– Это я виновата, – заплакала Василиса. – Это моя вина.
– Неправда, – я обнял ее. – С чего ты взяла?
– Пока мы сидели на носу, Михаил опять отпустил шуточку про геев, – всхлипнула она. – И я ответила, что, согласно последним исследованиям, самые ярые гомофобы как раз и являются латентными гомосексуалами.
Сказав это, она уткнулась в меня и разрыдалась громко и отчаянно.
– Ребята, – Джон закончил с документами. – Я уверен, что все в порядке. Просто у нас принято сразу предполагать худшее. Как только Жене сделают МРТ и исключат серьезные повреждения, мы сразу сможем его увидеть.
– МРТ? – испуганно залепетала Василиса. – Какие серьезные повреждения?
– Это просто мера предосторожности, – успокоил ее Джон.
Мы ждали минут пятнадцать. И вот вышел доктор, убедил нас, что опасности нет – просто легкое сотрясение и четыре шва. МРТ показала, что серьезных травм нет. Мы сразу же захотели попасть в палату, и врач провел нас с Василисой на второй этаж. Джон остался дожидаться нас внизу.
Жеку поместили в отдельную палату, с телеком и крутой кроватью. Войдя, я аж присвистнул.
– Ты еще не видел разрез этой ночнушки у меня на заднице, – вяло и нечленораздельно пошутил Жека.
– Смотри! Тебе бирку на руку пришпандорили, как в кино! – страх отпустил, и я был просто в восторге. Василиса с осуждением посмотрела на меня, и я спросил: – Что? Будто сама не хочешь увидеть, как он бежит по отделению с голым задом.
Не выдержав, она захихикала, все еще утирая глаза.
– Ты нас напугал! – Васа попыталась забраться к Жеке в кровать.
– Да это правда вышло случайно, – виновато промямлил друг. – Ладно, все обошлось. Надо дождаться результатов анализов, и я уже хочу домой. Ночнушка эта заставляет меня чувствовать себя незащищенным.
– Как – домой? – удивилась Васа. – У тебя же сотрясение.
– Врач сказал, что меня сегодня же выпишут, – вяло пожал плечами Жека и устало откинулся на подушку.
Так и случилось. Дав указания по лечению, доктор выписал Жеку, и уже в одиннадцать вечера мы были в своей комнате, устраивая лежбище для больного. Василиса ушла вернуть телефон Анне-Марии, а я составлял план, как буду выбивать все дерьмо из гомофобного мудака Михаила.
– У меня в глазах двоится или тут правда больше тысячи долларов? – спросил Жека, разглядывая счет, который мы должны были отослать в страховую. – Мне всего-то сделали МРТ, анализ крови и назначили лечение. Ну и система здравоохранения.
– Не может же тут всё быть идеальным, – резонно заметил я. – Хорошо, что программа предусматривала обязательное страхование.
– Эй, ты мне должен кое-что пообещать, – вяло сказал Жека.
– Нет! – отрезал я.
– Мы уже скоро поедем домой, я не хочу, чтобы ты вляпался во что-то, – быстро зашептал он, хотя я понимал, с каким трудом дается ему этот разговор после лекарств, которыми его накачали. – Здесь и правоохранительная система жестче, чем у нас.
– Ладно, – нехотя согласился я, лишь бы он уже заткнулся и уснул. Мертвого задолбает.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату проскользнула Василиса. Я раскрыл ей объятия, и она с радостью обняла меня в ответ. Жека, дождавшись моего обещания, сразу же вырубился.
– Анна-Мария просила прощения за то, что так вышло, – глухо пробормотала Васа мне в грудь. – Говорит, Михаил извиняется и сам очень испугался.
– Мог бы зайти и извиниться лично, ублюдок! – выплюнул я.
– Где-то в идеальном мире мог бы, – согласилась Василиса, покачиваясь в моих объятиях.
– Хорошо, что прямо сейчас мы находимся в идеальном мире, – буркнул я.
– Да, – грустно согласилась она. – Если бы можно было, я никогда не согласилась бы из него выходить.
Ее слова практически разбили мне сердце. Наш мир был идеальным, только когда мы были в пузыре. Отрезаны от всех прочих. Конечно, нормальных и адекватных людей на нашем пути встречалось гораздо больше, чем нетерпимых. Но какого хрена чья-то нетерпимость должна заканчиваться больницей для одного из нас? Разве это справедливо? Мы не делали ничего плохого, просто хотели жить так, как удобно нам. Разве это преступление? И это в прогрессивной Америке. Дома мы не сможем позволить себе и такой свободы. Неужели вся жизнь будет похожа на бесконечную борьбу? Причем борьбу с ветряными мельницами. Я не знал, но был готов к войне. Были ли готовы Васа с Жекой? Если нет, то я бы один сражался за нас всех.
Женя
Всю следующую неделю пришлось пролежать в кровати: стоило принять вертикальное положение, как начинало подташнивать и кружилась голова, зато не было проблем удерживать Саню около себя, чтобы предотвратить акт мести. Я вполне доверял ему, когда друг пообещал не устраивать разборок с Михаилом, но лучше подстраховаться. Туристический сезон пошел на спад, работы было немного, поэтому и Лиса, и Сашка проводили со мной много времени, а мне было жаль их: последние теплые денечки они вынуждены сидеть у постели больного. Василиса предложила соорудить гамак на заднем дворе, и я согласился, но неохотно: хоть и скучал по солнцу, но беспокоился из-за возможной встречи с Михаилом. Слова, брошенные им в день пикника, до сих пор обжигали.
Сраный педик. Так он сказал.
Я старался относиться к этому так же, как Сашка и Лиса, но получалось плохо, хотя моя уверенность была абсолютной: Михаил не подозревал, что дело примет серьезный оборот, и толкнул не сильно, просто я так растерялся от его слов, что сам выпустил поручень. Мне до сих пор было тяжело слышать подобное, сразу всплывали воспоминания из детства, в которых отец обещал «сделать из меня мужика» (и к тому, чтобы «быть мужиком», в его мире как-то была причастна ориентация). Чаще всего я старался об этом не задумываться, потому что рядом с Лисой и Саней не чувствовал проблем и ощущал себя мужчиной, со мной все было нормально, но люди вроде Михаила и отца сбивали меня с толку и заставляли сомневаться в себе. Если ты парень и испытываешь влечение к себе подобным, то всё – занавес. Ты вовсе и не мужик, а так, «сраный педик».
Я постарался выкинуть назойливые мысли и вслушаться в голос Василисы, которая читала мне вслух, Сашка повесил-таки недорогой гамак из соседнего хозяйственного магазина между деревьев. Пока друг тестировал конструкцию, то упал на землю раз пять, и, только когда все стало держаться прочно, мне было разрешено расположиться с удобствами. Мир больше не кренился набок, тошнота ушла, а легкие покачивания гамака даже успокаивали: Василиса читала мне, Сашка вопреки показаниям врача притаскивал наш маленький нетбук, и мы украдкой смотрели короткие серии «Теории большого взрыва» (что-то длиннее глянуть не удавалось, потому что Лиса следила за нами). Она считала, что неукоснительное следование предписаниям врача – верный путь к выздоровлению, Сашка за ее спиной закатывал глаза, а я пытался не смеяться.
Наконец наступил вечер, когда Анна-Мария постучалась к нам в комнату, чтобы попрощаться с Василисой, на следующее утро, очень рано, они уезжали в свое путешествие. Девушка недолго посидела в нашей комнате, еще раз извинилась за инцидент, обнялась с Василисой под нашими ошеломленными взглядами, потом смущенно попрощалась со мной и Сашкой.
Офигеть! Лиса обняла кого-то, кроме нас, мы так были шокированы, что даже пропустили момент, когда Анна-Мария покинула комнату.
– Что-о-о? – нетерпеливо протянула подруга, когда заметила, как мы на нее смотрим.
– Нет-нет, что ты, ничего, – театрально прошептал Сашка. – Всего лишь шок от твоих горячих объятий с Анной-Марией.
Лиса засмеялась и кинула в Сашку подушкой, Михаила мы так и не видели. В очередной из вечеров, пока Лиса принимала душ, мы смотрели «Теорию большого взрыва» и воровато прислушивались. Вдруг раздался какой-то шум, и Сашка поспешно свернул окно видеоплеера, переключившись на вкладку с «ВКонтакте» (мы оба испугались, что Василиса идет). Моя голова была уже почти в норме, и я смог разглядеть мелкие буквы Сашкиной страницы с личными сообщениями.
– Слушай, у тебя тут от Олега шесть сообщений висит, – я ткнул Сашку в бок.
– Знаю, – буркнул он, прекратил прислушиваться и попытался снова включить серию. – Ложная тревога.
– Почему не читаешь? – я не дал ему вернуться к сериалу и выхватил нетбук.
– Отдай! – рявкнул Сашка.
– Постой, – я попробовал его урезонить и, присмотревшись, увидел, что последнее сообщение пришло месяц назад, а потом щелкнул на диалог и убедился, что в первый раз Олег написал почти в день нашего приезда в Олд Фордж.
– Ну, что он там пишет? – не выдержал Сашка.
– Ты серьезно? – я опешил. – Не будь ребенком. Возьми и сам прочти.
Сашка нехотя подвинулся и заглянул в экран, мы начали читать вместе.
Привет, я надеюсь, что вы хорошо добрались. Напиши, как устроились.
Саша, я вижу, что ты бываешь онлайн. Может, хватит?
Послушай, выйди на связь. Не хочешь общаться – ок, но нужно хотя бы обсудить вопросы по переезду.
Ты действительно собираешься теперь игнорировать меня? Это по меньшей мере неразумно.
Александр. Моя жена перевезла ваши коробки и мебель на Невский. Квартира в Выборгском сдана, и квартиранты пока будут перечислять деньги на мой расчетный счет в России. Сообщи, пожалуйста, в силе ли наша договоренность о том, что ты будешь переводить деньги мне в Германию. Или же мне необходимо для этой цели искать человека. Свой комплект ключей в день отъезда Марина завезет Жениным родителям, оставшиеся два комплекта, как я помню, тебе передала Тамара в день свадьбы.
Александр. Марина вчера уехала. Ваши вещи благополучно прибыли на Невский. Последний комплект ключей у Елены Васильевны. Вопрос с переводом денег я решил. Всего тебе доброго.
Я искоса глянул на Сашку, теперь он выхватил у меня нетбук и начал что-то судорожно печатать, но перед тем, как нажать кнопку «Отправить», замер, потом быстро все стер и напечатал лишь: «Я тебя понял. Всего хорошего».