(лат.)]. Носились слухи, что в ресторане Бореля, по известным дням, собирается какая-то компания государственных людей en herbe (тут были и Федя, и Сережа, и Володя, и даже какой-то жидок, которому в воображаемых комбинациях представлялась блестящая финансовая будущность), душою которой был Петенька Утробин и которая постоянно злоумышляла против установленных порядков. Там, за изящным обедом, обсуждались текущие правительственные распоряжения (ou allons-nous! [куда мы идем! (франц.)]) и развивались насущные государственные вопросы (je ne vous dis que Гa! [о прочем умалчиваю! (франц.)]). В заключение, компания, закончив свои занятия, отправлялась в цирк или в театр Буфф.
Сам Петенька не готовил себя специально ни по какой части, но действовал с таким расчетом, чтоб быть необходимым всюду, где бы ни пришлось. Только военную, морскую и финансовую части признавал он стоящими вне его компетентности. Военную - потому что тут был уже кандидатом какой-то полководец, состоявший, в ожидании, на службе у некоего концессионера; морскую - потому что боялся морской болезни; финансовую - потому что не смел обойти жидка, у которого постоянно занимал деньги. Ко всем прочим частям он готовился неуклонно и каждую ночь, ложась спать, разрешал, хотя кратко, по одному государственному вопросу.
Вопрос: Какое необходимо образование для высших классов?
Ответ: Классическое, ибо только высшие классы обладают необходимым для чтения Кошанского ("Universus mundus" ["Весь мир" (лат.)], мелькает в это время в его голове) досугом.
Вопрос: Какое необходимо образование для средних классов?
Ответ: Реальное, с таким, впрочем, расчетом, чтобы каждый был обучаем в пределах своей специальности, не вторгаясь в специальности других.
Вопрос: Какое наиполезнейшее образование для низших классов?
Ответ: Никакого. Должны быть воспитываемы в страхе божием.
Вопрос: Есть ли необходимость, при управлении известною частью, знать составные части ее механизма и действие сих последних?
Ответ: Не только нет необходимости, но даже вред, ибо дает повод к умствованиям. Необходим лишь дар сердцеведения и удача в выборе подчиненных чиновников.
Вопрос: Нужен ли суд присяжных?
Ответ: С удобством может быть заменен судом постоянных дворянских заседателей, коим необходимо присвоить приличное содержание, снабдив притом надлежащими от начальства наставлениями.
И так далее.
Решивши таким образом насущные вопросы, он с таким апломбом пропагандировал свои "идеи", что не только Сережа и Володя, но даже и некоторые начальники уверовали в существование этих "идей". И когда это мнение установилось прочно, то он легко достиг довольно важного второстепенного поста, где имел своих подчиненных, которым мог вполне развязно говорить: "Вот вам моя идея! вам остается только развить ее!" Но уже и отсюда он прозревал далеко и видел в будущем перспективу совсем иного свойства...
Тем не менее и у этого человека был червь, который грозил подточить все эти импровизированные перспективы: он по уши погряз в долгах. Игра в государственные подростки составляла лишь малую часть его существования; большая часть последнего была посвящена женщинам, обжорству и вину. Нынешние кокодессы не любят ни домашнего очага, ни так называемого "света", ни женщин его, ни его удовольствий. Они любят нанять женщину (иногда даже в кредит) и пользоваться ею на всей своей воле, как пользуются стаканом хорошего вина или вкусным блюдом. Поэтому нет ресторана, в котором они не были бы кругом должны, нет кокотки, которой бы они, в конце концов, самым постыдным образом не надули. Часто эти подвиги сходят с рук, но иногда они влияют на ход карьеры и даже получают трагический конец.
Петенька был именно в подобном положении, так что в последнее время у него окончательно закружилась голова. Почти беспрерывно он обращался к отцу с требованием денег, и надо отдать справедливость генералу, он редко отказывал. Выкупные свидетельства сбывались одно за другим и вырученные деньги отсылались в Петербург на поддержание Петенькиной карьеры. Но когда на дне шкатулки оказались какие-то смешные остатки, то генерал застонал. Он не спросил себя, чем он будет жить лично (у него, впрочем, оставалась в резерве пенсия), - он понял только, что посылать больше нечего.
В эту минуту приехал Петенька. Он явился взбешенный и совершенно не понимающий, каким образом могло случиться, что денег нет.
* * *
Свидание двух генералов было странное. Старый генерал расчувствовался и пролил слезы. Молодой генерал смотрел строго, как будто приехал судить старика. "Раб лукавый! - как бы говорил его холодный, почти стеклянный взор, - куда ты зарыл вверенный тебе талант?"
Старик, впрочем, не приметил этого с первого раза. Он помолодел и стряхнул с себя сонливость. С почти детскою жадностью расспрашивал он об увольнениях, перемещениях, определениях, о слухах и предположениях, но молодой генерал на все вопросы отвечал нехотя, сквозь зубы. Наконец зашла речь и о деньгах. Старый генерал как бы сконфузился и только вздыхал; но молодой генерал настаивал. Тогда старик изложил положение дел довольно подробно и даже связно. Оказывалось, что воплинская экономия, со всеми ее обезлесенными угодьями, стоит много-много двадцать тысяч рублей; сверх того, оставалось еще одно выкупное свидетельство в десять тысяч рублей. В сумме все состояние фамилии Утробиных представляло ценность отнюдь не свыше тридцати тысяч рублей.
— Это черт знает что! - фыркнул молодой генерал.
— Да, друг мой; еще я, благодаря пенсиону, могу кой-как концы с концами сводить... - заикнулся было старый генерал.
Но молодой генерал уже окончательно вышел из себя и не дал ему окончить.
— Вы! вы! "вы можете"! еще бы... вы! Вы посмотрите только, как вы живете... вы! это что? это что? - восклицал он бешено, указывая пальцами на хаос, царствовавший в комнатах, и на изрытый берег Вопли, видневшийся через отворенную балконную дверь.
Старый генерал ни слова не сказал в ответ. Он покорно понурил седую голову, словно сознавая себя без оправдания.
— Вы! - продолжал между тем молодой генерал, расхаживая тревожными шагами взад и вперед по кабинету, - вы! вам нужна какая-нибудь тарелка щей, да еще чтоб трубка "Жукова" не выходила у вас из зубов... вы! Посмотрите, как у вас везде нагажено, насрамлено пеплом этого поганого табачища... какая подлая вонь!
Наконец он остановился против отца и пустил ему в укор:
— Но объясните же наконец, каким образом это могло случиться? Говорите же! что такое вы тут делали? балы, что ли, для уездных кокоток устроивали? Говорите! я желаю знать!
— Мой друг! я... я... ты сам отчасти... В последнее время... требования денег...
— Ну да! вот это прекрасно! Я - виноват! Я - много требовал! Я!! Je vous demande un peu! [Прошу покорно! (франц.)] А впрочем, я знал зараньше, что у вас есть готовое оправдание! Я - должен был жить на хлебе и воде! Я - должен был рисковать своею карьерой! Я - должен был довольствоваться ролью pique-assiette'a [прихлебателя (франц.)] при более счастливых товарищах! Вы это, конечно, хотите сказать?
— Сохрани бог, мой друг! но...
— Без всяких "но"! Point de "mais", mon pere! [Никаких "но", отец! (франц.)] Я очень хорошо понимаю и вижу! Я зараньше знаю все, что вы можете сказать! О! я травленый зверь, mon pere, меня провести не так-то легко! Ионы... Агнушки! - вот куда дозволительно бросать деньги! Им дома покупают, им отдают домашнюю движимость, им - всё! А сын - что такое сын?! On l'engendre - et tout est dit! [Его родят - и кончено! (франц.)] И за это он обязывается почитать родителей и целовать у них ручки... ces chers parents! [дорогие родители! (франц.)] Нет, вы скажите, зачем вы, вместо того чтоб действовать, извлекать, добывать ценности, в нелепые пререкания с Стреловым вошли?
— Но, друг мой, он-то и есть та причина...
— Нет, вы, вы, вы! Он доставал вам деньги! он умел это! И, конечно, он сумел бы достать и теперь! он нашел бы, из чего извлечь пользу! Вы! разве вы имеете понятие о том, что у вас есть? Разве можно поверить, чтобы всё... чтобы не было... ну, пустоши какой-нибудь... une prairie... une foret... [какого-нибудь луга... какого-нибудь леса (франц.)] А он... в пререкания входит! Ему, изволите видеть, оскорбительно, что в виду его усадьбы поселился честный труженик... oui, un honnete travailleur [да, честный труженик(франц.)], который, быть может, потом и кровью...
Петенька так расчувствовался, что произнес последние слова почти дрожащим голосом ("au fond je suis democrate!" [в глубине души я - демократ! (франц.)] мелькнуло в его голове). В это же самое время он взглянул в окно.
— Э! да он там премило устроился! - воскликнул он, - целый городок... право!
— Он, друг мой, наш луг обманом...
— Обманом! а кто виноват! Вы, вы и вы! Зачем вы подписываете бумаги, не читая? а? На Иону понадеялись? а? И хотите, чтоб этим не пользовались люди, у которых практический смысл - всё? Mais vous etes donc bien naif, mon pere! [Уж очень вы наивны, отец! (франц.)]
В таком духе разговор продолжался около двух часов. Наконец это надоело Петеньке. Он оставил старика под бременем обвинений и, сказав: "il faut que je mette ordre a Гa" [мне придется навести здесь порядок! (франц.)], выбежал из дома во вновь разведенный сад. Там все смотрело уныло и заброшенно; редко-редко где весело поднялись и оделись листвой липки, но и то как бы для того, чтобы сделать еще более резким контраст с окружающею наготой. Желая пробраться в старый парк, который все еще сохранял прежнюю дикую прелесть, Петенька спустился было по заросшей дорожке к пруду, который в этом месте суживался, и через переузину был когда-то перекинут мост, но вместо моста торчали сгнившие столбики. Взбешенный, побежал он назад, прибежал на скотную - никого не нашел, потом на конный двор - опять никого не наше