– М-м-м… ну отлично, – пробормотала однокурсница, вопросительно уставившись на меня.
Я уже ненавидел саму идею завести девушку. Жестом пригласив ее следовать за мной, я повернул к дому. Неожиданно она резко приблизилась и подхватила меня под руку, прижавшись всем телом к моему боку. Я вздрогнул от такой настойчивости. Василиса никогда не позволяла себе развязности. Она искала защиты и тепла, без подтекста. Здесь же сквозила откровенная интимность.
Я одернул себя. Ольга не Василиса. Я должен был довольствоваться тем, что имел. Господь… Надеюсь, меня ждет теплое местечко в раю, потому что это ни фига не просто.
Подойдя к парадной, я замешкался. Стоило ли предупредить Олю об особенностях Василисы? Если вдруг подруга бросится в объятия к одному из нас, испугавшись чего-то, Оля может это понять не совсем правильно. Но почему-то мне не хотелось посвящать совершенно чужого человека в наши дела, поэтому я решил пустить ситуацию на самотек.
Мы поднимались на лифте, и я почти мог потрогать напряжение, которое возникло между нами. Конечно, я понимал, что веду себя несколько необычно и девушка недоумевает, будучи не в силах понять, что не так. Но она держалась очень вежливо и время от времени дарила мне мягкую улыбку, так что я решил не заморачиваться. А еще – запихнуть поглубже чувство стыда за то, что, по сути, просто использовал Ольгу. Мудачье поведение, просто жесть. Все потому, что я не могу выкинуть из головы запретные мысли о своей лучшей подруге.
Оказавшись у двери собственной квартиры, я неожиданно замер в нерешительности. Они же ждут нас? Или им не до нас?
С остервенением я нажал кнопку звонка. Не прошло и нескольких секунд, как дверь распахнулась. На пороге, будто радушные хозяева дома, возникли Василиса и Жека. Я скрипнул зубами. Они смотрелись как милая семейная пара. Впервые в жизни мне хотелось дать Жеке в морду, причем я не понимал точно – за то, что Василиса с ним, или за то, что теперь он в отношениях. Мария и Иосиф, что я за идиот! За внутренними стенаниями и причитаниями я что-то определенно пропустил и услышал лишь:
– Олеся, как приятно видеть тебя! Саша столько о тебе рассказывал! – голос Василисы был похож на мед.
– Хм-м-м… меня зовут Ольга, – поправила моя типа девушка.
– Ой, конечно, – фальшиво засмеялась Васа, а Жека вторил ей таким же тупым смехом. – Я порой бываю очень невнимательна. Проходите, пожалуйста!
Подруга пошире распахнула дверь, впуская нас. Я сделал ей знак взглядом. Не запомнила она, блин, имени. Васа преувеличенно выпучила глаза, вроде как виновато и беззвучно проговорив губами «извини». Но я знал, что ей ни черта не жаль, я видел это в ее злорадной ухмылке. В глазах Жеки плескалось веселье. Теперь мне хотелось дать ему в морду еще сильнее. Да уж, этот вечер не обещает быть легким.
Через час мне хотелось убивать. Причем без разбора. Жека и Василиса вели себя как курицы-наседки или чересчур опекающие родители. Накрывая на стол, они устроили Оле допрос с пристрастием. За ужином мой бывший лучший друг рассказывал позорные подробности нашего детства, причем про пару случаев я не желал, чтобы знала даже Василиса, не говоря уже о чужой девчонке из универа. Но пинки под столом не возымели никакого успеха. Жека будто не чувствовал, как я пихаю его и наступаю на ногу, а один раз даже невнятно бросил посреди самого позорного рассказа: «Сань, ты прости, но ты мне ногу отдавил». Я точно его убью нахрен! Оля довольно искренне хихикала над забавными историями, а вот Васа заливалась неестественно веселым смехом, почти хохотом, какого я от нее никогда не слышал.
Наконец наступило время подарков. Я тихонько надеялся, что после этого можно будет завершить провальный вечер. Василиса приторно-сладким голосом пробормотала: «Гости вперед», – и выжидающе уставилась на Ольгу. Та, ничуть не смущаясь, протянула мне сверток в красивой подарочной бумаге. Мне показалось или я услышал, как Васа цокнула пренебрежительно? Подняв взгляд, увидел лишь невинное выражение на лице подруги.
Разорвав обертку, я уставился на стопку компакт-дисков. Это была классика. Моцарт, Бах, Чайковский, балет, опера и парочка сборников. Я хотел было стыдливо спрятать диски за спиной, но Василиса ловко выхватила их. Перебирая пластиковые упаковки, она хмурилась все сильнее.
– Что за лабуда? – я чуть не подавился, услышав такую характеристику от подруги. Это ж, блин, ее любимые композиторы. Василиса чуть ли не со злостью шваркнула диски об стол. – Саша не любит классику. Ему нравится тяжелая музыка.
– Правда? – Оля вступила в игру и преувеличенно удивленно приподняла брови. – А Саша говорил, что любит классику. Возможно, ты не так уж хорошо его знаешь?
Василиса с потрясенным видом уставилась на мою однокурсницу. Чужой человек никогда бы этого не заметил, но я увидел в глубине глаз Васы, что замечание попало в цель. Теперь мне хотелось дать этой Ольге пинка под зад. Но Василиса, моя храбрая девочка, довольно быстро взяла себя в руки и, пожав плечами, вышла из кухни. Так как Жека остался сидеть на месте, то я понял, что подруга ушла за подарками. Ольга же победно ухмыльнулась и пристроилась поближе ко мне. Я недоуменно вытаращился на нее. Ты только что обидела мою Васу, дорогуша, у тебя нет никаких шансов.
Вернувшись на кухню, Василиса просто швырнула мне сверток из газетной бумаги. Второй сверток она передала Жеке, а самый большой аккуратно положила на стол. Разорвав газетную бумагу, я увидел три книги.
– Это перевод Григорьевой и Грушецкого, – прокомментировала подруга, – насколько я знаю, – она выделила голосом эту фразу, – ты его давно хотел!
Я бережно перебирал книги. Она нашла другой перевод моего любимого «Властелина колец», запомнив, как я жаловался, что имеющийся у меня не совсем полный, а походит скорее на пересказ.
– Не пойму, конечно, чего ты так взъелся на Муравьева, – хихикнула Васа, будто забыв о разворачивающейся минуту назад войне, – по-моему, «Торбинс» звучит получше, чем «Сумникс».
– Да у Муравьева неполный перевод, – встрял Жека, и я кивнул, соглашаясь, продолжая гладить книги.
– Спасибо, Васа, – пробормотал я.
Ольга недоуменно переводила взгляд между нами троими. Ей было невдомек, что вообще происходит. Именно, идиот! Это потому, что она не знает тебя! Теперь я хотел только одного: чтобы однокурсница исчезла с нашей кухни. Ей тут не место.
– Можно просто прочитать Толкина в оригинале, – прокомментировала Оля.
– Василиса не читает на английском, – мне казалось, что это все объясняет, но однокурсница удивленно уставилась на меня.
Что непонятного-то? У нас троих всё общее. Зачем мне что-то, чем Васа или Жека не смогут пользоваться? Но объяснять это я не стал, а просто протянул руку за Жекиным подарком. Он типа недоуменно приподнял брови, и я пнул его под столом.
– Ох уж эти пинки, – театрально закатил глаза друг. Никогда не замечал за ним такого поведения. Он повернулся к Ольге и заговорщицки прошептал: – Весь вечер меня втихаря лупит.
– Заткнись и гони мой подарок! – я снова его пнул.
Жека с широкой улыбкой на лице протянул мне сверток в такой же газетной бумаге, как и у Василисы.
– В рот компот! – разорвав бумагу, я обнаружил двухтомник «Войны мага». – Чува-а-ак, ты знаешь как меня порадовать! – с широкой улыбкой я протянул Жеке сжатый кулак, и он ткнул в него своим, довольно ухмыляясь.
– Теперь наш общий, общий открывай! – Василиса подпрыгивала на стуле, как заводная игрушка. Всё ехидство и деланое гостеприимство исчезли, и передо мной снова была Васа, которую я любил.
Уже в четвертый раз за вечер я разорвал упаковку. За всю жизнь столько подарков не получал, а впереди еще праздничный штрудель, который мне обещали. Сквозь прорехи в газетной бумаге показалось изображение, но я не придал этому значения, думая, что они просто использовали первую попавшуюся коробку. Но, подняв картонную крышку, я потерял дар речи.
– Йогуртовый торт! – мне хотелось выбрать слова покрепче, но я сдержался. – Вы ополоумели на хрен!
Васа с Жекой расплылись в одинаковых довольных улыбках. Из коробки на меня смотрел музыкальный центр.
– Есть проигрыватель дисков, кассет, радио и даже можно вставить батарейки и взять с собой! – возбужденно затараторила Василиса.
Отшвырнув бумагу, я встал из-за стола и, подхватив подругу под мышки, поднял ее со стула и крепко обнял. Она с тихим вздохом угнездилась под моим левым боком, а свободную правую руку я протянул Жеке, приглашая его разделить обнимашки. Блин, откуда они узнали? Я мечтал об этом центре весь прошлый год, обещая себе выделить из бюджета средства к лету. Радостно смеясь, я обнял друзей. Сжимать их в объятиях – лучшее чувство на свете. Не помню, чтобы мы вот так по-настоящему долго обнимались, впечатываясь в тела друг друга. Обычно это были короткие дружеские объятия. Сейчас же я застыл в этом моменте, впитывая тепло их обоих, и мне было насрать, насколько больным ублюдком я выглядел.
Раздался деликатный кашель, и мы оторвались друг от друга, возвращаясь к столу. Ольга по очереди смотрела то на меня, то на Василису, то на Жеку. В ее глазах было какое-то новое выражение. Я почувствовал некоторую неловкость, будто меня застали за дрочкой.
– Может, перейдем к десерту? – я преувеличенно бодрыми движениями принялся перекладывать подарки на подоконник, чтобы освободить стол.
Василиса сразу же засуетилась, гремя чашками, Жека рванул ставить чайник.
– Знаете, мне пора, я думаю, – Ольга поднялась из-за стола. – Уже довольно поздно, не хотелось бы в ночи идти по своему району.
– Уходишь? – Жека притворно огорчился, но все же не удержался от шпильки в адрес девушки. – Даже чаю не попьешь?
– Ужин был очень вкусным, – игнорируя слова друга, Ольга повернулась к Васе. – Спасибо большое, Василиса! Уверена, что штрудель на высоте, но мне правда пора.
Подруга даже растерялась от такой учтивости и стала смущенно предлагать завернуть десерт с собой. Но Ольга вежливо отказалась. Зыркнув зверем на Жеку, я начал собираться, чтобы проводить однокурсницу до метро.