучше.
Часть вторая
Глава 1
Прошлое…
Фима была четвертой дочкой в семье. Предпоследней. Отец, мечтавший о сыне, не давал своей супруге продыху. Она рожала каждые полтора-два года, но на свет появлялись лишь девчонки. На Фиме женщина хотела остановиться, даже тайно сходила на аборт, когда узнала, что забеременела, однако муж не отставал. Он требовал наследника. Говорил, будешь рожать, пока он у меня не появится. Был властным, недобрым и очень сильным. В кузнице трудился. А мама дояркой на ферме. Маленькая, пухленькая, розовощекая. В отличие от мужа веселая, легкая. Петь любила, хохотала звонко. Но Фима ее такой не застала – старшая сестра рассказывала об этом. А последыши ее помнили грустной, измученной, запуганной женщиной. Не пышной и румяной, скорее болезненно-толстой. Под давлением мужа она родила пятого ребенка. И все говорило о том, что будет пацан, а на свет появилась еще одна девочка. Ее из матери тащили клещами. Этим самым и голову ребенку деформировали, и роженицу порвали так, что пришлось удалять матку. В итоге отец получил неспособную подарить долгожданного наследника жену и еще одну дочь, которую еще и замуж не выдашь.
Тогда он совсем лютым стал. Бил баб своих. Гонял. И все это делал по трезвости. Если выпивал, то спать ложился, и в семье наступал временный мир. Жаль, кузнец не часто к рюмке прикладывался.
А мама все толще становилась. В тридцать пять перестала с кровати вставать. Ее ноги опухли и посинели. Одну ампутировали через какое-то время. Но это оказалось к лучшему. Пока мать в больнице лежала, ее обследовали, прописали выравнивающие гормональный фон лекарства. И, как многодетную мать, снабдили ими бесплатно. Похудев немного, женщина начала двигаться, пусть и с костылями. Могла бы протез получить, да не захотела. На работу не нужно, пенсию по инвалидности назначили, а на кухне да в бане, где постирушки устраивались, и без него нормально. Ногу ниже колена ампутировали, и можно на табурет им опереться. В их доме они были везде расставлены, и все с мягкими сиденьями.