ывать станет?
Антип нахмурился и осторожно спросил:
– Ну так что ж? Мы всё по закону! За ущерб с него удержали.
– За ущерб! – воскликнул государь. – А смета где? Тут всё от счёта зависит!
– Это верно, – признал боярин.
– Да! А то ремонт, побелка, паркет вздулся, – перечислил Князь возможный урон, нанесённый его дворцу. – Страшно подумать, во что это встанет.
Он устремился прочь, и Антип бросился его догонять. Правда, тут же споткнулся и чуть не упал. Его живот снова предательски звякнул, выдав, где скрывались удержанные на ремонт средства.
– Ты чего звенишь? – испугался Князь. – Аккуратнее нужно. А ну, пройдись!
Антипу непросто давалось передвижение по морскому дну. Он неуклюже переваливался с ноги на ногу, борясь с течением. При каждом шаге спрятанное в кафтане золото издавало отчётливо слышный звон.
– Да кто ж так ходит? – возмутился Князь. Он пару раз прошёлся туда-сюда, чтобы продемонстрировать, как надо. – Вот так вот иди, на цыпочках.
Антип попробовал повторить его манёвры.
– Вот! Вот! – одобрил государь. – Главное, животом не тряси.
Боярин часто закивал.
– Всё! Пошли к царю, – скомандовал Князь. – Золото богатыри отдали, а дальше уже моё дело, как переговоры вести. – Он пошёл было сквозь заросли, но вдруг передумал и запрыгнул на спину своему пингвину. – Нет! Появимся неожиданно и эффектно. Как неотвратимо разящие, беспощадные небесные... небесные...
– Пчёлы? – подсказал Антип.
– Да какие пчёлы?! – закатил глаза Князь. – Мы психологически сломим его и заставим подчиниться нашей воле. Вперёд!
Второй пингвин подхватил Антипа, готовый везти наездника в морской дворец.
– Вперёд! Он у нас в два счёта про смету забудет! – провозгласил Князь и ударил пятками по бокам своего пингвина.
Когда парочка добралась до покоев Морского царя, владыка глубин заканчивал своё преображение для предстоящего празднества. Он красовался в новеньком белом фраке с золотой вышивкой, то и дело поглядывая в ручное зеркало, которым ему служила небольшая форель со сверкающей чешуёй.
– Ну вот, другое дело, – улыбнулся он, наконец-то довольный своим нарядом.
Тут послышался звон разбитого оконного стекла, и в зале появились Князь с Антипом.
– Ну? Узнаёшь брата своего? – Земной правитель кинулся на шею морскому.
Тот отпрянул: что за панибратство от незнакомца? Да ещё и пирата, судя по одежде!
– Ну как? Мы же с тобой братья по крови, можно сказать, – поспешно объяснил государь русский. – Ты царь, а я князь!
– Князь? – удивился морской правитель.
– Конечно! – заверил его Князь.
Тут уж Морской царь бросился обнимать гостя.
– О! Брат мой дорогой! – воскликнул он. – Так ты прибыл ко мне на свадьбу?
Князь озадаченно огляделся. Посреди тронного зала стояла целая вереница столов. Каждый из них был застлан кружевной скатертью и уставлен разными блюдами. Вокруг суетились русалки, которые расставляли вазы с цветами и прочие украшения.
– На свадьбу? – переспросил Князь. – Нет!
Он приобнял Морского царя и отвёл его в сторонку, чтобы объяснить цель своего визита.
– Я хотел поговорить про счёт. Понимаешь, можно так посчитать, а можно эдак. Мы вон с Антипом иногда такого насчитаем, что потом сами диву даёмся. – Он хохотнул и повернулся к советнику: – Верно, Антип?
Боярин с готовностью закивал головой, и золото в его кафтане опять звякнуло.
– Животом не тряси, – прошипел ему Князь.
Морской царь недоуменно поглядел на странных гостей и пожал плечами:
– Смешно.
А Князь ему уже руку тянул:
– Ну что? Договорились?
– Договорились, – кивнул морской владыка, хотя суть договора осталась для него загадкой.
Царь достал из кармана ленточку и надел своему названому брату на шею.
– Вот, давай-ка. Будешь за свата!
Князь гордо расправил плечи, вполне удовлетворённый таким приятным исходом переговоров.
В это время жёнушки богатырские томились от неизвестности.
Алёнушка, как всегда, печатала на машинке, тщательно описывая всё происходящее для своей летописи.
– Илья запропал, – вздохнула она, поднимая глаза от бумаги. – Всё подвиги! Жена под водой сидит с хвостом каким-то. А ему дела нет! Семья на последнем месте.
Настасья ничего не ответила. Она с остервенением натирала посуду, стараясь не думать, как дальше сложится её семейная жизнь. Вот даже вернёт ей Добрыня ноги, и что тогда? Что это изменит? Как простить его равнодушие? Нет, не сможет она боле с ним жить.
– Не грустите, девоньки, – подбодрила подруг Любава, мечтательно глядя в окно. – Ох, и задаст Алёша этому море-царю! Мокрого места не останется. Или же только мокрое и останется.
– Да Илья за меня море перевернёт и все ракушки вытряхнет, – согласилась Алёнушка.
– Да! Мужья у нас – ух! – закивала Любава.
Тут в окно заглянул Гораций. Ему пришлось немного поплутать в незнакомом городе, но всё-таки он смог найти нужную избу. Увидев Настасью, он юркнул внутрь и с порога сообщил:
– Его величество приглашает вас во дворец.
Настасья от неожиданности даже тарелку выронила. Любава с Алёнушкой радостно вскочили со своих мест.
– Это ещё зачем? – строго спросила Настасья, не разделявшая воодушевления подруг.
– Э-э-э... – Гораций замялся. – Велено молчать как рыба об лёд. Сюрприз будет!
– Ноги вернёт! – ликовала Любава.
– Что? – нахмурился Гораций. – Кто вам сказал?
Он уже хотел всё объяснить, но вспомнил, что обещал ничего не говорить, и замолчал.
– Не бери в голову, – сурово проговорила Настасья. – Плыви себе с миром.
– А что мне передать государю? – уточнил царский советник. – Вы придёте?
– Конечно придём! – хором ответили Любава с Алёнушкой.
Гораций кивнул и поплыл сообщать царю добрую весть.
– Ох, ступайте, девоньки, – грустно сказала Настасья. – А я тут останусь.
Девушки переглянулись и подплыли к ней.
– Ой, да что ты? – мягко спросила Любава. – Повздорили с Добрыней – с кем не бывает? Вот мы с Алёшкой тоже, знаешь, как? Один раз ковёр выбивали... – Она поглядела на печальное лицо подруги и осеклась.
– Нет-нет, Настасья, – запротестовала Алёнушка, – сама его к ответу призвала, сама его ответ и получай.
Настасья вздохнула и послушно поплыла к двери.
Не зная, что задумал Морской царь, богатыри со спокойной душой отправились на болото исполнять его поручение. Быстро они нашли нужную полянку. По сравнению с подводным дворцом жилище Кикиморы выглядело плачевно. Это была покосившаяся избушка, кое-как собранная из трухлявых брёвен. Крыша и вовсе прогнила насквозь. Казалось, тронь её – она и развалится.
Алёша отворил скрипучую дверь и заглянул внутрь. По стенам взбирался мох, кое-где торчали поганки, с потолка капало. На куцых полках расставлена нехитрая домашняя утварь.
– Ау! День добрый, хозяюшка! – позвал молодец, но ответа не дождался.
Следом зашли Добрыня с Ильёй.
– Никого, – сообщил им Алёша.
Добрыня дотронулся до печи.
– Тёплая, – сказал он. – Видать, вышла куда-то.
– Небогато живёт, – заметил Алёша.
– Небогато, – согласился Добрыня.
Алёша заглянул в чулан, убедился, что и там никого нет, и захлопнул дверь – кажется, слишком сильно... Вся избушка содрогнулась. Одна из настенных полок накренилась, и на пол с неё посыпались глиняные горшки.
– Ой, братцы, держи, завалим ведь! – ахнул Алёша и подхватил полку, пока всё не побилось.
Правда, когда он приладил полку, обрушилась целая стена! Крыша съехала набок, но Илья успел её поймать.
– Не завалим, – решительно сказал он.
– Сейчас вот здесь подопрём, – добавил Добрыня и попытался поставить стену на место.
Но стоило ему поднять упавшую стену, как рухнули три остальные. Хлипкая избушка разваливалась на части, как карточный домик.
– Да нет, – мотнул головой Алёша. – Я имею в виду, задание царя завалим. Вот смотрите: она вернётся, увидит разруху эту и расстроится. А может, разозлится. Я бы на её месте разозлился.
– А ведь прав Алёша, – признал Добрыня. – И не видать нам тогда травы-муравы. Что делать будем?
Илья, который так и стоял с крышей на вытянутых руках, задумчиво огляделся и решил:
– Делать вот что. Давайте-ка быстренько ей всё поправим.
И закипела работа. Благо, молодцы не только в ратном деле сведущи были. С их силушкой дом построить – что чихнуть! Повалили они с пару десятков деревьев, обтесали их тщательно и новый сруб поставили. Да всё по уму, чтобы удобно и красиво: резные наличники на окнах, крылечко и даже балкончик.
Скоро из лесу вышла Кикимора. Была это старушка с крючковатым носом и волосами цвета тины. В руках она несла большую охапку хвороста. Видать, за ним-то она из дома и отлучилась. Увидев на месте своей землянки новенькую двухэтажную избу, старушка ахнула и выронила свою поклажу.
– А я такая иду, смотрю – какая красивая! Вот бы, думаю, мне б такую, – сказала Кикимора, осторожно приблизившись к дому.
Илья, Добрыня и Алёша тут же спрыгнули с крыши, которую как раз заканчивали.
– Пожалуйста, – пригласил Илья. – Пользуйся на здоровье.
– Так это что, мне, что ли? – всплеснула руками Кикимора.
– Тебе, конечно, – кивнул Илья.
– Глазам своим не верю, – дивилась старушка, с любовью поглаживая новенькие стены. – Пятьсот лет живу, а мужиков таких не встречала. Ох, повезло кому-то! Признавайтесь, должно быть, жёны в вас души не чают?
Добрыня нахмурился:
– С чего ты так решила?
– Да милый ты мой, у меня вон, видишь, гвоздь вбить некому, – объяснила Кикимора. – А у вас, небось, и в хозяйстве всё ладится, и дома мир и уют.
Илья с Алёшой невольно расплылись в улыбке, а вот Добрыня стоял мрачнее тучи. Это не укрылось от внимания старушки.
– Только у тебя на сердце что-то неспокойно, – заметила она, а потом добавила: – Ладно, пошли, чаем вас напою.