– Непыльная. Тебе, собственно, что надо?
– Чтобы ты поехала со мной в Березовку.
– С какой стати?
– Лето, выходные, в городе жарко!
– Если я и поеду, то со своим мужем.
– Мне сказали, он в отъезде.
– Ты шпионишь за мной?
Он расплылся в улыбке:
– Нет, хотя это неплохая идея! Не злись. На самом деле Андрей попросил отвезти тебя в деревню. Узнал, что я буду на машине, и попросил. Не веришь – узнай у него.
– Это ничего не меняет.
– Ты боишься меня?
Она отвернулась, чтобы скрыть смущение.
– Или себя? – Он развернул Полину за плечи и заглянул ей в лицо.
– Прекрати, ты ведешь себя очень нагло!
– Прошу – подумай! Машина у входа… Ты можешь поехать со мной или отказаться. Решать тебе. И если сейчас ты откажешься, я больше не буду преследовать тебя. В Березовке меня больше не увидят. Решай… Я пока, с твоего позволения, посмотрю остальные картины.
Он ушел во второй зал.
Полина понимала: сейчас решается что-то очень важное. Где найти силы отказаться от счастья?
Он вернулся через десять минут.
– У тебя здесь есть любимая картина?
– Да.
Она подвела его к «Странным танцам».
Климов кивнул:
– Я сразу обратил на нее внимание. Тебе, наверное, хочется уйти туда?
Она промолчала.
– Я хочу купить эту картину!
– Никита, перестань!
– Разве я не имею права что-то купить?
– Я знаю, ты хочешь подарить ее мне.
– С чего ты взяла? – усмехнулся он и, видя, как у Полины вытянулось лицо, сказал: – Шучу… Я действительно хотел подарить картину тебе! Лично я питаю пристрастие к другому жанру. Мне, видишь ли, всегда нравилась «Мадонна» Беллини.
– Картина стоит слишком дорого!
– Я как раз получил премию!
– Врешь!
– Вру! Но я действительно могу ее купить.
– Давай закроем эту тему.
– Хорошо! – неожиданно легко согласился он. – Откроем другую. Что ты решила?
Она молчала.
– Ты едешь со мной?
Как будто прыгая с обрыва, она вздохнула и полетела:
– Да.
…Не доезжая до Березовки, Климов вдруг остановил машину. Полина вздрогнула – она и ждала, и боялась этого.
– Я выйду, покурю, не возражаешь?
Полина вышла вслед за ним. Они стояли на берегу озера. Вокруг было красиво и тихо… Полина нарушила молчание, спросив:
– А что будет дальше?
Он усмехнулся.
– Какой ответ ты хочешь получить? Что будет дальше?! Время, пространство, мы в них… Но от тебя зависит, будет ли оно у нас общим. Если честно, я не знаю, что вам предложить, барышня… Поэтому – от отчаяния, что ли, – предлагаю все! Если ты хочешь, сейчас мы сядем в машину, свернем на другую трассу и уедем.
– Куда?
– Ну, хотя бы в Москву.
– И что?
– И никогда сюда не вернемся. Мы могли бы быть очень счастливы…
– Счастье? Вот так – сбежав, как воры? Нет, я не могу так!
– Понял. Глупых предложений больше не будет. Можно ехать!
Они вернулись в машину.
Полина не могла успокоиться – обаяние и сила, исходящие от него, заставили ее забыть обо всем на свете, она чувствовала себя как на американских горках: сердце то ухало, то замирало, ее бросало в жар и в холод. А что, если сейчас остановить машину и… Неужели все случится, произойдет? Она положила ладонь поверх его руки.
– Извини, ты мешаешь! Отвлекаешь от дороги, – насмешливо сказал он.
Полина коснулась его волос. Он упрямо дернул головой, отстраняясь почти грубо:
– Перестань! Хочешь попасть в аварию?
– Мне все равно, – ответила она, и это было правдой.
Полина сильно сжала его колено, тогда Климов резко затормозил, остановил машину и рывком притянул женщину к себе; от его поцелуев по телу пошли электрические разряды – неужели так бывает? Прежде она не знала этого. Они перебрались на заднее сиденье. Полина не могла больше противиться чувствам. Если бы он захотел, все произошло бы прямо здесь, в его машине, на таком-то километре загородного шоссе. Но… он не захотел.
Климов отстранил ее:
– Это будет не здесь и не сейчас.
– Почему? – изумленно прошептала она.
– Я не хочу терзаний в стиле Карениной, чтобы ты потом переживала случившееся как нравственное падение. Расскажи Данилову о своих чувствах открыто и честно, сделай нашу любовь чистым продуктом, без примесей вины и стыда. Я готов ждать тебя. Сколько надо.
Климов пересел в кресло водителя. До самой Березовки они молчали.
– Наконец-то все в сборе! – радовалась Татьяна, разливая чай. – Никита, какой ты молодец, что приехал! Мы к тебе уже привыкли, как будто ты член нашей семьи!
– Почту за честь войти в нее! – улыбнулся Климов. – Я отчаянно скучаю в городе без бабушкиных пирогов и шуток Клюквина!
Услышав его слова, ободренный Юрий закричал:
– Друзья, ко мне пришла отличная мысль! – Клюквин вдруг сморщился и застонал, схватившись за голову: – Ааа… Она ушла!!!
Все так и покатились со смеху.
– Кстати, мы с Юрой теперь репетируем детский спектакль, – сообщила Маша, – «Алиса в Стране чудес». С осени он будет идти в детском театре. Я – Алиса, Юра – Шляпник. Смотрите!
Маша с Клюквиным вышли на середину веранды.
– Да, – вздохнул Шляпник-Клюквин. – Все пьют чай в пять часов, вот и нам приходится. У нас все время – время пить чай, а времени помыть чашки нет.
…Когда они закончили, Полина усмехнулась:
– Прямо про нашу семью! Не все дома, но все пьют чай. И вообще… Вечный файф-о-клок. Всегда время пить чай. Хоть что будет происходить и нестись в тартарары, а Басмановы делают вид, что все в порядке, и наливают друг другу чай. То ли Кэрролл, то ли Чехов. Не пойму.
На веранде появился Андрей. Он был заметно оживлен и весел.
– Дорогие мои, у меня есть для вас потрясающая новость! Можете меня поздравить!
– Что такое? – заинтересовалась Полина. – Неужели тебе увеличили зарплату?
– Ты защитил докторскую! – всплеснула руками Татьяна.
– Я женюсь! – гордо заявил Андрей.
– На ком? – вяло спросила Татьяна, хотя все было и так ясно.
– На ком? – изумился Андрей. – Разумеется, на Лене!
Воцарилось всеобщее довольно кислое молчание. Потом Полина не выдержала и обернулась к Климову:
– Никита, скажи ему!
Климов развел руками и грустно спросил:
– Почему я что-то должен говорить?
– Ты все-таки был женат на этой… – Полина скривилась, – женщине!
– Ну да, – задумчиво протянул Климов. Потом достал сигарету и затянулся. – Видишь ли, старик, вы с Леной в некотором роде разные люди, и я не думаю, что тут может быть что-то… – Он запнулся.
– Ах вот как! – обиделся Андрей. – А я думал, вы за меня порадуетесь!
– Извини нас! – виновато попросила Татьяна.
На веранде появилась Лена. Ее встретили гробовой тишиной. Она растерянно посмотрела вокруг.
– Я сказал им, что мы женимся! – с издевкой пояснил Андрей. – Они оцепенели от радости!
Андрей взял Лену за руку и увел за собой в дом.
– Ну все, – сказала Маша, – конец!
– Каждый имеет право на свои ошибки! – вздохнул Климов.
Полина вошла в гостиную и увидела Татьяну, сидевшую в плетеном кресле-качалке.
– Доброе утро! Будешь завтракать? – спросила старшая сестра.
Полина с улыбкой согласилась. Сегодня она проснулась в чудесном настроении, ей отчего-то хотелось всем улыбаться и говорить приятности.
– Где остальные?
– Бабушка возится в саду. Маша еще спит. Климов уехал в город.
– Как уехал? Зачем?
– Не знаю, – пожала плечами Татьяна, – у него какие-то дела.
Настроение у Полины мгновенно испортилось.
– Я… не буду завтракать. Что-то расхотелось.
Татьяна внимательно посмотрела на сестру.
– А когда приедет Иван?
– На следующей неделе.
– Не боишься его отпускать? – шутливо спросила Татьяна. – Еще загуляет в Москве!
В ответ Полина неожиданно серьезно и мрачно произнесла:
– И хорошо бы! Хоть бы он наконец в кого-нибудь влюбился! Молоденькие медсестры вьются вокруг него, а Данилов такой моральной стойкости, что его жене впору повеситься. Я, говорит, однолюб, мне никого, кроме тебя, не надо!
– Я не понимаю, – строго сказала Татьяна, – за что ты его осуждаешь? За то, что он любит тебя?
– Я не осуждаю, – тихо ответила Полина, – я просто не могу его любить!
Она развернулась и вышла из гостиной. Татьяна удивленно смотрела ей вслед.
…Полина сидела на берегу, на том самом месте, где в первый раз увидела Климова, и долго плакала от какого-то непонятного горя. Домой она вернулась уже после обеда. Тихонько, чтобы ни с кем не столкнуться, прошла в свою комнату и остолбенела. Напротив ее кровати на стене висела картина «Странные танцы». Полина, не сводя с нее глаз, села на кровать и опять заплакала. На сей раз не зная, то ли от счастья, то ли от горя… Так вот зачем Климов ездил в город! Ну да, галерея работает и сегодня, и ее сменщица Тамара продала Никите картину.
Она нашла Климова в беседке. Стараясь не смотреть на него, сухо поблагодарила.
– За что? – изумился он.
– За «Танцы»… За то, что ты есть! – Она вспыхнула и убежала.
Вечером пили чай с пирогами.
– Последний день мая! – сказала Маша. – Славно! Все лето впереди!
– Да, – вздохнула бабушка, – вроде только была зима, и от снега в саду не пройти, а уже лето на носу. Как быстро летит время!
Саша Бушуев отставил в сторону чашку с чаем, обрадовавшись возможности поразмышлять вслух на излюбленную тему.
– Время вообще странная категория… – задумчиво произнес он.
За столом переглянулись – ну ясное дело, поэт!
Саша, не замечая улыбок, продолжил:
– Я часто думаю о настоящем… Вот я сказал сейчас эту фразу, а она уже стала прошлым, а будущее… Где оно, наше будущее, записано?
Маша мечтательно вздохнула:
– Ах, если бы знать, что будет на земле лет через сто! Хотя так подумать – сто лет назад какие-нибудь люди так же пили чай и гадали о том, что будет на земле через сто лет! Совсем как мы…