– К чему эта комедия? – злилась царица, глядя в окно.
– Потерпи, – отозвался ворон. – У русских так принято.
Неожиданно в воздухе свистнуло, и перед царицей показался князь – прилетевший Юлий что есть мочи вцепился в подоконник передними копытами. Влюблённый перехватил платок.
– О, прекрасная царица, я давно хотел сказать... – начал он.
Но Юлий не удержался и вместе со своим всадником полетел вниз.
А лететь было далеко. Всё-таки самая высокая башня. Ещё и внизу, как назло, кусты с шипами...
Ой-ой!
Но на выручку князю уже спешил Алёша. Подхватить падающего государя он не успел бы, но что-нибудь полезное непременно ещё сделает. Богатырь скакал на ослике Моисее и горланил во все лёгкие:
– А за теми за лесами лес да гора! Эге-гей!
На ходу он размахивал дубиной, сшибая направо и налево вековые деревья.
– Покажу свою силушку богатырскую!
А вот с тонким гибким стволом Алёша не справился. От удара вышибло его из седла. Богатырь упал, перед глазами всё задвоилось. А ещё голос он чей-то услышал.
– Всё дурака валяешь, Алёшенька? – зазвучало у него прямо в голове. – А Илью с Добрыней чего не позвал? Хочешь, чтобы тебя признали первым богатырём на Руси?
Алёша огляделся. Вокруг не было никого. Только Моисей жевал травку в сторонке.
– Что? – Богатырь поднялся и подошёл к ослику. – А ну повтори, чего сказал!
Ослик молчал. У них по части разговоров скорее Юлий выступал. Моисей больше практиковал удивлённые взгляды.
– Чего слышал! – снова раздался голос.
– Кто это? – заозирался Алёша.
– Это я, твоя совесть, – прилетел ответ.
– Чего ж я, по-твоему, обманул Илью с Добрыней? – недовольно сдвинул брови богатырь.
– А это ты уж сам решай.
Алёша почесал в затылке и решил:
– Подумаешь, великое дело – за князем съездить. Тут и одного богатыря много. Чего людей зря беспокоить? А, – отмахнулся он. – Разговаривать ещё с тобой.
Вояка взгромоздился на ослика, послал его вперёд и вновь загорланил:
– А за тою за горою горы да леса. А за теми за лесами трын да трава.
Дорога из леса вывела к горам. Острые вершины на мгновение напомнили ему шлемы друзей. Настрой богатыря тут же испортился. Вот совесть! Вечно она невовремя лезет!
Алёша призадумался... Да и повернул обратно. А вскоре уже стоял перед Ильёй и распинался:
– Вот я и подумал, съездим, проветримся втроём, а уж там на месте видно будет. Кто из нас того... этого...
– Молодец, – похвалил его Илья. – Правильно решил. Подвигами делиться надо, а то успеха не будет. Есть такая примета. Поехали за Добрыней.
Но едва они заикнулись в доме Добрыни о спасении князя, как разразился страшный скандал. Настасья, недовольная отъездом мужа, била тарелки.
– Не пущу! – кричала она. – Ишь, чего затеяли! По Шамаханским царствам разгуливать да на девиц любоваться!
Она сдёрнула с мужа богатырский шлем и отобрала кольчугу. Алёша открыл рот от удивления – разве так можно с богатырём?
– Так ведь князь в плену, его царица околдовала, – оправдывался Добрыня.
Но Настасья его не слушала. Подвела к столу и усадила на лавку.
– А вам и завидно! – гневно заметила она. – Тоже к царице в плен захотелось? Я тебя так околдую, забудешь, в какой стороне Шамаха эта!
Настасья схватила большую деревянную ложку и замахнулась на мужа. Испуганный Добрыня тут же принялся вытирать посуду – чтобы хоть как-то успокоить жену.
– А вы чего встали? – сердито зыркнула девушка на незваных гостей. – Живо по домам!
– Так ведь служба, Настасья Филипповна... – пролепетал Алёша.
– Нам без Добрыни Никитича не справиться... – добавил Илья.
– Даже не сманивайте! – упёрла руки в бока хозяйка. – Не пущу!
Добрыня у неё за спиной старательно тёр тарелку. Лицо у него было взволнованное. Ему очень хотелось отправиться с друзьями на подвиги, но и в конец ругаться с любимой не стоило.
– Ну что ж ты так разволновалась, Настасьюшка, – ласково произнёс он, выбираясь из-за стола. – Вон, и щека вся в саже.
– Где? – Настасья вынула из кармана зеркальце, пригляделась. Справа нет, слева... – Где? – снова спросила она. – Нет никакой сажи.
А когда отвернулась от зеркала – Добрыни с друзьями и след простыл. Сбежали.
– Ну Добрыня! – крикнула она. – Вернёшься, а я к маме уехала! Так и знай!
Но всего этого Добрыня уже не слышал. Вместе с двумя другими богатырями он пробирался через поле подсолнухов к дороге.
– Нескладно вы это придумали, ну, про царицу, – шептал Добрыня.
– Ничего мы не придумали, – отозвался Алёша.
– Князь и правда у царицы в плену, – подтвердил Илья.
– Вот беда с этими бабами, – вздохнул Добрыня.
Над его головой пролетела тарелка...
Тишком троица подползла к сараю с лошадьми. А сарай-то закрыт. На большой амбарный замок.
– Ключ есть? – спросил Алёша.
Добрыня обречённо развёл руками. Да какой уж ключ. Настасья зорко следила, чтобы муж без её ведома никуда не уезжал.
– А как же ты без коня? – спросил Илья.
А как? Как обычно. На верблюде. Они вдвоём были уже привычные в приключения встревать. Вон как раз стоит у сеновала, траву жуёт.
– Вася! – поманил верблюда Добрыня.
Так и тронулись. Илья на Бурушке, Добрыня на верблюде и Алёша на ослике Моисее.
Алёша смотрел по сторонам и восторженно вздыхал:
– Сморите, братцы, как приветливо!
Он сорвал цветок, хотел понюхать, но из него вылетел недовольный шмель.
– Не всему доверяй, что с виду красиво, – заметил Илья. – Есть такая примета.
– Не скажи, Илья, – ласково произнёс Добрыня. – Вон те василёчки – совсем как глаза у моей Настасьюшки.
Богатырь показал на цветок. На жёлтую сердцевинку как раз села яркая бабочка. Но её тут же спугнул верблюд. Он взял, да и проглотил василёк, несмотря на всю его красоту. Животине это милование и любование было чуждо.
– Эх... – загрустил Добрыня. – Как-то она там... без меня...
– Соскучился, Добрыня Никитич? – хохотнул Алёша. – Давно миской по затылку не получал?
– Эх, Алёшка! – отмахнулся друг. – Жену не за покорность любят.
– Это да... – согласился Алёша. – Иной раз и настоял бы на своём, да она и скалку в руки взять может.
Друзья переглянулись. В то, что Любава может взять скалку, верилось с трудом.
– Да-а-а, – протянул Илья. – Жёны нынче самостоятельные. Вот взять Алёну мою. У неё и минутки свободной нет. Вся в делах и заботах.
– Любава тоже, бывает, за целый день не присядет, – поддакнул Алёша.
Так они и двигались неспешно, за разговорами коротая дальнюю дорогу.
Глава седьмая. Ловушка
А в Шамаханском дворце страдал Юлий. После падения с башни вся его шкура была в колючках, поэтому лежать теперь он мог только на животе. Князь заботливо доставал колючки из спины своего помощника. Конь взбрыкивал и выл. Сам князь был целёхонький, ни царапинки на лице, ни соринки на плаще.
– Юлий, я спросить стесняюсь, – издалека начал князь, рассматривая очередной вытащенный шип. Большой. Больше ладони. – Мы испытание-то прошли? Можно уже свататься?
– Да очнись же ты, наконец! – взмолился Юлий. – Околдовала тебя царица! Ей земли твои нужны!
– Земли? – удивился князь. – А ведь ты прав. Она должна убедиться, что я прибыл с самыми серьёзными намерениями.
Обрадовавшись такому решению, правитель воткнул шип обратно и побежал к столу. Под стон и жалобы говорящего коня князь написал письмо и поставил свою печать.
– Слушай! – вернулся он к страдальцу и принялся читать: – «Отписать Шамаханской царице половину княжества Киевского». Что скажешь? Теперь она меня не отвергнет?
Конь обречённо покачал головой. Не понимает его князь. Ой, сердцем чует Юлий, быть ему в ближайшее время на живодёрне – свадьбы не избежать.
А наши богатыри тем временем подошли к границе Шамаханского царства. Ворота дворца оказались на запоре. Вполне нормальное явление. В любом царстве границу надо держать на замке. Особенно если вечер. Если солнце садится.
– Ну вот, – с досадой протянул Илья. – Скакали, скакали, а теперь до утра жди.
Друзья отправились искать ночлег. Выбрали удобную полянку около скалы, спешились.
– А может, князя уже и в живых-то нет, – задумался Алёша и взмахнул дубинкой. – Давайте ворота сломаем и посмотрим, не извела ли его коварная царица.
– Неудобно, – потянулся Добрыня. – Женщина всё-таки.
– Ну, как хотите, – не стал спорить со старшими товарищами Алёша.
Он предложил, они отказались. Всё по-честному. Его совесть должна быть чиста, не станет ничего ему выговаривать.
Не успели богатыри расседлать своих коней, как услышали крик:
– Ура! В атаку!
Выглянули из-за скалы. К закрытым воротам бежала одинокая фигура Алёши. Богатырь размахивал дубинкой и кричал во всё горло.
– Как бы он чего не натворил, – покачал головой Добрыня.
Делать нечего, пришлось идти помогать.
Время для штурма спасатели выбрали, конечно, неудачное. Потому что именно в эту самую минуту князь пришёл к царице свататься. В руках у него был огромный букет белых роз. Но цветы не впечатлили царицу. Она ждала слов.
– Царица, – выдохнул князь.
На этом запал у него кончился. Он сунул букет в зубы стоящему рядом Юлию, вытащил из-за пазухи свиток, развернул. Принялся читать:
– «Когда я был маленьким, глупым...»
В нескольких словах рассказал князь всю свою жизнь. И не просто рассказал, издалека начал. Про первую скарлатину, про первую двойку, про то, как папа его в угол ставил, и про то, как курить пробовал. Но не смотря на свои недостатки, вырос он весёлым, крепким, выносливым и очень сильным. Слава о мудрости его и благородстве облетела все земли. И трепещут враги его. И нет ему в мире равных.
К концу первого получаса повествования царица начала откровенно скучать и постукивать пальчиками по подлокотнику трона. Когда князь, дабы показать свою лихость, пошёл в присядку, она зевнула. К рассказу о путешествиях и подвигах царица задремала и чуть не свалилась с трона. К третьему часу впала в тоску.