Альфа вздохнул и, взглянув с ненавистью на попугая, начал диктовать.
Вышедший из–под валиков печатающего устройства приказ мог заинтриговать любого лингвиста. Он гласил:
«ПРИКАЖ
ПО ИНШТИТУТУ БИОНИКИ
В ПОШЛЕТНИЕ ВРЕМЕ НАПЛЮТАЮЦА ШЛУЦАИ СДАЦИ В
ПРОИЖВОТШТВО ОПРАСЦОВ НОВОЙ ТЕХНИКИ НЕДОШТАТОЦНО ПРОВЕРЕНЫХ Ф ЛАПОРАТОРНЫХ
УШЛОФИЯХ ТОЦКА ТАК НАПРИМЕР ПРЫХАЮСЦЫЙ АФТОМОПИЛЬ НАРЯТУ СНЕКОТОРЫМИ
ПОХАЗАТЕЛЯМИ СТАВЯСТЧИМИ ЕХО ВРЯТ С ЛУТШИМИ ОПРАСЦАМИ МИРОФОЙ ТЕХНИКИ
ОПЛАТАЕТ СЕРЕЗНЫМИ ДЕФЕКТАМИ
ПРИХАЗЫВАЮ
ОТДЕЛУ НАДЕШНОСТИ ПРЕТШТАВИТЬ МНЕ ПЛАН–ГРАВИХ МЕРОПРИЯТИЙ ИСКЛЮЧАЮЩИК
СТАЧУ В ЭХСПЛУТАСИЮ НЕПРОФЕРЕНЫХ ОПРАС–СЦОВ
ОТДЕЛУ ЭХИПАШЕЙ УШТРАНИТЬ ФСЕ ТЕФЕХТЫ АФТОМОПИЛЯ В НЕТЕЛЬНЫЙ СРОК
АЛЬПА»
Альфа перечитал приказ и громко крикнул в ухо летучей мыши, прикрепленное к изящному ящику из карельской березы:
— Бета один — ко мне в кабинет!
Через минуту раздался стук в дверь.
— Входите!
В кабинет вошел первый заместитель.
— Слушаю!
— Вот! — Альфа протянул ему листок приказа. — Ознакомьтесь и возьмите под контроль.
— Гм… — все–таки, кажется, Бета расшифровал письмена, начертанные гибридом попугая с пишущей машинкой. — Что–нибудь случилось? Были рекламации?
— Полюбуйтесь! — Альфа указал перстом на свой лоб, где красовалась уже вполне созревшая шишка. — К счастью, дело обошлось только этим, хотя могло кончиться значительно хуже.
— Дефекты управления?
— Нет, забарахлил кот.
— Гм…
— Вы понимаете, — продолжал Альфа, — что все происшедшее не подлежит широкому разглашению. Ведь несколько экземпляров головной партии… — он шепнул что–то на ухо своему заместителю, отчего тот изменился в лице.
— Нет, нет! — взволнованно воскликнул Бета. — Там подобные инциденты невозможны! Мне помнится, вся головная партия была оснащена сибирскими котами высших кондиций. Ни одного сомнительного экземпляра, только чистопородные, я сам следил!
— Чистопородные! — усмехнулся Альфа. — Вы думаете, с чистопородными такие случаи исключены? Так вот, не далее как вчера… — он снова перешел на шепот.
Бета совсем сник.
— Не может быть!
— Уверяю вас.
— Да… — Бета задумался. — В конце концов мы могли бы значительно повысить надежность всей системы, удвоив количество котов… Вот именно! — глаза его сверкнули. — Два кота и две мыши! Если одна пара забарахлит…
— Глупости! — сухо прервал его Альфа. — Не хватало только, чтобы они там передрались. Представляете себе, что будет? Нет, тут нужны принципиально новые идеи.
— А как же с теми экземплярами?..
— Найдем способ заменить. Так вот, я повторяю, нужны новые идеи.
— Новые идеи… — Бета почесал затылок, но никаких новых идей оттуда не извлек.
— Дурак! — рявкнул попугай.
— Вот тоже подарочек! — Альфа ткнул пальцем в диктофон. — Видели, что печатает? Это ваш седьмой отдел, его работенка.
— Они сейчас разрабатывают модернизированный вариант с сорокой, обещают, будет обладать большей селективностью.
— Обещают! Два года обещают. Стыдно перед людьми, растрезвонили на весь белый свет. Тогда тоже обещали.
Бета благоразумно промолчал. Он имел непосредственное отношение к разработке первого варианта диктофона.
— Так вот, — Альфа постучал пальцем по столу, — дальнейший выпуск машин КМ1 придется приостановить. Через неделю представите мне соображения по коренной модернизации. Еще раз повторяю, нужны совершенно новые идеи.
— А может быть… — Бета замялся. — Может быть, вернуться к ползающему варианту?
— Ни в коем случае! Вы помните, какие тучи пыли он поднимал? Одна воздухоочистительная установка в кабине чего стоила. А скорость?
— Да…
Попугай снова попытался высказаться, но Альфа вовремя накрыл его колпачком из пористого пластика.
— А как насчет шагающей повозки? — спросил Бета. — Мы ведь тогда…
— Шагающая повозка — пройденный этап. Ни одно живот–нос не обладает такой походкой, которую можно было бы имитировать, не подвергая пассажира качке.
— Можно подвесить кабину в магнитном поле.
— Исключается! Сложно и громоздко. Посчитайте, сколько лишних аккумуляторов придется таскать с собой.
— Гм…
Несколько минут они сидели молча. Первым заговорил Бета:
— Тут есть один старичок, изобретатель. Кажется, совсем выжил из ума. Он несколько раз обращался к нам с каким–то диким проектом самодвижущего экипажа.
— Ну и что?
— Проект мы, конечно, отвергли, он не выдерживал никакой критики, но, может быть, если совершенно новые идеи…
— Какой же принцип он закладывал в свой проект?
Бета покраснел.
— По правде сказать, я уже не помню, это было в прошлом году. Вчера я разбирал бумаги и нашел его адрес. Можно было бы вызвать.
— Что ж, — вздохнул Альфа, — вызывайте вашего старичка.
***
— Ну, — снисходительно произнес Альфа, — поясните, как все функционирует.
Старичок ухмыльнулся.
— Чего тут пояснять? Вот это — лошадь.
— Вижу, что не крокодил. Покажите, где нервные импульсы преобразуются в силовое поле.
— Чего?
— Я вижу ярмо магнита на шее лошади. От этого ярма идут две штанги к повозке. Кроме того, два кабеля тянутся ото рта животного. Очевидно, биопотенциалы в шейных позвонках, взаимодействуя с полем магнита…
— Не, — перебил старичок, — вот это — хомут, это — оглобли, а это — вожжи для управления. Куда вожжу потянете, худа и поедет.
Альфа поморщился. Тут пахло мистификацией.
— А ну сделайте два круга по полигону, — обратился он к старичку.
— Это можно.
Старичок уселся в повозку, причмокнул губами, и все сооружение тронулось с места.
Альфа, как завороженный, глядел на мелькающие спицы.
— Так, хватит, — сказал он, когда экипаж закончил первый круг. — Можете отправляться домой.
— А вы мое предложение рассмотрите? — спросил старичок.
— Рассмотрим, рассмотрим, — сказал Бета.
— Когда за ответом приезжать?
— Оповестим. В свое время.
— Эх, милая! — крикнул старичок, и лошадь увлекла повозку на улицу.
— Ну как? — робко спросил Бета.
— Ерунда! Непосредственное использование мускульной силы животных совершенно бесперспективно. Кроме того, управление со столь примитивной обратной связью не гарантирует элементарной безопасности движения. Меня, по правде сказать, заинтересовали эти круглые штуки, на которых движется повозка. Может быть… — Альфа задумался. — …Что ж, может быть, если б удалось трансформировать прыжки кота во вращение таких устройств…
— Какая идея! — воскликнул Бета.
— …Однако, — продолжал Альфа после небольшой паузы, — преобразователей подобного рода в технике не существует и быть не может. Природа ведь не знает вращения.
Бета вздохнул.
— Так что будем делать? — спросил он, возвращаясь на землю с заоблачных высот.
— Придется дублировать котов. Вы уж сами проследите, чтобы они были надежно изолированы друг от друга.
— Будет сделано! — сказал Бета.
Второе рождение колеса не состоялось. Чудо никогда не повторяется — на то оно и чудо.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВИДЕЛ АНТИМИР
Его фамилия была Горст. Горст Изекииль Петрович. Он дважды повторил свое имя, тщательно скандируя его по слогам. Вообще, это был очень скрупулезный человек, склонный к самоанализу. Я это почувствовал с самого начала, когда он впервые рассказал мне о своем даре. Он обнаружил его у себя года три назад.
— Очень трудно объяснить, как это получается, — сказал он, чертя прутиком какой–то узор на песке. — Представьте себе окружающий вас мир (кончик прутика прочертил большой круг), а это вы (появился крестик в центре). Все люди видят окружающее их пространство вот так (лучи от крестика к окружности), а я одновременно и внутри, и снаружи (стрелки вне круга, устремленные к центру). Впрочем, вряд ли это все можно так просто себе представить.
— Действительно трудно, — согласился я, — непонятно, как вы можете видеть все предметы одновременно спереди и сзади.
— Не совсем так. Скорее снаружи и изнутри, но это вовсе не значит, что я вижу то, что у вас здесь, — он дотронулся прутиком до моей груди. — Снаружи и изнутри не отдельные предметы, а весь мир в целом. Я вижу мир в его противоположностях, — добавил он, помолчав. — Может быть, я недостаточно точно выразился. Скорее всего, правую и левую модели мира одновременно.
— Как же это все выглядит?
— Очень небольшой участок пространства, в котором вместе существуют наблюдаемые мною предметы и их зеркальные отображения. Иногда они накладываются друг на друга полностью, а иногда только частично, но вместе с тем они всегда разделены какой–то неизвестной нам материальной средой, в которую погружены, как в жидкость.
Это был наш первый разговор. После этого мы много раз встречались в том же маленьком скверике, затерянном среди нагромождения многоэтажных зданий, и беседовали о его удивительной способности видеть мир. У меня создалось такое впечатление, что все это происходило у него в состоянии, близком к трансу. Он несколько раз мне говорил, что его дар связан со способностью сосредоточиваться, отвлекаясь от окружающей обстановки. Для этого он подолгу фиксировал взгляд на каком–то блестящем предмете, о котором он рассказывал очень неохотно, приписывая ему, по–видимому, некую особую силу талисмана.
Как–то я ему напомнил, что такой прием далеко не нов и известен йогам уже много тысячелетий. Почему–то это его очень рассердило.
— Ни один йог не видит дальше своего носа, — ответил он сухо и поднялся со скамьи. Ушел он не попрощавшись.
Несколько дней я тщетно поджидал его на обычном месте. Когда наконец он появился, у него был очень утомленный вид.
По его словам, все эти дни он был занят попытками установить связь с таинственным зеркальным изображением нашего мира. Результаты превзошли все его ожидания. Ему удалось обнаружить там своего двойника и даже разговаривать с ним, но это потребовало такого колоссального напряжения всех его сил, что кончилось обмороком, продолжавшимся несколько часов.