Около Бронниц есть леса. Там перед лесоводами стоят совсем иные задачи.
Сейчас у нас старички неплохо обеспечены пенсией, живут в достатке. И многие пожилые люди ждут-мечтают: «Вот доживу до шестидесяти лет — уйду с работы, стану получать пенсию, буду гулять, отдыхать, жить в свое удовольствие при полной свободе и без всяких забот и хлопот».
Бронницкому лесничему Павлу Ивановичу Дементьеву перевалило за шестьдесят. Однажды я его спросил:
— Как, Павел Иванович? Не собираетесь на пенсию?
— Ну, что вы! — всполошился лесничий. — Мне нельзя. Не все еще сделано. Сейчас работа в моем хозяйстве на полном ходу, так чего же я брошу ее на полдороге? Нет, мне надо позаниматься еще хотя бы десяток лет.
Дело, которому служит лесничий Дементьев, — реконструкция древостоев Бронницкого лесничества, замена растущей там дрянной и жалкой осины красивыми и ценными древесными породами.
Дементьев достает из шкафа три карты. Они такие большие, что нам пришлось сдвинуть вместе столы, и только тогда удалось развернуть листы и положить рядом. На всех трех изображена одна и та же местность. Из угла в угол тянется извилистая голубенькая полоска Москвы-реки, в центре помечен кружок с надписью «город Бронницы», а кругом островами расположились леса. Но годы на картах разные: 1936, 1947, 1957-й.
Я сказал:
— Как у чеховского доктора Астрова. Там тоже три карты последовательного изменения лесов.
— Есть аналогия, — ответил лесничий, — но карты чеховского доктора надо понимать все же символически, а не буквально. Врач, загруженный своим лечебным делом, не мог заниматься геодезическими съемками. Если он и составлял карты, да еще за пятьдесят лет, то не на основе измерений, а только по рассказам старожилов. А наши карты — точные. Имейте, в виду, что мы не сами их составляем. Это не мои отчеты, а акты ревизии, составленные моими строгими контролерами.
Раз в десять лет проводится лесоустройство. Это ревизия, переучет. Не какой-либо поверхностный, а весьма глубокий. Приезжают специалисты-таксаторы, люди зоркие, умеющие понимать лес с первого взгляда и в то же время достаточно искусные в производстве картографических съемок. Они измеряют и считают, сколько гектаров занимает лес, сколько деревьев стоит на каждом гектаре, какие это деревья, каких пород, какого возраста, каков объем стволов, как велик запас древесины на гектаре и каков прогноз на будущее. Работа длится долго. В результате ее появляется вот такая карта и целый том словесных и цифровых дополнений. Поэтому имейте к этим картам доверие!
Вы видите, лес делится на пронумерованные квадратики. На такие же точно квадраты разделен просеками и натуральный лес. Как товары в складе лежат на полках, так наше древесное имущество хранится в пронумерованных клетках квадратов.
Я внимательно разглядываю все три карты, сравниваю. Очертания лесных островов изменились мало, по-прежнему на левом берегу Москвы-реки видна Бояркинская лесная дача, а на правом — Меньшовская, но резко бросается в глаза разница в цвете квадратов. На карте 1936 года все леса закрашены светло-зеленой, а местами синей краской. Это осина и береза. Осина преобладает. На карте 1947 года появились желтые, лиловые и темно-коричневые пятна, обозначающие сосну, лиственницу, ель и дуб. А на карте 1957 года таких пятен стало гораздо больше, они выросли и порядком потеснили светлую зелень осины. Хвойные деревья заняли 717 гектаров, а дуб — 735.
За время работы в Бронницком лесничестве Дементьев заметным образом перекроил и перешил свои леса. Часть осины срубили, на ее место посадили быстрорастущие лиственницу, сосну, ель. Дуб не сажали, он размножился естественным путем, но в обычных условиях он заглушается осиной, а Дементьев производил рубки ухода, удалял осину, создавал благоприятные условия для роста дуба, и дуб во многих кварталах занял господствующее положение.
Благодаря смене древесных пород на значительной площади Бронницкие леса стали красивее.
И увеличилась их хозяйственная ценность.
При реконструкции леса и рубках ухода было срублено и сдано народному хозяйству 185 тысяч кубических метров древесины. Но это пошло не в ущерб, а на пользу лесу. Замена осины быстрорастущими хвойными породами увеличила ежегодный прирост древесины. Хотя хвойные деревья посажены недавно, они еще молоды, но дают о себе знать. Запас древесины на корню постоянно увеличивается. В 1936 году в Бронницких лесах было 364 тысячи кубических метров, а 1947 году — 425 тысяч, а в 1957 году стало уже 483 тысячи кубических метров. Сейчас запас, конечно, еще больше увеличился.
Вот это и есть один из результатов двадцатипятилетней работы Дементьева. Но лесничий не удовлетворен, не считает свою задачу выполненной не уходит на пенсию. Ведь в лесничестве остается еще три тысячи гектаров осины. Красы в ней мало, а хозяйственной пользы еще меньше. Она растет только до 30 лет, а потом ствол ее заживо загнивает, и хотя она живет и сохраняет листья до 60, но древесина ее годится только на дрова, которые, как известно, очень плохие. То ли дело лиственницы или сосны. Они красивы и полезны. И хочется Павлу Ивановичу посадить еще хотя бы тысчонки полторы гектаров этих ценных деревьев, а там можно и на покой.
В начале этой книжки говорилось о том, как трудно разводить лес в засушливых волгоградских полупустынях и как дорого сажать деревья на асфальтированных улицах Москвы в соседстве с густыми толпами пешеходов и вереницами бегущих автомобилей.
Трудность и дороговизна происходят там из-за того, что деревья вселяют в необычные для них места и не подходящие для их жизненных потребностей условия.
Совсем другое дело в средней полосе России. Влаги здесь хоть отбавляй, и деревья чувствуют себя вполне дома. И конечно, есть большая разница между закованным в бетон и асфальт городом и вольной природой. Во внегородской обстановке средней полосы России сажать лес и не трудно и не дорого.
Можно просто разбросать древесные семена по оголенной от травы земле, и вырастет лес. Но такой способ годится для выращивания дикого, а не хорошего культурного древостоя. При посеве семенами молодые деревца разместились бы в беспорядке — местами чересчур густо, местами слишком редко, а это затруднило бы последующий уход и приведение насаждений в культурный вид. Да и семян на посев тратится много лишних, а они довольно дороги.
Поэтому целесообразно применить тот же способ, каким у нас на огородах выращивают капусту и помидоры — метод рассады.
Кто видел, как сажают капусту? Ее не сеют, а именно сажают. Семена были высажены заранее в парниках, там они проросли, из них вывелись молоденькие растеньица с корешками, стебельками и листочками. Когда же приходит пора, эти маленькие растеньица переносят на поле или на грядки, где им суждено свершить полный круг их жизни.
Точь-в-точь то же самое делают и при посадке леса. Тоже выращивают сначала из семян древесную рассаду, а потом высаживают правильными рядами на тот участок земли, который должен стать лесом.
Ничуть не сложнее, чем с капустой. Даже проще, потому что для выращивания рассады из древесных семян не нужны ни парники, ни теплицы, — посев производится под открытым небом, в так называемых питомниках.
Питомник Бронницкого лесничества таков же, как питомники всех других небольших лесничеств: прямоугольная площадка в полтора гектара, обнесенная оградой, чтобы не зашел ни посторонний человек, ни корова, ни дикий лось, и там внутри — порядок, чистота, прямые дорожки, и вообще все выведено по линеечке. И нет ни одной травинки — вся она давно истреблена усердными руками полольщиц.
По голой приглаженной земле тянутся рядами узенькие ленточки ярко-зеленого пушистого плюша. Наклоняетесь, присматриваетесь, и оказывается, что ворс плюша состоит из сосновых хвоинок.
На другом участке прямыми рядочками расположились темно-зеленые ершистые пальчики с иголочками. Это лезут из земли новорожденные елочки.
И есть еще полоски лиственницы, липы и остролистного клена — ряды веточек с нежными хвоинками или зелеными листочками.
Всем этим хозяйством ведает умелая работница Наталья Михайловна Бутылкина, накопившая за 20 лет работы в питомнике замечательную сноровку. Она нянька в яслях древесных крошек. Ее питомцы хорошо растут и ничем не болеют.
Если железной лопатой (или каким-либо механизированным орудием, которые применяются в более крупных питомниках в больших лесничествах) поднять живую зеленую полосу вместе с глубоким пластом почвы, — рыхлая земля развалится на комочки, а плюшевый валик рассыплется на отдельные сосновые веточки — каждая длиной с карандаш, а снизу висят ниточки корней.
Вот это и есть сосновые сеянцы, готовые к переселению на место будущего и уже постоянного жительства, где им суждено вырасти в могучие деревья и поднять свои верхушки над землей на 40 метров. А на освободившемся месте в питомнике умелая Наталья Михайловна посеет новые семена и к будущей весне выведет новые сеянцы.
Питомник в лесничестве один, а лесные острова, крупные и маленькие, раскинулись широко.
Лесничество делится на объезды, объезды — на обходы. Хозяин обхода — лесник. Он ответственное лицо за целость, здоровье и самочувствие полутысячи гектаров леса. Это не «нижний чин», не прежний сторож-обходчик, а младший командир и руководитель всех работ, производимых в лесу, в том числе, конечно, и лесных посадок. А самые работы, их физическая сторона, выполняются под присмотром лесника рабочими.
Впрочем, есть в Бронницах лесник Сергей Лапнин, бывший военный моряк, человек крупного роста и большой физической силы. Он не довольствуется ролью надсмотрщика, а всегда наравне с рабочими принимается сажать молодняк сам, своими руками:
— Приятное дело! Посадишь мелюзгу, а потом видишь, как она растет. Это же радость! Так с какой же стати я стану себя этой радости лишать?