До утра у нее было время, и она решила отдохнуть, чтобы восстановиться. Поспала немного, сделала новую перевязку. Трое полутрупов ей не мешали. Она кончила бы их, но до поры решила оставить в живых на случай, если машина помощи нагрянет раньше времени. Да, она рисковала, но отправляться в путь без сил – это еще больший риск.
С рассветом Фатима была готова уйти. Она собрала сумку, отмеченную красным крестом, в ней лекарства, еда, вода. Немного золотишка, куда же без него. За плечами автомат. Фима оделась в камуфляж, голову обвязала платком.
Перед тем как покинуть палатку, выпустила небольшую очередь в оставшихся пациентов. Думала поджечь ее, но остановила себя. Большой огонь будет виден издалека. Когда приедет машина за выжившими, найдет четыре трупа вместо пяти. Скорее всего, все подумают, что медсестру похитили. Женщина-враг самый ценный трофей. Лучше оружия или золота. Ее можно пользовать, а когда надоест, продать. Кому как не Серафиме об этом знать.
Возвращаться в отряд Фатима не собиралась. Нет его больше, только горстка дикарей. Но ей необходимо было попасть в деревню, где они базировались. Там ее заначка на черный день. С войны Фима с пустыми руками возвращаться не собиралась. И неважно, в какую страну. В Афгане она не останется точно. С Хушкалем она жила бы и в этой жаре, пыли, разрухе. Но без него тут нет смысла оставаться. Придется пересекать границу. Фатима еще не решила, вернется она в СССР или двинет в Иран. Переместиться туда будет сложнее. И значительно дороже. Поэтому Фатиме нужно много золота.
Она добралась до деревни без происшествий. Но путь занял двенадцать часов. Передвигалась она крайне медленно из-за ранения, да и полуденный зной пришлось пережидать в тени небольшого грота. Фатима научилась ориентироваться в этом, казалось бы, безликом крае. Это тебе не леса средней полосы, где мох, муравейники, буйные кроны деревьев, у которых ветви гуще с южной стороны.
Фатима спустилась в поселение, когда уже стемнело. Хотела остаться незамеченной и только взять свое. Да еще водой запастись, свою она всю выпила. Но ее увидели.
– О, Шайтан! Это ты? – услышала она возглас, когда подкрадывалась к дому, где они жили с Хазбулой. – Ты бессмертная, что ли?
– Жива волей Аллаха, – ответила Фима. К ней обращался тот, кто пнул ее, когда она просила помочь ей. Это он бросил ее подыхать!
– А защитника твоего тут нет. Так что зря ты вернулась.
– Что с Хазбулой? – испугалась Фима. Подумала, что его убили.
– Ушел. Сказал, навоевался. Хватит с него.
– Куда?
Он пожал плечами.
– Мы курим кальян и пьем водку, присоединяйся. – При Мухтаре никто не употреблял алкоголя. А как он умер, бойцы распоясались.
– Хорошо, я попозже приду.
– Нет, сейчас.
– Дай мне умыться и переодеться.
– Ты мне и такой нравишься, – оскалился мужик.
Фима не понимала, почему ее не боятся. Она убила больше людей, чем все они вместе взятые, и все равно они не воспринимают ее всерьез. Неужели только потому, что она женщина? И ответ был один: да, только поэтому. Даже в СССР есть много мужиков, что считают: курица не птица, баба – не человек. А она среди мусульманских экстремистов. У этого безмозглого упыря больше шансов стать командиром. Точнее, только у него они есть. Ее ни за что не выбрали бы. А Фатима могла стать достойной заменой Мухтару. Но ее не уважают и, опять же, что удивительно, не боятся.
– Я помоюсь и переоденусь, – спокойно, но настойчиво проговорила Фима. – Потом приду и принесу вам всем подарочек.
– Тот, что между ног? – захохотал боец.
– Не только. Я принесла с собой медикаменты, смешав которые могу создать чистое наслаждение. Оно лучше вина и гашиша.
– Ладно, иди. Но я буду ждать тут. Боюсь, ты сбежишь.
Она так и хотела сделать. Но раз другого выхода нет…
Придется их всех убить.
Фатима зашла в дом. Отрыла жестяной ящик с сокровищами, что собирала долгое время. Если б она могла сохранить все, это был бы сундук. Но у нее не всегда получалось забрать с собой награбленное. Хазбула же ушел ни с чем. Взял с собой лишь винтовку.
Она достала пузырьки с украденными лекарствами. Сделала «коктейль», набрала его в несколько шприцев. Они кололи его туберкулезникам, чтобы те спокойно ушли. В малой дозе он был безобидным. Снотворное с легким эффектом эйфории. Сплошной кайф. Некоторые врачи делали себе инъекции, когда сильно уставали. Но если переборщить, смерть от передоза обеспечена. И совсем не эйфоричная: со спазмами горла, пеной, остановкой сердца.
Фима собрала рюкзак, с которым намеревалась уходить. В него положила еще и книгу со стихами Ахмед-хана Дури. Ей ее подарил Хазбула. Они вместе ее читали. Жаль, что он исчез из ее жизни. Хороший человек, пусть и нелюбимый.
– Эй, поторапливайся! – донесся раздраженный крик из-за двери.
– Уже иду.
– А может, сначала со мной перепихнешься?
– Эй, я тоже хочу, – послышался другой голос. – Шайтан вернулась? Вот неубиваемая сука. Почти весь отряд полег, а она все еще оскверняет своими ногами землю.
– Вырвем их?
– Можно. Но не сейчас.
Как же ей хотелось расстрелять их всех! Но автоматные очереди разбудят обитателей деревни, и кто-то из них прикончит и ее. Всадить нож в спину может и женщина, и ребенок. Ее ненавидят все, от мала до велика.
Фатима вышла из дома. При ней имелось оружие. Естественно! Пистолет и кинжал. Тот самый, что хотели сделать ставкой в споре, убьет она себя или нет. Оба бойца уже мертвы. А Фима все еще здравствует.
– Идемте кайфовать, – сказала она и улыбнулась.
– Можно прямо здесь, – оскалился тот, что явился позже и начал хватать себя за член.
– Она принесла что-то интересное из того лазарета, – разъяснил первый. Фима не помнила их имен. К чему они ей? Все равно все эти уроды сдохнут, а она останется и встретит старость в удобной кровати, читая стихи Ахмед-хана. – Покажи ему!
Она так и сделала – продемонстрировала шприцы.
Ублюдки оскалились. Дешевый алкоголь и гашиш им надоели. Как и война, в которой они давно не видели смысла. За идею уже не боролись, за деньги хотели, не получалось. После этой ночи все собирались разбежаться. Но напоследок почему бы не порадовать себя?
Они привели Фатиму в штаб. Точнее, в то место, что им когда-то называлось. Девять бойцов, включая тех, кто был с ней. И один евнух-прислужник. Русский парень, взятый в плен. Сломленный, потерявший не только достоинство, но и разум. Его тоже насиловали. Как могли, унижали. Однажды он просидел в фекальной яме. А потом ходил немытый сутки. И улыбался, потому что от человека осталась лишь оболочка.
– Один шприц на двоих, – сказала Фима, раздав их. – Больше нет.
– Что там?
– Отличный коктейль, уносящий в далекие дали.
– Или дрянь какая-нибудь, что нас убьет?
– Я кольнусь вместе с вами, – пожала плечами она. – Тоже хочу кайфануть.
Фима воткнула иглу в вену и стала очень медленно вводить «коктейль». Тот, кто привел ее, не выдержал, отобрал шприц. Естественно! Она другого и не ждала.
Через пару минут все бойцы погрузились в дурман. Через час у всех пойдет изо рта пена. Полопаются капилляры в глазах, начнутся судороги. Только не у нее, ведь она едва впрыснула в себя лекарство. На нее оно подействует как обезболивающее. Что хорошо, потому что огнестрельная рана стала беспокоить.
– Хочешь умереть? – спросила она у евнуха по-русски.
Тот захлопал глазами.
– Отправиться на облачко?
Опять никакой реакции. Фима тяжко вздохнула, достала нож и вонзила его в сердце евнуха.
Его она убила из жалости. Впервые в жизни.
После она заполнила канистры водой, собрала автоматы, бросила их в последний уцелевший джип и поехала в сторону поселка, где она обрела и потеряла свое счастье. На могиле Хушкаля Фима хотела решить, что ей делать дальше. Она не сомневалась, любимый поможет ей, ниспошлет озарение.
Глава 4
До пункта назначения она не добралась. Попала под обстрел. Съехала с дороги, затаилась. Стала ждать, кто победит. Перевес оказался на стороне моджахедов. К ним Фатима и примкнула. Другого выбора не было, ее заметили и расстреляли бы, если б она не представилась.
– Ты Фатима-Шайтан? – присвистнул командир бригады Ислам. – Да ты легенда.
– Не знала, что обо мне говорят.
– Куда ты направлялась?
– Искала тебя. Наслышана о Молодом Ястребе.
– Меня так называют?
– О да! – Ислам был таким юным и хорошеньким, что льстить ему было даже приятно. – Хочу воевать под твоим командованием. Уверена, ты станешь таким же уважаемым, как Мухтар. Очень высоко взлетишь, Молодой Ястреб.
И Фатима стала членом боевого отряда. Но не любовницей Ислама. Его постель никто не грел. Мальчик (ему едва исполнилось двадцать) хранил девственность. Он вообще был крайне положительным: не пил, не курил, совершал намаз регулярно. А неверных убивал, потому что его убедили в том, что это правильно. Фиме он очень нравился. Пожалуй, она даже была в него влюблена. Не как в Хушкаля, иначе. Но и она стала другой. Это Фима отдала свое сердце поэту, а Фатима не смогла бы. Ей нужен не гуманист – воин…
Жаль, ее он рассматривал лишь как боевую единицу. Фатима стояла в одном ряду с гранатометом.
Она опять была беременна. Поняла это, когда уже живот расти начал. Ее рвало последнее время, но это частое явление для тех, кто живет в антисанитарных условиях. А тут еще в колодце нашли дохлую птицу. По месячным тоже отследить возможности не было – они шли нерегулярно из-за недолеченных половых инфекций. Фатима не знала, что делать. Отец ребенка Хазбула, которого теперь не найти. Аборт ей тут никто не сделает. Избавиться от ребенка иным способом уже не получилось. Она носилась по горам, прыгала, падала, а он не скидывался и уже пинался. Фима поняла, придется рожать. Но что потом? Куда она денет младенца? Унесет в ущелье и бросит? Скинет со скалы? Оставит на растерзание ястребам?
НЕТ!
Так она не поступит. Фима не любила детей, но… Жалела? Тоже нет. Она оставляла им шанс. Поэтому щадила их. Если на пути пули стоял малыш, она не нажимала на курок. А тут ее собственное дитя. Она родит его и отдаст на воспитание. Подбросит на крыльцо мечети или на порог дома. В сверток положит немного золота. Фима надеялась, что ребенок пойдет в отца и уродится смуглым, черноволосым. Такому легче будет выживать в Афганистане.