Сашка сам всегда говорил, что нам не нужны ярлыки, в чем тогда проблема?
Из душа я вышел куда более спокойный, но расслабленный не до конца, и, пока Сашка мылся, Лиса пыталась узнать, поссорились ли мы, но я отшутился и заморочил ей голову легкими ласками, от которых она обычно забывала все на свете и переставала задавать неудобные вопросы. Поймав Сашку в коридоре, я быстро сказал ему, стараясь всё прояснить:
– Если ты переживаешь, что я вдруг пойду вразнос по парням, то это ерунда, – я постарался звучать примирительно. – Для меня существуете только вы с Лисой.
– Я так не… – начал было он, но вдруг устало прикрыл глаза и провел ладонью по моей щеке. – Все в порядке, не беспокойся.
Ссора закончилась, но во мне осталось напряжение, и это невысказанное чувство сделало объятия этой ночи неловкими и обрывистыми; более того, неожиданно для самого себя, помимо возбуждения я чувствовал ревность и немного раздражения. Но на кого они были направлены? Я старался быть нежным и придерживаться тех комфортных правил, которые мы установили для наших сексуальных игр, но, когда беззащитный обнаженный Сашка распластался на спине, а Василиса забралась на него сверху и игриво дразнила легкими прикосновениями, я внезапно навис сверху, некоторое время наблюдал за перевернутым лицом друга, а потом крепко схватил за предплечья и потянул его руки на себя. Сашка издал сдавленный вздох, будто ему больно, но я уже закрыл его рот поцелуем, словно в первой части «Человека-паука». Поерзав, я устроился на животе, создавая так необходимое мне трение и продолжая грубый, почти животный поцелуй, и Сашка ответил мне, не с такой яростью, но упрямо, будто мы продолжали ругаться, но уже не словами.
Вдруг его тело сотряслось от странного спазма, и он вскрикнул прямо во время поцелуя. Сашка никогда не был особенно громким во время утех, поэтому я испугался, что переборщил, и отпрянул. Глаза друга были совершенно безумными, и он, подняв голову, смотрел на Василису (точнее, не совсем на нее), Лиса же сидела на Сашке, и глаза ее были широко распахнуты. И когда я говорю «сидела», имею в виду – сидела на нем. Издав тихий стон, Василиса привстала, Сашка выскользнул из нее, но она снова села, вызвав у друга странный хрип, я во все глаза смотрел на них, ощущая растущее возбуждение, и так увлекся, что отпустил Сашкины руки и потянулся к Василисе.
– Нет-нет, – судорожно зашептала она. – Держи его!
Я удивился, но снова крепко обхватил Сашкины предплечья, а Василиса сделала еще несколько движений, заставив Сашку со стоном запрокинуть голову, я невольно дернул бедрами, будто подстраиваясь под ритм Лисы, мне хотелось поцеловать Сашку, но в то же время я не хотел ничего пропустить. Василиса не торопилась, и все ее движения были медленными и плавными, будто она привыкала или примерялась, в какой-то момент она замерла и положила ладони Сашке на грудь. Меня всегда поражало, насколько он был терпеливым и выносливым, когда дело касалось удовольствия, всегда заботясь прежде всего о нас, но сейчас даже Сашка не выдержал и с протяжным стоном дернул бедрами вверх, вслед за Василисой, и подруга, будто очнувшись, посмотрела на нас и ускорила темп. Сашке хватило нескольких секунд, и, задыхаясь и матерясь сквозь зубы, он затрясся, выгнувшись дугой. Мы с Василисой, застыв, завороженно смотрели, как впервые в жизни он потерял контроль.
Через пару секунд Сашка обмяк, но периодически по его телу проходили волны дрожи, Василиса осторожно соскользнула с него и улеглась рядом, и теперь я нависал над ее перевернутым лицом тоже. Я был возбужден до крайности, но сейчас мне было плевать, Сашка все лежал с закрытыми глазами, и мы с Василисой переглянулись, как заговорщики, и стали его целовать (она в ухо, а я в губы), Сашкино тело сотрясла еще одна мощная судорога, и он вяло попытался оттолкнуть нас. Непонятные раздражение и злость исчезли, мои губы касались его рта мягко и с любовью, Василиса запустила пальцы в мои волосы, и по телу прокатилась волна наслаждения.
Я любил их, любил, даже несмотря на все размолвки и ссоры.
– Разве сейчас мы не должны пойти и зажечь фейерверк? – хрипло спросил Сашка, разорвав наконец наш поцелуй и пытаясь спастись от Лисы, уже снова начавшей шалить.
– О чем это ты? – делано невинно пробормотала она.
– Ну как же! – воскликнул Сашка, воздевая руки к потолку. – У нас только что был секс с проникновением.
Он произнес это с таким апломбом, что, не выдержав, мы рассмеялись все вместе. Наверное, нам стоило поговорить о том, почему Василисе удалось это сделать только в тот момент, когда Сашка был обездвижен, но мы молчали, по привычке добавив это в список «Если всем комфортно, то это нормально». Я периодически смотрел гей-порно, Василиса хотела доминировать в сексе, а Сашка – держать под контролем всю нашу жизнь, поэтому мы просто хихикали и переговаривались о всякой ерунде.
– Ну и как это было? – спросила Лиса.
– Горячо, тесно, умопомрачительно, – пробормотал Сашка, закрыл лицо руками и издал еще один стон.
Не могу сказать, что мои подростковые воспоминания о сексе с девушками совпадали с Сашкиными ощущениями, но подозреваю, что здесь все индивидуально.
– А тебе? – с любопытством спросил я Лису.
– Я не до конца поняла, – она накрутила прядь волос на нос. – Но основным было чувство наполненности. Возможно, мне нужно больше времени.
– Кхм… – Сашка издал виноватое покашливание. – Я сожалею.
– О чем? – недоуменно приподняла брови Лиса, а я цокнул.
– Это он про свой фальстарт, – возможно, это мой единственный в жизни шанс подшутить над Сашкой по этому поводу.
Друг наощупь попытался шутливо ударить меня в ребра, но вверх ногами так просто этого не сделаешь, я засмеялся и ткнулся лбом между их одинаково растрепанными головами.
– Я люблю вас, – сонно прошептал Сашка.
Через секунду он уже храпел, а мы с Василисой смотрели друг на друга.
– Не очень-то хочу спать, – зашептала она.
– Согласен, – я преувеличенно серьезно закивал, притягивая голову подруги к себе, на вкус ее рот был как мой любимый «Рутбир» (и как Василиса). В этот момент я верил, что сложности позади, что мы всё преодолеем и ничего не сможет встать между нами тремя.
Саша
Эта девчонка просто сошла с ума. В ход шло все, чем можно было сковывать, привязывать и обездвиживать. Также мы попробовали плотные платки для завязывания глаз. Нет, мне вообще было все равно. Я готов к любым экспериментам, пока меня не начнут резать. Хотя… боюсь, и тогда бы никуда не делся. Шучу. Надеюсь…
Вообще, если Васа хотела доминировать в горизонтальных танцах, потому что это помогало ей получить то, что она хочет, и почувствовать себя нормальной, – да ради бога.
Жеку эти эксперименты так вообще воодушевляли сверх меры, хотя пару раз он и заводил со мной разговор типа «Как ты считаешь, не выходит ли это за рамки?». Едрить-колотить, какие рамки? – хотелось спросить мне. Но после нашей ссоры я помалкивал.
Чувак вообще не выкупал, что рамок никаких нет. И что если ему охота смотреть гей-порно, если на парней стоит чаще, чем на девчонок, то и что в этом такого? Мне было все равно, сколько порнухи с парнями Жека хранит на компе, – бесило лишь, что он отрицал очевидное. Обманывал себя. Но в его прозомбированном папашей – а может, еще и армией – мозгу засело, что быть геем хуже, чем варить младенцев в кастрюльке. Так что, как я и сказал, мое дело – помалкивать.
И вот я стоял прямо за дверью нашей комнаты и слушал характерные звуки, которые обычно издавали эти двое, забавляясь в постели. Они никогда не умели быть тихими. Я мог бы войти и присоединиться, но нет ни единого шанса, что Жека продержится долго, если я появлюсь в неглиже. Передо мной трудно устоять. Поэтому, чтобы не шокировать публику, я не стал судорожно раздеваться сию секунду. Тем более у нас все-таки есть соседи по этажу. И вот один из них собственной персоной завалил в коридор, практически застав меня врасплох. Я быстро отпрянул от двери, будто я не тот самый извращенец, который подслушивал, как его парень и девушка стонут за стенкой.
– Что, в собственную комнату не пускают? – ехидно поинтересовался Михаил, но, услышав приглушенный вскрик через ну о-о-о-очень тонкие стены, преувеличенно заботливо поинтересовался: – Разве вы пехаетесь не чисто втроем? Вы, парни, можете и друг без дружки перед девчонкой завестись?
Мне хотелось дать этому придурку Михаилу прямо в морду, но я лишь молча прошел на кухню, ощутимо толкнув его плечом. Не дождется! Я все время удивлялся, как такие разные люди, как он и Анна-Мария, могли быть вместе. А они были суперразные. Потому что эта новая девчонка буквально стала иконой Василисы. Первый месяц я всерьез беспокоился, бесконечно слыша: «Анна-Мария то, Анна-Мария се», «а Анна-Мария рассказала, что есть специальные игрушки, которые могут снять синдром спазма мышц влагалища», «вот Анна-Мария тоже не любит порно и говорит, что это индустрия, полная насилия», – короче, знатно меня подбешивала эта Анна-Мария. Но потом я заметил, что Васе хорошо от этой дружбы, она стала свободнее и спокойнее и даже решила некоторые свои загоны, как мы успели с Жекой убедиться совсем недавно. А когда что-то идет на пользу Васе или Жеке, то я готов улыбаться хоть жабе.
Так что пришлось воспылать к Анне-Марии приятельскими чувствами, хоть она и несла порой какую-то занудную дичь. Так вот, поражало меня то, что в мужья себе эта продвинутая девчонка выбрала настоящего придурка. Хотя… с ней Михаил не всегда был мудаком. Кажется, даже козлы умеют любить. Прям открытие века.
Не дождавшись от меня более бурной реакции, Михаил, судя по звукам, потоптался в коридоре и исчез в своей комнате. Иисус, и этого человека нам сегодня предстоит терпеть на прощальной вечеринке.
До окончания нашей программы было еще больше трех недель, но Анна-Мария и этот ушлепок собирались уехать раньше. Отправлялись в какое-то там путешествие. Мы оставались в Олд Фордж, хотя и у нас была возможность поехать куда-нибудь. Но уж очень мы привязались к этой деревеньке и решили подзадержаться.